Потом провел ими по тонкой ключице, прикоснулся к жилке, пульсирующей у основания шеи, опустился еще ниже – и обхватил ладонью полную грудь. Мередит замерла. Твердый сосок упирался ему прямо в ладонь, и Филипп потер его пальцами через тонкий шелк платья.
Мередит задрожала, и его плоть немедленно откликнулась на эту дрожь, вызвав у него низкий протяжный стон. Филипп проклинал одежду, скрывавшую ее нежную кожу. Он хотел прикасаться к ней, хотел, чтобы она прикасалась к нему. Однако крошечная часть мозга, сохранявшая способность мыслить, подсказывала, что надо остановиться сейчас, пока он еще может это сделать.
Филипп оторвался от ее губ и замер, прислонившись лбом к ее лбу. Зажмурив глаза, он ждал, пока перестанет бешено биться сердце, и понимал, что этого не произойдет, пока ее мягкое тело прижимается к нему, пока ее грудь заполняет его ладонь. И пока Мередит цепляется за него так, словно собственные ноги больше не держат ее.
Наконец он выпрямился и открыл глаза и не увидел ничего, кроме тумана. Чертовы очки! Иногда они незаменимы, но, конечно, не во время поцелуев. Неохотно выпустив ее грудь, он поднял руку, чтобы снять запотевшие линзы, но маленькая мягкая ручка Мередит помешала ему.
– Можно мне? – спросила она шепотом.
Филипп не понял, о чем она просит, но все равно не смог бы отказать ей ни в какой просьбе, поэтому молча кивнул.
Она осторожно сняла с него очки и бережно положила их на каминную полку. Филипп заморгал, чувствуя себя разбуженной совой. Он подозревал, что и выглядит примерно так же. Мередит стояла так близко, что он отчетливо видел ее лицо, но знал, что если она сделает хоть шаг назад, то растворится в тумане.
Она откровенно изучала его, и огонек желания еще не погас в ее глазах, когда она тихо проговорила:
– Мне всегда было интересно, как вы выглядите без очков.
Она замолчала, наклоняя голову то вправо, то влево, разглядывая его, словно экспонат в музее.
– Ну и как? – наконец не выдержал Филипп. Ее губы дрогнули:
– Вы опять напрашиваетесь на комплименты?
– Даже и не надеюсь, просто проявляю здоровое любопытство.
– Без очков вы больше похожи на мальчишку. – Мередит протянула руку, чтобы откинуть с его лба упавшую прядь, и Филипп замер от интимности этого жеста. – Может, это потому, что у вас растрепаны волосы.
– У вас тоже. И вам это очень идет!
На дне его карих глаз клубилась страсть, и ее тело тут же откликнулось. Но здравый смысл уже проснулся и властно напомнил о себе. Мередит глубоко вздохнула и отступила, вырываясь из его рук.
– Лорд Грейборн...
– Филипп. После всего, что было, вы вполне можете называть меня по имени.
Мередит почувствовала, как теплая волна поднимается по шее и заливает щеки. Филипп, с растрепанными волосами, сбившимся набок галстуком и глазами, потемневшими от желания, казался ей неотразимым.
Два шага. Надо сделать всего два шага вперед, чтобы снова оказаться в его объятиях, почувствовать жар его сильного тела и ощутить на губах волшебный поцелуй. Желание сделать эти два шага было таким сильным, что Мередит испугалась. Ей не должны приходить в голову такие мысли. Но раз они все-таки пришли и изменить этого уже нельзя, надо немедленно прогнать их прочь.
– Филипп, то, что только что случилось, было... – «Невероятно, чудесно, неправдоподобно. И недопустимо!» Мередит откашлялась. – Было результатом моей непростительной ошибки.
– Возражаю, – прервал ее Филипп. – Это было результатом сильного и взаимного влечения.
Он протянул руку, чтобы коснуться ее, но Мередит быстро отступила так, чтобы между ними оказался диванчик. Ей было трудно сказать то, что она уже сказала. Если он прикоснется к ней, ее решимость рухнет. Но Филипп не сделал второй попытки. Вместо этого он взял с каминной полки свои очки и надел их.
Стиснув руки, Мередит выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза:
– Что ж, я действительно не могу отрицать, что нахожу вас привлекательным.
– И я не могу отрицать, что нахожу привлекательной вас. Даже слишком привлекательной.
Она мгновенно вспыхнула, вспомнив, как его возбужденная плоть прижималась к ней.
– Как бы то ни было, но вчера вечером в Воксхолле вы сами сказали, и я согласилась с вами, что повторение подобного следует считать непоправимой ошибкой.
– Я просто озвучил вашу точку зрения на ситуацию. Сам я так не думал и не думаю.
– Пустая болтовня. Суть в том, что мы не должны поддаваться этому влечению.
– Почему?
– Почему? Вы сами должны понимать, что это невозможно. Я могу назвать десяток причин.
– Так приведите их, пожалуйста, потому что я не вижу ни одной. – Филипп прислонился спиной к камину и скрестил руки на груди: – Внимательно слушаю вас.
– Вы опять смеетесь надо мной!
– Напротив, я совершенно серьезен. Вы сами признали, что нас влечет друг к другу. Я думал, что смогу справиться с этим, но сейчас мне совершенно ясно, что я ошибался. И я очень хочу узнать, куда приведет нас это взаимное влечение. У вас, кажется, есть возражения. Изложите их, пожалуйста.
– Но в этом-то все и дело! Впереди тупик.
– Могу я еще раз спросить вас – почему?
– Вы специально не желаете ничего понимать? Куда оно может привести? Вы связаны обещанием жениться. Я должна подыскать вам подходящую невесту. И надеюсь, что уже через пару недель у вас будет достойная жена. Давайте будем честными друг с другом. В вашей жизни совершенно нет места для меня. Я не могу стать вашей женой и не хочу быть вашей любовницей.
Последовавшее молчание нарушало только тиканье часов на камине. Прошла почти минута, прежде чем Филипп заговорил:
– Если предположить, что мне удастся избавиться от проклятия, могу я полюбопытствовать, почему брак со мной кажется вам таким тяжелым испытанием?
Боль и обида, которые Мередит расслышала в этом вопросе, заставили ее сердце сжаться.
– Та, которую вы выберете, – тихо произнесла она наконец, – будет очень счастливой женщиной. Я не сомневаюсь, что из вас получится прекрасный муж и... отец. И несомненно, это будет женщина, равная вам по рождению и по положению. Я совсем не такая. И даже если бы я была такой, то, как я вам уже говорила, у меня нет намерения выходить замуж.
– В это нелегко поверить. Почему вы испытываете такое нежелание сделать то, к чему стремятся все остальные женщины?
Если бы он только знал...
– Моя жизнь меня вполне устраивает. Мне нравится та независимость, которую обеспечивает мне моя работа. Кроме того, у меня есть Шарлотта, Альберт и Хоуп. Я слишком дорожу своей маленькой семьей и никогда не разрушу ее. Что касается другой возможности...
– Стать моей любовницей?
– Да. Я ни за что не поставлю под удар репутацию и благополучие своей семьи. За свою респектабельность я заплатила слишком дорого, чтобы рисковать ею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Мередит задрожала, и его плоть немедленно откликнулась на эту дрожь, вызвав у него низкий протяжный стон. Филипп проклинал одежду, скрывавшую ее нежную кожу. Он хотел прикасаться к ней, хотел, чтобы она прикасалась к нему. Однако крошечная часть мозга, сохранявшая способность мыслить, подсказывала, что надо остановиться сейчас, пока он еще может это сделать.
Филипп оторвался от ее губ и замер, прислонившись лбом к ее лбу. Зажмурив глаза, он ждал, пока перестанет бешено биться сердце, и понимал, что этого не произойдет, пока ее мягкое тело прижимается к нему, пока ее грудь заполняет его ладонь. И пока Мередит цепляется за него так, словно собственные ноги больше не держат ее.
Наконец он выпрямился и открыл глаза и не увидел ничего, кроме тумана. Чертовы очки! Иногда они незаменимы, но, конечно, не во время поцелуев. Неохотно выпустив ее грудь, он поднял руку, чтобы снять запотевшие линзы, но маленькая мягкая ручка Мередит помешала ему.
– Можно мне? – спросила она шепотом.
Филипп не понял, о чем она просит, но все равно не смог бы отказать ей ни в какой просьбе, поэтому молча кивнул.
Она осторожно сняла с него очки и бережно положила их на каминную полку. Филипп заморгал, чувствуя себя разбуженной совой. Он подозревал, что и выглядит примерно так же. Мередит стояла так близко, что он отчетливо видел ее лицо, но знал, что если она сделает хоть шаг назад, то растворится в тумане.
Она откровенно изучала его, и огонек желания еще не погас в ее глазах, когда она тихо проговорила:
– Мне всегда было интересно, как вы выглядите без очков.
Она замолчала, наклоняя голову то вправо, то влево, разглядывая его, словно экспонат в музее.
– Ну и как? – наконец не выдержал Филипп. Ее губы дрогнули:
– Вы опять напрашиваетесь на комплименты?
– Даже и не надеюсь, просто проявляю здоровое любопытство.
– Без очков вы больше похожи на мальчишку. – Мередит протянула руку, чтобы откинуть с его лба упавшую прядь, и Филипп замер от интимности этого жеста. – Может, это потому, что у вас растрепаны волосы.
– У вас тоже. И вам это очень идет!
На дне его карих глаз клубилась страсть, и ее тело тут же откликнулось. Но здравый смысл уже проснулся и властно напомнил о себе. Мередит глубоко вздохнула и отступила, вырываясь из его рук.
– Лорд Грейборн...
– Филипп. После всего, что было, вы вполне можете называть меня по имени.
Мередит почувствовала, как теплая волна поднимается по шее и заливает щеки. Филипп, с растрепанными волосами, сбившимся набок галстуком и глазами, потемневшими от желания, казался ей неотразимым.
Два шага. Надо сделать всего два шага вперед, чтобы снова оказаться в его объятиях, почувствовать жар его сильного тела и ощутить на губах волшебный поцелуй. Желание сделать эти два шага было таким сильным, что Мередит испугалась. Ей не должны приходить в голову такие мысли. Но раз они все-таки пришли и изменить этого уже нельзя, надо немедленно прогнать их прочь.
– Филипп, то, что только что случилось, было... – «Невероятно, чудесно, неправдоподобно. И недопустимо!» Мередит откашлялась. – Было результатом моей непростительной ошибки.
– Возражаю, – прервал ее Филипп. – Это было результатом сильного и взаимного влечения.
Он протянул руку, чтобы коснуться ее, но Мередит быстро отступила так, чтобы между ними оказался диванчик. Ей было трудно сказать то, что она уже сказала. Если он прикоснется к ней, ее решимость рухнет. Но Филипп не сделал второй попытки. Вместо этого он взял с каминной полки свои очки и надел их.
Стиснув руки, Мередит выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза:
– Что ж, я действительно не могу отрицать, что нахожу вас привлекательным.
– И я не могу отрицать, что нахожу привлекательной вас. Даже слишком привлекательной.
Она мгновенно вспыхнула, вспомнив, как его возбужденная плоть прижималась к ней.
– Как бы то ни было, но вчера вечером в Воксхолле вы сами сказали, и я согласилась с вами, что повторение подобного следует считать непоправимой ошибкой.
– Я просто озвучил вашу точку зрения на ситуацию. Сам я так не думал и не думаю.
– Пустая болтовня. Суть в том, что мы не должны поддаваться этому влечению.
– Почему?
– Почему? Вы сами должны понимать, что это невозможно. Я могу назвать десяток причин.
– Так приведите их, пожалуйста, потому что я не вижу ни одной. – Филипп прислонился спиной к камину и скрестил руки на груди: – Внимательно слушаю вас.
– Вы опять смеетесь надо мной!
– Напротив, я совершенно серьезен. Вы сами признали, что нас влечет друг к другу. Я думал, что смогу справиться с этим, но сейчас мне совершенно ясно, что я ошибался. И я очень хочу узнать, куда приведет нас это взаимное влечение. У вас, кажется, есть возражения. Изложите их, пожалуйста.
– Но в этом-то все и дело! Впереди тупик.
– Могу я еще раз спросить вас – почему?
– Вы специально не желаете ничего понимать? Куда оно может привести? Вы связаны обещанием жениться. Я должна подыскать вам подходящую невесту. И надеюсь, что уже через пару недель у вас будет достойная жена. Давайте будем честными друг с другом. В вашей жизни совершенно нет места для меня. Я не могу стать вашей женой и не хочу быть вашей любовницей.
Последовавшее молчание нарушало только тиканье часов на камине. Прошла почти минута, прежде чем Филипп заговорил:
– Если предположить, что мне удастся избавиться от проклятия, могу я полюбопытствовать, почему брак со мной кажется вам таким тяжелым испытанием?
Боль и обида, которые Мередит расслышала в этом вопросе, заставили ее сердце сжаться.
– Та, которую вы выберете, – тихо произнесла она наконец, – будет очень счастливой женщиной. Я не сомневаюсь, что из вас получится прекрасный муж и... отец. И несомненно, это будет женщина, равная вам по рождению и по положению. Я совсем не такая. И даже если бы я была такой, то, как я вам уже говорила, у меня нет намерения выходить замуж.
– В это нелегко поверить. Почему вы испытываете такое нежелание сделать то, к чему стремятся все остальные женщины?
Если бы он только знал...
– Моя жизнь меня вполне устраивает. Мне нравится та независимость, которую обеспечивает мне моя работа. Кроме того, у меня есть Шарлотта, Альберт и Хоуп. Я слишком дорожу своей маленькой семьей и никогда не разрушу ее. Что касается другой возможности...
– Стать моей любовницей?
– Да. Я ни за что не поставлю под удар репутацию и благополучие своей семьи. За свою респектабельность я заплатила слишком дорого, чтобы рисковать ею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88