Женщина поняла, что Стивен Феллоуз в состоянии шока. Только этого и не хватало!
— Филипп! Где Филипп? — неожиданно запаниковала она. — Фил! Займись нашим газетчиком! Он в шоковом состоянии!
— Вам надо отвлечься от случившегося, Стив! — Мелисса боялась, что журналист может внезапно потерять сознание. — Кто-нибудь, пожалуйста, займитесь мистером Феллоузом!
Я помогу вам, дитя мое! — перед Мелиссой стояла жена Филиппа миссис Одри Уоллер! Я медицинская сестра, мэм! Сиделка! Без поддержки вы не останетесь! Лили, — обратилась она к Филиппу, — помоги снять с пострадавшего одежду! А я займусь этим молодым человеком! — Она взяла Стива под руку, вывела на воздух и усадила на скамью.
А Мелисса склонилась над Кристианом, заглянула в глаза, искаженные болью, прошептала одними губами, но он услышал каждое слово:
— Я знаю, что тебе очень больно! Потерпи немного, дорогой мой! Потерпи немного, мой хороший! — И он зажмурился, прислушиваясь к нежному голосу, впитывая каждый звук, в котором ощущалась не только любовь, но и сострадание. И, как ни странно, душевная боль, томившая его несколько последних дней, внезапно отступила. Осталась боль тела, но ее терпеть оказалось проще.
Меньше всех переживал шериф. Возможно, по той причине, что мистер Бакли принял немного виски до поездки на Снейк. Он сожалел только о том, что оставил бутылку в сейфе полицейского участка. И все время повторял:
— Вспоминая этот день, мы никогда не скажем, что жизнь в Туин-Фолсе когда-то была скучной!
Кристиан находился во власти смешанных чувств. Ему было очень больно. Но одновременно он испытывал странное чувство удовлетворения. Оказывается, это очень и очень приятно, когда видишь, что тебя любит столько людей!
Он понимал, что, возможно, сотворил глупость, когда полез на эту злосчастную скалу! Черт бы ее побрал! Но, стоя внизу, у подножья, он заметил небольшой лоскуток ткани, зацепившийся за куст терновника. Скала всегда кажется прочной и незыблемой, когда на ней растет терновник. Кустики, покрытые весной белыми цветами, а осенью — черными с сизым налетом ягодами, накрепко врастают в камни своими крепкими, точно железными, корнями.
Он помнил, как полез наверх, чтобы снять злополучный лоскут, оказавшийся на деле манжетой от рубашки Джона Паркера. Это кусок подтверждал слова Натаниэля: Джон Паркер пытался спасти доктора Коуплендла. Таким образом он хотел, наверное, получить прощение у своей сводной сестры за былые прегрешения. Но было уже слишком поздно. Он сам превратился в жертву более опытного шантажиста.
Оказавшись на скале и положив лоскуток в карман, Кристиан вдруг почувствовал, что камень, на который он поставил ногу, очень непрочная опора. Молодой человек попытался перенести вес на другую ногу. Но и там не оказалось твердой опоры.
Падая, он чувствовал, что земля, где стоят люди и с ужасом смотрят на его полет, вот-вот примет его тело, сплющит и сомнет, точно восковую фигурку. Кристиан напряг все мышцы, чтобы принять страшную смерть. Но судьба оказалась милостива к нему. Он упал на пологий склон и покатился вниз, кувыркаясь через голову. В очередной раз костлявая только поиграла с ним и отступила…
Он лежал в доме Мелиссы вторую неделю. Кристиан понимал, что слишком задержался в чужом доме. Пора и честь знать! Все давно уехали. Филипп отправился со своей любимой Одри проведать детей и многочисленных внуков. Доктор Андерсон успокоился, решив, что раненый под хорошим присмотром, к тому же кости у него оказались целы. Он заглянул еще раз на полчасика, поговорил с Мелиссой и исчез в необъятных просторах Йелоустон: у него появились пациенты на новой шахте и вновь открывшейся обогатительной фабрике.
Стив заканчивал большую статью для газеты «Горняк» и собирался попрощаться с Туин-Фолсом. Ему предложили хорошую должность в столичной газете.
Осторожно скрипнула дверь. Кристиан приоткрыл глаза. В комнату бесшумно вошла Лавли. В зубах она держала крохотного серого котенка. Кошка нежно замурлыкала, точно уговаривала лежащего на кровати человека не прогонять ее. Вспрыгнула на постель и полезла под одеяло, пристраивая свое драгоценное дитя Кристиану под теплый бок.
Следом за кошкой в дверь так же бесшумно проскользнула Мелисса. Заметив, что Крис делит ложе с кошкой, женщина вытащила нахальное животное вместе с ее отпрыском и положила их в большую корзину. Потом она наклонилась над больным, чтобы поправить одеяло.
И вдруг она почувствовала, как сильные руки обхватили ее. Мелисса закрыла глаза.
— Попалась! — Кристиан сказал это очень тихо. Почти беззвучно. И женщине казалось, что она не слышит слов, а только угадывает их! — Попалась, девочка моя! Любимая моя! Родная моя! Самая близкая и самая дорогая!
Она ощущала искренность его признания. Ее прежняя обида на Кристиана давно прошла. Как-то сама собой растворилась в сострадании и нежности, охватившей ее тогда, когда он лежал перед ней на операционном столе. Ему было так больно! И ей хотелось эту боль взять на себя, растворить в любви и нежности!
— Любимый мой! Твоя кожа солона и прохладна, точно морская вода. Я хочу быть с тобой! Всегда!
— Девочка моя! Любимая! Сокровище мое! Любимая!
Их губы слились в долгом поцелуе. Потом еще раз и еще раз. Они отрывались друг от друга только для того, чтобы сказать те слова, что накопились в сердце! Движения рук были бережны и нежны! Движения тел осторожны и трепетны!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— Филипп! Где Филипп? — неожиданно запаниковала она. — Фил! Займись нашим газетчиком! Он в шоковом состоянии!
— Вам надо отвлечься от случившегося, Стив! — Мелисса боялась, что журналист может внезапно потерять сознание. — Кто-нибудь, пожалуйста, займитесь мистером Феллоузом!
Я помогу вам, дитя мое! — перед Мелиссой стояла жена Филиппа миссис Одри Уоллер! Я медицинская сестра, мэм! Сиделка! Без поддержки вы не останетесь! Лили, — обратилась она к Филиппу, — помоги снять с пострадавшего одежду! А я займусь этим молодым человеком! — Она взяла Стива под руку, вывела на воздух и усадила на скамью.
А Мелисса склонилась над Кристианом, заглянула в глаза, искаженные болью, прошептала одними губами, но он услышал каждое слово:
— Я знаю, что тебе очень больно! Потерпи немного, дорогой мой! Потерпи немного, мой хороший! — И он зажмурился, прислушиваясь к нежному голосу, впитывая каждый звук, в котором ощущалась не только любовь, но и сострадание. И, как ни странно, душевная боль, томившая его несколько последних дней, внезапно отступила. Осталась боль тела, но ее терпеть оказалось проще.
Меньше всех переживал шериф. Возможно, по той причине, что мистер Бакли принял немного виски до поездки на Снейк. Он сожалел только о том, что оставил бутылку в сейфе полицейского участка. И все время повторял:
— Вспоминая этот день, мы никогда не скажем, что жизнь в Туин-Фолсе когда-то была скучной!
Кристиан находился во власти смешанных чувств. Ему было очень больно. Но одновременно он испытывал странное чувство удовлетворения. Оказывается, это очень и очень приятно, когда видишь, что тебя любит столько людей!
Он понимал, что, возможно, сотворил глупость, когда полез на эту злосчастную скалу! Черт бы ее побрал! Но, стоя внизу, у подножья, он заметил небольшой лоскуток ткани, зацепившийся за куст терновника. Скала всегда кажется прочной и незыблемой, когда на ней растет терновник. Кустики, покрытые весной белыми цветами, а осенью — черными с сизым налетом ягодами, накрепко врастают в камни своими крепкими, точно железными, корнями.
Он помнил, как полез наверх, чтобы снять злополучный лоскут, оказавшийся на деле манжетой от рубашки Джона Паркера. Это кусок подтверждал слова Натаниэля: Джон Паркер пытался спасти доктора Коуплендла. Таким образом он хотел, наверное, получить прощение у своей сводной сестры за былые прегрешения. Но было уже слишком поздно. Он сам превратился в жертву более опытного шантажиста.
Оказавшись на скале и положив лоскуток в карман, Кристиан вдруг почувствовал, что камень, на который он поставил ногу, очень непрочная опора. Молодой человек попытался перенести вес на другую ногу. Но и там не оказалось твердой опоры.
Падая, он чувствовал, что земля, где стоят люди и с ужасом смотрят на его полет, вот-вот примет его тело, сплющит и сомнет, точно восковую фигурку. Кристиан напряг все мышцы, чтобы принять страшную смерть. Но судьба оказалась милостива к нему. Он упал на пологий склон и покатился вниз, кувыркаясь через голову. В очередной раз костлявая только поиграла с ним и отступила…
Он лежал в доме Мелиссы вторую неделю. Кристиан понимал, что слишком задержался в чужом доме. Пора и честь знать! Все давно уехали. Филипп отправился со своей любимой Одри проведать детей и многочисленных внуков. Доктор Андерсон успокоился, решив, что раненый под хорошим присмотром, к тому же кости у него оказались целы. Он заглянул еще раз на полчасика, поговорил с Мелиссой и исчез в необъятных просторах Йелоустон: у него появились пациенты на новой шахте и вновь открывшейся обогатительной фабрике.
Стив заканчивал большую статью для газеты «Горняк» и собирался попрощаться с Туин-Фолсом. Ему предложили хорошую должность в столичной газете.
Осторожно скрипнула дверь. Кристиан приоткрыл глаза. В комнату бесшумно вошла Лавли. В зубах она держала крохотного серого котенка. Кошка нежно замурлыкала, точно уговаривала лежащего на кровати человека не прогонять ее. Вспрыгнула на постель и полезла под одеяло, пристраивая свое драгоценное дитя Кристиану под теплый бок.
Следом за кошкой в дверь так же бесшумно проскользнула Мелисса. Заметив, что Крис делит ложе с кошкой, женщина вытащила нахальное животное вместе с ее отпрыском и положила их в большую корзину. Потом она наклонилась над больным, чтобы поправить одеяло.
И вдруг она почувствовала, как сильные руки обхватили ее. Мелисса закрыла глаза.
— Попалась! — Кристиан сказал это очень тихо. Почти беззвучно. И женщине казалось, что она не слышит слов, а только угадывает их! — Попалась, девочка моя! Любимая моя! Родная моя! Самая близкая и самая дорогая!
Она ощущала искренность его признания. Ее прежняя обида на Кристиана давно прошла. Как-то сама собой растворилась в сострадании и нежности, охватившей ее тогда, когда он лежал перед ней на операционном столе. Ему было так больно! И ей хотелось эту боль взять на себя, растворить в любви и нежности!
— Любимый мой! Твоя кожа солона и прохладна, точно морская вода. Я хочу быть с тобой! Всегда!
— Девочка моя! Любимая! Сокровище мое! Любимая!
Их губы слились в долгом поцелуе. Потом еще раз и еще раз. Они отрывались друг от друга только для того, чтобы сказать те слова, что накопились в сердце! Движения рук были бережны и нежны! Движения тел осторожны и трепетны!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84