— Я поговорил с леди Элизабет. Она поведала мне о том, как провалилась ее попытка просветить вас.
— Я пыталась игнорировать все намеки о Наполеоне, но она стояла на своем.
— И тут неведомо откуда возник мой дядюшка, и вы так и не узнали конец сказки. Верно?
— К сожалению, — призналась я, глядя поверх его плеча. — Она, правда, спросила, знаю ли я, как устроены мужчины, но объяснить ничего не успела. — Я тяжело вздохнула. — Она так прекрасна. Я чувствовала себя жалким чучелом. Стоит мне увидеть Элизабет, как руки чешутся дать ей пощечину. И все потому, что я ревную.
Он откинул голову и залился смехом. Малютка Бесс заржала. Буйный громко затопал.
— А она считает вас оригиналкой.
— Она тоже недалеко от меня ушла.
— И невежественной дурочкой.
— Еще бы, будь она проклята!
— Да, но ведь ее мнение не играет никакой роли, верно?
Тут я впервые посмотрела на него, по-настоящему посмотрела и медленно выговорила:
— Не знаю. А это имеет значение?
Он пропустил вопрос мимо ушей и принялся гладить Малютку Бесс.
— Вы, надеюсь, достаточно осторожны?
— Да.
— Нет. Я проследовал за вами до самой конюшни, чтобы никакой злодей не попытался ничего предпринять. Продолжайте держаться начеку, Энди. Ваш недруг все еще здесь, а Бойнтон просто не может быть вашей постоянной тенью. Беспечность для вас смертельна.
Он был прав, и утром, после отъезда гостей, я вернулась в свою спальню. Страх, как и прежде, охватил меня, когда я шла по бесконечному коридору и не увидела ни единого слуги. Дом казался совершенно пустым. Шаги глухо отдавались от стен, и меня словно обволакивало зло, как в Черной комнате, а ледяной холод проникал в самое сердце. Виконт Уэверли прав: опасность здесь, она никуда не ушла и прячется среди нас.
Белинда тоже куда-то пропала. Я взяла Джорджа и отправилась с ним на долгую прогулку. В десяти футах следовал Бойнтон. Спасибо Джону — теперь я чувствовала себя в безопасности.
Вечером за ужином все притихли. Томас поминутно вздыхал, родители Амелии, очевидно, истощили запас историй о сверхъестественных явлениях, потому что оба дружно уткнулись в тарелки. Лоренс был спокоен, задумчив и рассеянно играл вилкой. Мисс Джилбенк много улыбалась, но не нам, а кому-то, о ком думала и кого здесь не было. Интересно, может, тут замешан ее баронет Кристофер Уилкинс? Мисс Крислок пространно толковала о подарках, которые сшила и связала собственными руками и теперь собиралась послать лондонским друзьям. Она упомянула и о сюрпризе для меня. Благослови Господь доброе сердце Милли за все десять лет, что она была со мной! Эти сюрпризы были самыми лучшими в моей жизни. На прошлое Рождество она заказала мне коньки и наняла учителя, чтобы тот показал, как танцевать на льду. Я едва не сломала шею, когда врезалась спиной в огромную бочку, установленную на краю катка. Как давно это было! Если бы сейчас Милли сидела рядом, я поплакала бы на ее груди и поблагодарила за доброту.
Джон спросил Милли, что она сделала для меня, но она только покачала головой и сказала, что он, как и остальные, должен подождать.
Я вспомнила о Наполеоне, но благоразумно промолчала.
Все отправились спать рано. Белинды в спальне не было. Где она?
Я так крепко прижала к себе Джорджа, что он взвизгнул и вырвался.
Проснулась я в десять утра, потянулась и взъерошила хохолок Джорджа. Тот радостно лизнул меня в нос и продолжал бы в том же роде, если бы я не увернулась. От резкого движения золотой ключик выбился из выреза моей сорочки. Я рывком поднялась. Совсем забыла о злосчастном письме отца, из которого ничего невозможно понять, кроме того, что мне необходимо срочно покинуть Девбридж-Мэнор.
Что же, пора поразмыслить над ним. По крайней мере еще раз перечитать.
Я поднесла Джорджа к письменному столу, сняла цепочку с шеи и вынула шкатулку. Замок был сломан! Я смотрела на шкатулку, не веря глазам. Потом медленно подняла крышку. Ничего. Письмо пропало.
Джордж не понял важности/происходящего. Ему больше всего на свете хотелось выбежать во двор и облегчиться.
Дрожа как в ознобе, я быстро оделась, чтобы вывести его погулять. Верный Бойнтон неотступно маячил в тени. Мне захотелось попросить его захватить в следующий раз парочку друзей.
Родители Амелии уехали в тот же день, после того как лорд Уэверли снова обошел музыкальную комнату Кэролайн и заверил, что ничьего присутствия не ощущает. Я была вынуждена согласиться с ним: ни малейшего следа Кэролайн. Неужели это она заперла Амелию в тот день? Или мне просто показалось, что дверь захлопнулась перед моим носом?
Виконт также посетил и Черную комнату и известил, что зло по-прежнему таится тут, сильное и всемогущее. Он только покачал головой, когда его дорогая жена возразила:
— Но, Хобсон, к чему пугать этих бедняг?
— Верно, — вздохнул он, с недоумением взирая на меня. — Ты права, дорогая. И хотя я так и не понял, в чем дело, не стоит нагнетать обстановку.
Неужели он посчитал, что таким образом загладил произведенное впечатление? Мне хотелось врезать ему как следует, — довел меня до исступления и не сумел ничего объяснить.
Его слова убили всякую надежду на разумную беседу и ввергли меня в пучину страха. Я вздохнула с облегчением, когда чета Уэверли наконец покинула Девбридж-Мэнор.
Мы все провожали их, стоя на крыльце, и махали вслед, пока экипаж не скрылся за поворотом.
— Твой отец сказал, дорогая, — обратился Томас к Амелии, — что мне следует прекратить жаловаться на здоровье, иначе после смерти мой призрак не будет иметь достаточно сильную ауру. А это означает, что я никогда не смогу снова увидеть тебя, даже в другом мире, и буду навеки обречен на одиночество.
Нечеловеческим усилием воли я удержалась от смеха. Но Джон с поразительным и привычным отсутствием такта хлопнул брата по плечу:
— Не хочу, чтобы ты был проклят и обречен, Томас, хоть и не совсем понял, о чем идет речь. Так что подумай над словами тестя.
Амелия уставилась на носки туфелек. Интересно, что она думает об этом? Или о зле, что гнездится в Черной комнате?
Она ни слова не произнесла в ответ, только предложила Томасу заварить очень действенный настой, если он последует за ней в спальню. Они взялись за руки и, прижавшись друг к другу, ушли, тихо переговариваясь. О чем?
Джон и я остались одни. Уверившись, что рядом никого нет, я прошептала:
— Мне кое-что нужно вам рассказать. Следовало, наверное, упомянуть об этом раньше, но ничего не поделаешь, не сообразила. Зато сейчас самое время.
Джон вопросительно поднял темную бровь:
— Итак? О чем идет речь?
— Видите ли, две недели назад я получила письмо от своего кузена Питера. Внутри было еще одно послание, от человека, который, как я думала, давно умер и отправился в ад, где ему самое место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78