Отсюда — уже ближе к сорока. Женщина была отлично сложена, имела высветленные до платинового цвета, блестящие и ухоженные волосы, уложенные с помощью безукоризненной и весьма стильной короткой стрижки. Улыбаясь, дама протянула Джордан узкую, в кольцах руку и представилась:
— Хэлло, мисс Райли. Я Тиффани Хенли, ваша соотечественница, американка. Можно просто Тифф. Джордан пожала протянутую руку.
— Хэлло. Как поживаете? Да, я действительно Джордан Райли, но…
— Мы с вами не общались вчера, но я тоже присутствовала на балу. Я очень рада, что у вас все хорошо. Вчера вы устроили переполох.
Джордан почувствовала, как щеки заливает краска.
— Простите, я вас не видела…
— Похоже, вы находились на втором этаже во время представления, но большинство гостей, и я в том числе, ужинали и танцевали на первом. Лично я шоу не видела, но я знаю, что графиня славится своей экстравагантностью, убеждена: вам показывали что-то на редкость гнусное. Говорят, графиня никогда не покидает дом, если там еще остаются гости, она, должно быть, весьма вами дорожит. Вы-то сами как? В порядке?
Итак, наманикюренная львица тоже была на балу. И шепталась о Джордан. Джордан Райли. Об американке, которая вызвала полицию к одной из самых влиятельных фигур в городе. Отлично! Возможно, все о ней уже слышали, и теперь им остается лишь перешептываться и указывать на нее пальцем.
Здесь, в залитом ярким светом вестибюле, в нарядной толпе она почувствовала себя довольно глупо. Неужели так хорошо было поставлено действо и так безупречны спецэффекты, что она в самом деле унеслась на крыльях собственного разыгравшегося воображения?
— Полагаю, я и в самом деле устроила переполох. Тот еще. Но, боюсь, все выглядело слишком уж реально, — ответила Джордан. Женщина продолжала цепко держать ее за руку. Ради Джареда, каким бы бессовестным козлом он ни был, Джордан не станет распускать нюни. Те, кто смотрит на нее сейчас, пусть убедятся в ее полной вменяемости.
— Вы писательница? — спросила Тифф Хенли. Она в самом деле выглядела как очень дорогая штучка, Эксклюзивный экземпляр. Тиффани — стильная, нарядная, сверкающая бриллиантами. И оттенок ее волос — золотистое шампанское с отливом в серебро — и длинное светлое шерстяное платье и жакет, идеально сидящий на идеальной фигуре.
— Книжный критик, — ответила Джордан. — Если бы могла писать, писала бы. Но боюсь, мое призвание открывать таланты, заложенные в других. А вы?
Тифф насмешливо улыбнулась.
— А я просто чертовски богата. Но не слишком вхожа в высокие круги. Понимаете, о чем я? Ну а теперь, когда я вам во всем призналась, согласитесь ли вы как-нибудь выпить со мной кофе?
Женщина вела себя дружелюбно, держалась с некоторой бравадой и, очевидно, обрела свое «чертовское богатство» каким-то скандальным путем.
— Конечно, с радостью, — ответила Джордан.
— Может, завтра?
Отчего бы нет, подумала Джордан.
— Отлично. Вы здесь остановились?
Тифф покачала своей великолепной головой.
— Нет, я здесь с другом. Мак — вон там, — она кивнула в сторону дородного мужчины, который выбирал себе костюм. — Ищет, что бы надеть сегодня на бал. А вы идете?
— Да, вроде бы.
— Вам понравится. Билеты дешевые, еда так себе. И если все прочее оставляет желать лучшего, то напитки там подают, как правило, крепкие. Бал художников устраивается в пользу часто талантливых и еще чаще разоренных творческих личностей.
— Тогда увидимся вечером, — сказала Джордан.
— Меня вы там вряд ли сможете разглядеть. Я ведь буду в костюме, разумеется. Но мы найдем друг друга. И договоримся насчет кофе. Я сняла виллу недалеко отсюда, на острове. Знаменитое старинное местечко, когда-то принадлежавшее семейству дожа, о котором можно рассказать замечательную историю с привидениями. Если хотите, приходите туда. Я расскажу вам кое-что из того, что когда-то рассказали мне. О, простите, я не хотела вас напугать!
— Меня на самом деле запугать не так просто, — заверила ее Джордан.
— Ну вот и славно. — Тиффани улыбнулась и пошла к своему приятелю. Но на полпути остановилась и повернула обратно.
— Не смущайтесь, если люди будут перешептываться, глядя на вас сегодня. Пусть вас их поведение не трогает. Обо мне без конца шепчутся, а я, как видите, живу и процветаю!
Не дав Джордан ничего ответить, Тифф ушла к другу. Джордан с удивлением отметила, что после разговора с повстречавшейся ей весьма прямолинейной женщиной почувствовала себя много лучше. Она улыбалась, выходя из отеля. Джордан даже не пришло в голову задаться естественным вопросом: отчего посоветовавшая ей не обращать внимания на сплетни Тиффани сама постоянно жила в окружении слухов и домыслов. Какая разница, что заставляет обывателей сплетничать. Каждый живет как хочет.
Прямо перед отелем разложили свои товары уличные торговцы. Традиционные футболки с эмблемами карнавала, куклы и маски сотен видов и разновидностей. Сейчас, днем, публика по большей части носила обычные наряды, но некоторые не желали снимать карнавальные костюмы даже при свете дня. Гуляя по городу, Джордан видела людей в масках и карнавальных костюмах самого необычного вида. Удивительно, маски не скрывали, а, наоборот, помогали выявлять истинную сущность того, кто за ними скрывался. Карнавальный костюм служил способом самовыражения. Надев костюм, человек снимал маску обычной сдержанности и становился озорником и веселым обманщиком, настоящим ценителем праздника перевоплощений и незлобивого обмана под названием «венецианский карнавал». День выдался погожий и ясный, воздух был чист и прохладен, на небе — ни облачка. Перейдя через мост, Джордан постояла немного, любуясь каналом и мостом Вздохов, соединяющим Дворец дожей и старых заключенных с новыми. Много несчастных прошли через этот мост. Кого-то ждала тюрьма, кого-то смерть. Так было когда-то. А сейчас под мостом проплывала черная гондола, и молодой гондольер, катавший юную пару, пел по-итальянски любовную песню. Вот он заметил Джордан и перешел на английский.
— Когда лунный свет отражают глаза ваши, это аmore! Он подмигнул, Джордан подмигнула в ответ и помахала счастливой парочке.
Гондольер перестал грести и медленно по течению подплыл к ней.
— Доброго вам дня, синьорина! Не желаете прокатиться?
— У вас есть пассажиры!
— Да, но они влюблены друг в друга, а я одинок.
— Ах, такова жизнь! — насмешливо ответила Джордан. — Ваша гондола занята.
— Тогда в другой раз. Меня зовут Сальваторе. Сальваторе Д'Онофрио. Я лучше всех. Со мной всегда интересно, и я самый красивый.
— И самый скромный! — добавила она. Он усмехнулся и пожал плечами.
— Не самый скромный. Но все же ищите меня, когда захотите прокатиться. Договорились?
— Обещаю, сказала Джордан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
— Хэлло, мисс Райли. Я Тиффани Хенли, ваша соотечественница, американка. Можно просто Тифф. Джордан пожала протянутую руку.
— Хэлло. Как поживаете? Да, я действительно Джордан Райли, но…
— Мы с вами не общались вчера, но я тоже присутствовала на балу. Я очень рада, что у вас все хорошо. Вчера вы устроили переполох.
Джордан почувствовала, как щеки заливает краска.
— Простите, я вас не видела…
— Похоже, вы находились на втором этаже во время представления, но большинство гостей, и я в том числе, ужинали и танцевали на первом. Лично я шоу не видела, но я знаю, что графиня славится своей экстравагантностью, убеждена: вам показывали что-то на редкость гнусное. Говорят, графиня никогда не покидает дом, если там еще остаются гости, она, должно быть, весьма вами дорожит. Вы-то сами как? В порядке?
Итак, наманикюренная львица тоже была на балу. И шепталась о Джордан. Джордан Райли. Об американке, которая вызвала полицию к одной из самых влиятельных фигур в городе. Отлично! Возможно, все о ней уже слышали, и теперь им остается лишь перешептываться и указывать на нее пальцем.
Здесь, в залитом ярким светом вестибюле, в нарядной толпе она почувствовала себя довольно глупо. Неужели так хорошо было поставлено действо и так безупречны спецэффекты, что она в самом деле унеслась на крыльях собственного разыгравшегося воображения?
— Полагаю, я и в самом деле устроила переполох. Тот еще. Но, боюсь, все выглядело слишком уж реально, — ответила Джордан. Женщина продолжала цепко держать ее за руку. Ради Джареда, каким бы бессовестным козлом он ни был, Джордан не станет распускать нюни. Те, кто смотрит на нее сейчас, пусть убедятся в ее полной вменяемости.
— Вы писательница? — спросила Тифф Хенли. Она в самом деле выглядела как очень дорогая штучка, Эксклюзивный экземпляр. Тиффани — стильная, нарядная, сверкающая бриллиантами. И оттенок ее волос — золотистое шампанское с отливом в серебро — и длинное светлое шерстяное платье и жакет, идеально сидящий на идеальной фигуре.
— Книжный критик, — ответила Джордан. — Если бы могла писать, писала бы. Но боюсь, мое призвание открывать таланты, заложенные в других. А вы?
Тифф насмешливо улыбнулась.
— А я просто чертовски богата. Но не слишком вхожа в высокие круги. Понимаете, о чем я? Ну а теперь, когда я вам во всем призналась, согласитесь ли вы как-нибудь выпить со мной кофе?
Женщина вела себя дружелюбно, держалась с некоторой бравадой и, очевидно, обрела свое «чертовское богатство» каким-то скандальным путем.
— Конечно, с радостью, — ответила Джордан.
— Может, завтра?
Отчего бы нет, подумала Джордан.
— Отлично. Вы здесь остановились?
Тифф покачала своей великолепной головой.
— Нет, я здесь с другом. Мак — вон там, — она кивнула в сторону дородного мужчины, который выбирал себе костюм. — Ищет, что бы надеть сегодня на бал. А вы идете?
— Да, вроде бы.
— Вам понравится. Билеты дешевые, еда так себе. И если все прочее оставляет желать лучшего, то напитки там подают, как правило, крепкие. Бал художников устраивается в пользу часто талантливых и еще чаще разоренных творческих личностей.
— Тогда увидимся вечером, — сказала Джордан.
— Меня вы там вряд ли сможете разглядеть. Я ведь буду в костюме, разумеется. Но мы найдем друг друга. И договоримся насчет кофе. Я сняла виллу недалеко отсюда, на острове. Знаменитое старинное местечко, когда-то принадлежавшее семейству дожа, о котором можно рассказать замечательную историю с привидениями. Если хотите, приходите туда. Я расскажу вам кое-что из того, что когда-то рассказали мне. О, простите, я не хотела вас напугать!
— Меня на самом деле запугать не так просто, — заверила ее Джордан.
— Ну вот и славно. — Тиффани улыбнулась и пошла к своему приятелю. Но на полпути остановилась и повернула обратно.
— Не смущайтесь, если люди будут перешептываться, глядя на вас сегодня. Пусть вас их поведение не трогает. Обо мне без конца шепчутся, а я, как видите, живу и процветаю!
Не дав Джордан ничего ответить, Тифф ушла к другу. Джордан с удивлением отметила, что после разговора с повстречавшейся ей весьма прямолинейной женщиной почувствовала себя много лучше. Она улыбалась, выходя из отеля. Джордан даже не пришло в голову задаться естественным вопросом: отчего посоветовавшая ей не обращать внимания на сплетни Тиффани сама постоянно жила в окружении слухов и домыслов. Какая разница, что заставляет обывателей сплетничать. Каждый живет как хочет.
Прямо перед отелем разложили свои товары уличные торговцы. Традиционные футболки с эмблемами карнавала, куклы и маски сотен видов и разновидностей. Сейчас, днем, публика по большей части носила обычные наряды, но некоторые не желали снимать карнавальные костюмы даже при свете дня. Гуляя по городу, Джордан видела людей в масках и карнавальных костюмах самого необычного вида. Удивительно, маски не скрывали, а, наоборот, помогали выявлять истинную сущность того, кто за ними скрывался. Карнавальный костюм служил способом самовыражения. Надев костюм, человек снимал маску обычной сдержанности и становился озорником и веселым обманщиком, настоящим ценителем праздника перевоплощений и незлобивого обмана под названием «венецианский карнавал». День выдался погожий и ясный, воздух был чист и прохладен, на небе — ни облачка. Перейдя через мост, Джордан постояла немного, любуясь каналом и мостом Вздохов, соединяющим Дворец дожей и старых заключенных с новыми. Много несчастных прошли через этот мост. Кого-то ждала тюрьма, кого-то смерть. Так было когда-то. А сейчас под мостом проплывала черная гондола, и молодой гондольер, катавший юную пару, пел по-итальянски любовную песню. Вот он заметил Джордан и перешел на английский.
— Когда лунный свет отражают глаза ваши, это аmore! Он подмигнул, Джордан подмигнула в ответ и помахала счастливой парочке.
Гондольер перестал грести и медленно по течению подплыл к ней.
— Доброго вам дня, синьорина! Не желаете прокатиться?
— У вас есть пассажиры!
— Да, но они влюблены друг в друга, а я одинок.
— Ах, такова жизнь! — насмешливо ответила Джордан. — Ваша гондола занята.
— Тогда в другой раз. Меня зовут Сальваторе. Сальваторе Д'Онофрио. Я лучше всех. Со мной всегда интересно, и я самый красивый.
— И самый скромный! — добавила она. Он усмехнулся и пожал плечами.
— Не самый скромный. Но все же ищите меня, когда захотите прокатиться. Договорились?
— Обещаю, сказала Джордан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99