И оттого, что Филипп больше не прикасался к ней.
– Я думаю, это уже невозможно.
– Но мистер Стентон и леди Бикли, наверное, потеряли нас.
– Я не это имел в виду. – Он протянул руку и бережно провел пальцем по ее щеке. – Я думаю, вы это поняли. И понимаете также, что мы не сможем стереть из памяти то, что произошло. Что с этого момента все будет делиться на две категории – до поцелуя и после.
Его тихие и пылкие слова чуть было не нарушили хрупкое, с трудом восстановленное хладнокровие Мередит.
– Глупости. Мы можем об этом забыть и забудем.
– Я не забуду, Мередит, даже если доживу до ста лет. Боже милостивый! И она никогда не забудет, но ведь должен хоть кто-то проявить здравомыслие.
– Прошу вас, поймите, я не отрицаю своей доли вины в случившемся. – Она попыталась легкомысленно рассмеяться и осталась довольна результатом. – Очевидно, романтическая обстановка подействовала на нас обоих. Не стоит придавать такого значения случайному поцелую.
– И вы действительно верите в то, что говорите? Что все дело только в обстановке? Что ничего важного не произошло между нами? – Филипп подошел ближе, и хотя он не пытался прикоснуться к ней, сердце Мередит на мгновение замерло. – И вы на самом деле думаете, что это никогда не повторится?
– Да, – ответ прозвучал фальшиво, и она сама услышала это. – Один раз можно считать просто ошибкой. Два раза – это...
– Уже совсем другая категория.
? Да.
– Которая называется «Непоправимые ошибки».
– Вот именно! Я рада, что вы согласны со мной. – Мередит почувствовала огромное облегчение и поспешила сменить тему, чтобы отвлечь его от обсуждения того, о чем хотела забыть: – А теперь нам действительно надо поскорее найти вашу сестру и мистера Стентона.
Филипп кивнул, и они молча направились в сторону зала. Мередит пыталась сохранять дистанцию, внимательно следя затем, чтобы случайно не коснуться его рукой. Ничего хорошего не может получиться из этого непонятного влечения. Они живут в разных мирах. Ему предназначено жениться на
женщине своего круга в том случае, если с проклятием будет покончено. Или не жениться вообще, если это не удастся. И в том и в другом случае Мередит может быть лишь приятным развлечением для него, игрушкой, которую он выбросит, когда игра ему наскучит. Но она никогда не позволит ни одному мужчине так поступить с собой. Перед глазами Мередит возникло лицо ее матери, и она на мгновение зажмурилась. Нет, она не повторит ее ошибок. Никогда не станет такой, как она.
Шарлотта тихо приоткрыла дверь спальни и выглянула в коридор. Из-под двери Альберта пробивалась узкая полоска света: значит, он уже ушел к себе. Убедившись, что никто ей не помешает, Шарлотта быстро прошла на кухню, чтобы выпить горячего чая, о котором уже давно мечтала. Она распахнула дверь кухни и остановилась так резко, словно налетела на кирпичную стену: у кухонного стола стоял Альберт, держа в одной руке печенье, а в другой – чашку. Он застыл, не донеся ее до рта, когда увидел Шарлотту. Он был, казалось, ошеломлен и даже напуган не меньше, чем она.
Сердце Шарлотты заколотилось при взгляде на него: светло-каштановые волосы растрепаны, как будто он нарочно взлохматил их рукой, лицо заострилось и повзрослело благодаря отросшей за день темной щетине на подбородке. Она опустила глаза, и на этот раз сердце почти остановилось.
На Альберте был синий хлопковый халат, который Шарлотта подарила ему на прошлый день рождения. Тогда она ни секунды не сомневалась, покупая ему такой интимный предмет туалета – в конце концор, он был просто Альбертом, членом ее семьи. Развернув подарок, он благодарно обнял ее и поцеловал в лоб. Это был дружеский жест, ничего больше, но Шарлотта и теперь помнила, какое потрясение испытала тогда. Раньше Альберт ничего подобного не делал. Напротив, ей казалось, что он намеренно старается не притрагиваться к ней, словно чувствует, как неприятны ей прикосновения мужских рук. И Шарлотта была благодарна ему за это.
Тот невинный поцелуй был первым случаем, когда мужчина прикоснулся к ней с добротой и любовью. Как друг. Не ожидая и не требуя большего. И именно тогда возникло это невозможное и недопустимое чувство.
Сейчас халат был распахнут, открывая грудь, покрытую порослью тонких светлых волосков, и Шарлотте немедленно захотелось прижаться к ней губами. Его ноги были открыты ниже колена, и одна из них, здоровая, казалась заметно мускулистее другой. При взгляде на его босые ступни Шарлотту пронзил острый приступ желания. Он оказался таким мужественным, что она закусила нижнюю губу, чтобы сдержать стон, грозивший вырваться наружу. Она засмеялась бы сейчас над собой, если бы могла.
Пять лет назад, когда беременная Шарлотта, не знавшая даже имени отца своего ребенка, впервые появилась на крыльце дома Мередит, она поклялась, что ни один мужчина больше не притронется к ней, пока она жива. И она не нарушала клятвы до тех пор, пока не подарила Альберту этот проклятый халат.
Господи, она должна избавиться от этого ненужного чувства! Но как? Альберт – чудесный, ласковый и честный молодой человек, достойный любви прекрасной и невинной девушки, а не замученной и обезображенной шрамами шлюхи, к тому же на пять лет старше его. Он знал, какую жизнь Шарлотта вела раньше, до того как попала к Мередит. Он никогда не напоминал ей об этом, и за это она любила его еще больше.
– Я думала, ты уже спишь.
– Я думал, что ты у себя. Шарлотта попыталась улыбнуться.
– Мне что-то не спалось, и я решила выпить чаю. Он кивнул на чайник, не спуская с нее глаз:
– Я уже вскипятил воду, можешь наливать.
Обрадовавшись, что можно отвернуться и чем-то занять руки, Шарлотта потянулась за чайником, но мысленно все равно продолжала видеть только Альберта. Она слышала, как он поставил на стол чашку и положил печенье, как шаркнула, задев пол, его больная нога, как он подошел и остановился прямо у нее за спиной.
– Почему тебе не спалось, Шарлотта?
Он стоял слишком близко. Ей пришлось напрячь все силы, чтобы не прижаться спиной к его груди.
– Я... Просто у меня было слишком много разных мыслей. А ты, Альберт?
Не успел вопрос сорваться с ее губ, как она пожалела, что задала его. А что, если он не спал потому, что думал о какой-нибудь юной красавице, в которую влюблен? Правда, он ни разу не упоминал ни о чем подобном, но Шарлотта хорошо знала о страстях и желаниях, обуревающих юношей его возраста.
– Я не спал потому, что мне тоже мешали всякие мысли. Она глубоко вздохнула, собрала все свое мужество и повернулась к нему лицом:
– Ты беспокоился за Мередит? Ведь уже первый час ночи.
– Нет. Если бы она была наедине с этим лордом, который смотрит на нее, как голодная собака на бифштекс, я бы, возможно, беспокоился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
– Я думаю, это уже невозможно.
– Но мистер Стентон и леди Бикли, наверное, потеряли нас.
– Я не это имел в виду. – Он протянул руку и бережно провел пальцем по ее щеке. – Я думаю, вы это поняли. И понимаете также, что мы не сможем стереть из памяти то, что произошло. Что с этого момента все будет делиться на две категории – до поцелуя и после.
Его тихие и пылкие слова чуть было не нарушили хрупкое, с трудом восстановленное хладнокровие Мередит.
– Глупости. Мы можем об этом забыть и забудем.
– Я не забуду, Мередит, даже если доживу до ста лет. Боже милостивый! И она никогда не забудет, но ведь должен хоть кто-то проявить здравомыслие.
– Прошу вас, поймите, я не отрицаю своей доли вины в случившемся. – Она попыталась легкомысленно рассмеяться и осталась довольна результатом. – Очевидно, романтическая обстановка подействовала на нас обоих. Не стоит придавать такого значения случайному поцелую.
– И вы действительно верите в то, что говорите? Что все дело только в обстановке? Что ничего важного не произошло между нами? – Филипп подошел ближе, и хотя он не пытался прикоснуться к ней, сердце Мередит на мгновение замерло. – И вы на самом деле думаете, что это никогда не повторится?
– Да, – ответ прозвучал фальшиво, и она сама услышала это. – Один раз можно считать просто ошибкой. Два раза – это...
– Уже совсем другая категория.
? Да.
– Которая называется «Непоправимые ошибки».
– Вот именно! Я рада, что вы согласны со мной. – Мередит почувствовала огромное облегчение и поспешила сменить тему, чтобы отвлечь его от обсуждения того, о чем хотела забыть: – А теперь нам действительно надо поскорее найти вашу сестру и мистера Стентона.
Филипп кивнул, и они молча направились в сторону зала. Мередит пыталась сохранять дистанцию, внимательно следя затем, чтобы случайно не коснуться его рукой. Ничего хорошего не может получиться из этого непонятного влечения. Они живут в разных мирах. Ему предназначено жениться на
женщине своего круга в том случае, если с проклятием будет покончено. Или не жениться вообще, если это не удастся. И в том и в другом случае Мередит может быть лишь приятным развлечением для него, игрушкой, которую он выбросит, когда игра ему наскучит. Но она никогда не позволит ни одному мужчине так поступить с собой. Перед глазами Мередит возникло лицо ее матери, и она на мгновение зажмурилась. Нет, она не повторит ее ошибок. Никогда не станет такой, как она.
Шарлотта тихо приоткрыла дверь спальни и выглянула в коридор. Из-под двери Альберта пробивалась узкая полоска света: значит, он уже ушел к себе. Убедившись, что никто ей не помешает, Шарлотта быстро прошла на кухню, чтобы выпить горячего чая, о котором уже давно мечтала. Она распахнула дверь кухни и остановилась так резко, словно налетела на кирпичную стену: у кухонного стола стоял Альберт, держа в одной руке печенье, а в другой – чашку. Он застыл, не донеся ее до рта, когда увидел Шарлотту. Он был, казалось, ошеломлен и даже напуган не меньше, чем она.
Сердце Шарлотты заколотилось при взгляде на него: светло-каштановые волосы растрепаны, как будто он нарочно взлохматил их рукой, лицо заострилось и повзрослело благодаря отросшей за день темной щетине на подбородке. Она опустила глаза, и на этот раз сердце почти остановилось.
На Альберте был синий хлопковый халат, который Шарлотта подарила ему на прошлый день рождения. Тогда она ни секунды не сомневалась, покупая ему такой интимный предмет туалета – в конце концор, он был просто Альбертом, членом ее семьи. Развернув подарок, он благодарно обнял ее и поцеловал в лоб. Это был дружеский жест, ничего больше, но Шарлотта и теперь помнила, какое потрясение испытала тогда. Раньше Альберт ничего подобного не делал. Напротив, ей казалось, что он намеренно старается не притрагиваться к ней, словно чувствует, как неприятны ей прикосновения мужских рук. И Шарлотта была благодарна ему за это.
Тот невинный поцелуй был первым случаем, когда мужчина прикоснулся к ней с добротой и любовью. Как друг. Не ожидая и не требуя большего. И именно тогда возникло это невозможное и недопустимое чувство.
Сейчас халат был распахнут, открывая грудь, покрытую порослью тонких светлых волосков, и Шарлотте немедленно захотелось прижаться к ней губами. Его ноги были открыты ниже колена, и одна из них, здоровая, казалась заметно мускулистее другой. При взгляде на его босые ступни Шарлотту пронзил острый приступ желания. Он оказался таким мужественным, что она закусила нижнюю губу, чтобы сдержать стон, грозивший вырваться наружу. Она засмеялась бы сейчас над собой, если бы могла.
Пять лет назад, когда беременная Шарлотта, не знавшая даже имени отца своего ребенка, впервые появилась на крыльце дома Мередит, она поклялась, что ни один мужчина больше не притронется к ней, пока она жива. И она не нарушала клятвы до тех пор, пока не подарила Альберту этот проклятый халат.
Господи, она должна избавиться от этого ненужного чувства! Но как? Альберт – чудесный, ласковый и честный молодой человек, достойный любви прекрасной и невинной девушки, а не замученной и обезображенной шрамами шлюхи, к тому же на пять лет старше его. Он знал, какую жизнь Шарлотта вела раньше, до того как попала к Мередит. Он никогда не напоминал ей об этом, и за это она любила его еще больше.
– Я думала, ты уже спишь.
– Я думал, что ты у себя. Шарлотта попыталась улыбнуться.
– Мне что-то не спалось, и я решила выпить чаю. Он кивнул на чайник, не спуская с нее глаз:
– Я уже вскипятил воду, можешь наливать.
Обрадовавшись, что можно отвернуться и чем-то занять руки, Шарлотта потянулась за чайником, но мысленно все равно продолжала видеть только Альберта. Она слышала, как он поставил на стол чашку и положил печенье, как шаркнула, задев пол, его больная нога, как он подошел и остановился прямо у нее за спиной.
– Почему тебе не спалось, Шарлотта?
Он стоял слишком близко. Ей пришлось напрячь все силы, чтобы не прижаться спиной к его груди.
– Я... Просто у меня было слишком много разных мыслей. А ты, Альберт?
Не успел вопрос сорваться с ее губ, как она пожалела, что задала его. А что, если он не спал потому, что думал о какой-нибудь юной красавице, в которую влюблен? Правда, он ни разу не упоминал ни о чем подобном, но Шарлотта хорошо знала о страстях и желаниях, обуревающих юношей его возраста.
– Я не спал потому, что мне тоже мешали всякие мысли. Она глубоко вздохнула, собрала все свое мужество и повернулась к нему лицом:
– Ты беспокоился за Мередит? Ведь уже первый час ночи.
– Нет. Если бы она была наедине с этим лордом, который смотрит на нее, как голодная собака на бифштекс, я бы, возможно, беспокоился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88