Нет, я лгу, а для обмана слишком поздно. Я собиралась уехать при первой возможности, и дело тут не только в твоем предостережении. Это чудовище терроризировало меня, и потому я чувствовала, что нужно бежать, только до вчерашнего дня не понимала, кто устраивает все эти зловещие спектакли.
Пальцы Лоренса с силой впились в мое плечо, но я не вскрикнула. Даже не поморщилась. Пусть не видит, как мне больно!
— Я — чудовище? Взгляни лучше на него, дорогая женушка, это он — мерзавец и развратник, как тебе прекрасно известно.
И словно повинуясь его словам, я впервые внимательно пригляделась к лежавшему на узкой постели человеку, чья кровь течет в моих жилах, чьи черты я унаследовала, к тому, кто приехал в Англию, чтобы спасти меня, и поэтому попал в беду и теперь корчится от боли, окруженный врагами.
— Отец… тебе худо… — невольно прошептала я, с ужасом замечая запекшуюся кровь на его правом плече, оборванную одежду, грязь, паутину и плесень. И рванулась было к нему, но муж грубо дернул меня за руку.
— Неужели эта трогательная сцена означает, что ты простила ему все, что он сделал с твоей матерью и тобой? Вижу, по глазам вижу: ты его жалеешь! Не волнуйся, я очень удачно прострелил ему плечо. Он еще помучается, прежде чем сдохнуть!
Я принялась судорожно гладить Джорджа, испуганно прижавшегося к моей груди.
— Что он сделал вам? Зачем вы его терзаете? Заманили в Англию, ранили и держите здесь!
— Ну, Джеймсон, — засмеялся Лоренс, — сами расскажете о своем гнусном распутстве или позволите мне?
— Это не касается моей дочери, Линдхерст. Оставьте прошлое в прошлом.
— Нет, Джеймсон. В конце концов только с помощью этой соблазнительной наживки, вашей дочурки, я добрался до вас. Все это время я гадал, сработает ли мой план и остались ли в вас хоть какие-то чувства к ней. Как я молился, чтобы все удалось! Я решил, что лучший способ захватить вас, вероятно, единственный — жениться на ней. И ради этого я разослал объявления во все мыслимые газеты в надежде, что вы скоро узнаете о свадьбе. Если бы вы предоставили ее своей судьбе, мне пришлось бы терпеть свою милую супругу, пока я не придумал бы, как от нее отделаться. Но вы немедленно написали ей, чтобы предупредить, и, как пристало благородному рыцарю, ринулись спасать даму. Но было уже поздно. Все, что я замыслил, удалось, как по маслу прошло. В моих руках вы, она, даже мой жалкий племянник.
Да-да, мой драгоценный племянник Джон. Какое наслаждение он мне доставил! Наблюдать, как он влюбляется в нее! Правда, думаю, бедняга пленился ею еще до того, как я прибыл в Лондон. Но вы так искалечили дочь, так запугали, благодаря вашему распутству несчастная так опасалась мужчин, что видела в моем племяннике лишь угрозу и опасность. Я и не представлял, как глубоко ранена душа Андреа, пока не понял, что мой племянник не только любит ее, но и пытался ухаживать, когда был в Лондоне. Он красавец, военный, хорошо сложен, а я, должен признаться, не молодею. Однако она предпочла ему меня. Он потерпел неудачу. Я все удивлялся, в чем причина, пока не поговорил кое с кем. Разумеется, нужно было знать, о чем расспрашивать, и делать это как можно осторожнее. В результате мне стало известно, что она боится молодых людей.
Я медленно обернулась к Лоренсу. Его слова вновь и вновь терзали мой мозг, пока я не увидела яснее ясного свою слепоту, неспособность справляться с жизненными трудностями, реальными и воображаемыми, которые меня преследовали, измучили и изуродовали. Он знал, что Джон меня любит? Что он сделал с Джоном?!
— Где Джон? — громко спросила я. — Что значит — он в ваших руках?
Лоренс улыбнулся с таким довольным видом, словно вот-вот начнет потирать руки.
— Я о нем позаботился.
— Значит, он не уезжал ни на какой рождественский бал? Вот почему Буйный в конюшне! Вы что-то сотворили с ним, верно? Господи… неужели убили? Собственную плоть и кровь?!
Глава 30
Этот подлец имел наглость громко расхохотаться!
— Пока нет. Но скоро, дорогая, скоро!
Что-то взорвалось во мне, неожиданно и бесповоротно. Я уронила Джорджа на пол и ринулась на мужа, лихорадочно срывая перчатки. Я выцарапала бы ему глаза, но он оказался слишком высок для меня, и я не дотянулась. Зато я вонзила ногти ему в щеки, с наслаждением ощущая, как разрывается кожа, как заливает пальцы теплая жидкость.
— Где Джон, черт тебя возьми? Где?!
Он взвыл от боли, но все же сумел сжать мои запястья. Я успела исполосовать его физиономию, как кинжалом. Он прав: месть действительно сладка. Тяжело дыша, я отбивалась ногами, но длинные полы плаща сковывали движения, не давая нанести те жестокие удары, о которых я мечтала.
— Ради Бога, — крикнул Лоренс Флинту, — приведи из загона майора Линдхерста! Пусть эта сучка убедится, что он еще жив. К тому же зачем ему лишаться столь великолепного спектакля? Тем более что трагическая развязка и осуществление моих великолепных планов уже близки. А вы, мадам, стойте смирно, иначе я прикончу сначала его, а потом проклятого пса. — Он отпустил меня и приложил платок к щекам. — Вы за это заплатите.
— Да, — согласилась я, — вы уже пообещали мне это.
И, нагнувшись, взяла Джорджа. Сил говорить не осталось, хотя меня трясло от ярости, злобы, сознания собственного бессилия. В маленьком коттедже слышалось лишь тяжелое дыхание мужчин. Я, кажется, вовсе не дышала. Просто на несколько минут превратилась в оледеневшую статую с окровавленными пальцами. Отец, похоже, потерял сознание. Сырые дрова шипели, выбрасывая снопы искр.
Дверь снова отворилась, и Флинт втолкнул в комнату Джона со связанными за спиной руками. На нем были только белая сорочка, лосины и сапоги. Мерзавцы! Как он еще не замерз?! Лицо покрыто синяками. Похудел, выглядит изможденным… на щеках синеватая щетина. Сколько они его тут продержали?
Но я сразу же вспомнила: два дня.
Мне хотелось подбежать к нему, но я поостереглась и только выговорила, очень медленно, очень спокойно, стараясь не шевелиться:
— С вами все в порядке, Джон?
К моему удивлению, он улыбнулся, и в полумраке ярко блеснули белоснежные зубы.
— Жив и здоров, Энди, только немного холодно, но я переживу. Все время гадал, сколько времени ему понадобится, чтобы притащить сюда вас. Простите, что не сумел его остановить. Пытался, но опоздал. Он поджидал меня вместе со своими наемниками. Насколько я понимаю, это ваш отец лежит на кровати?
— Да.
Джордж возбужденно затявкал.
— Нет, — объяснила я, — Джон сейчас не может взять тебя на руки. Вспомни уроки Брантли и потерпи немного.
— Если это облегчит тебе жизнь, Джон, — вмешался Лоренс, — позволь сообщить, что маленькая стерва любит тебя. Возможно, даже сильнее, чем ты ее. Это мне не известно. Но она пыталась придушить меня, когда узнала, что я тебя захватил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Пальцы Лоренса с силой впились в мое плечо, но я не вскрикнула. Даже не поморщилась. Пусть не видит, как мне больно!
— Я — чудовище? Взгляни лучше на него, дорогая женушка, это он — мерзавец и развратник, как тебе прекрасно известно.
И словно повинуясь его словам, я впервые внимательно пригляделась к лежавшему на узкой постели человеку, чья кровь течет в моих жилах, чьи черты я унаследовала, к тому, кто приехал в Англию, чтобы спасти меня, и поэтому попал в беду и теперь корчится от боли, окруженный врагами.
— Отец… тебе худо… — невольно прошептала я, с ужасом замечая запекшуюся кровь на его правом плече, оборванную одежду, грязь, паутину и плесень. И рванулась было к нему, но муж грубо дернул меня за руку.
— Неужели эта трогательная сцена означает, что ты простила ему все, что он сделал с твоей матерью и тобой? Вижу, по глазам вижу: ты его жалеешь! Не волнуйся, я очень удачно прострелил ему плечо. Он еще помучается, прежде чем сдохнуть!
Я принялась судорожно гладить Джорджа, испуганно прижавшегося к моей груди.
— Что он сделал вам? Зачем вы его терзаете? Заманили в Англию, ранили и держите здесь!
— Ну, Джеймсон, — засмеялся Лоренс, — сами расскажете о своем гнусном распутстве или позволите мне?
— Это не касается моей дочери, Линдхерст. Оставьте прошлое в прошлом.
— Нет, Джеймсон. В конце концов только с помощью этой соблазнительной наживки, вашей дочурки, я добрался до вас. Все это время я гадал, сработает ли мой план и остались ли в вас хоть какие-то чувства к ней. Как я молился, чтобы все удалось! Я решил, что лучший способ захватить вас, вероятно, единственный — жениться на ней. И ради этого я разослал объявления во все мыслимые газеты в надежде, что вы скоро узнаете о свадьбе. Если бы вы предоставили ее своей судьбе, мне пришлось бы терпеть свою милую супругу, пока я не придумал бы, как от нее отделаться. Но вы немедленно написали ей, чтобы предупредить, и, как пристало благородному рыцарю, ринулись спасать даму. Но было уже поздно. Все, что я замыслил, удалось, как по маслу прошло. В моих руках вы, она, даже мой жалкий племянник.
Да-да, мой драгоценный племянник Джон. Какое наслаждение он мне доставил! Наблюдать, как он влюбляется в нее! Правда, думаю, бедняга пленился ею еще до того, как я прибыл в Лондон. Но вы так искалечили дочь, так запугали, благодаря вашему распутству несчастная так опасалась мужчин, что видела в моем племяннике лишь угрозу и опасность. Я и не представлял, как глубоко ранена душа Андреа, пока не понял, что мой племянник не только любит ее, но и пытался ухаживать, когда был в Лондоне. Он красавец, военный, хорошо сложен, а я, должен признаться, не молодею. Однако она предпочла ему меня. Он потерпел неудачу. Я все удивлялся, в чем причина, пока не поговорил кое с кем. Разумеется, нужно было знать, о чем расспрашивать, и делать это как можно осторожнее. В результате мне стало известно, что она боится молодых людей.
Я медленно обернулась к Лоренсу. Его слова вновь и вновь терзали мой мозг, пока я не увидела яснее ясного свою слепоту, неспособность справляться с жизненными трудностями, реальными и воображаемыми, которые меня преследовали, измучили и изуродовали. Он знал, что Джон меня любит? Что он сделал с Джоном?!
— Где Джон? — громко спросила я. — Что значит — он в ваших руках?
Лоренс улыбнулся с таким довольным видом, словно вот-вот начнет потирать руки.
— Я о нем позаботился.
— Значит, он не уезжал ни на какой рождественский бал? Вот почему Буйный в конюшне! Вы что-то сотворили с ним, верно? Господи… неужели убили? Собственную плоть и кровь?!
Глава 30
Этот подлец имел наглость громко расхохотаться!
— Пока нет. Но скоро, дорогая, скоро!
Что-то взорвалось во мне, неожиданно и бесповоротно. Я уронила Джорджа на пол и ринулась на мужа, лихорадочно срывая перчатки. Я выцарапала бы ему глаза, но он оказался слишком высок для меня, и я не дотянулась. Зато я вонзила ногти ему в щеки, с наслаждением ощущая, как разрывается кожа, как заливает пальцы теплая жидкость.
— Где Джон, черт тебя возьми? Где?!
Он взвыл от боли, но все же сумел сжать мои запястья. Я успела исполосовать его физиономию, как кинжалом. Он прав: месть действительно сладка. Тяжело дыша, я отбивалась ногами, но длинные полы плаща сковывали движения, не давая нанести те жестокие удары, о которых я мечтала.
— Ради Бога, — крикнул Лоренс Флинту, — приведи из загона майора Линдхерста! Пусть эта сучка убедится, что он еще жив. К тому же зачем ему лишаться столь великолепного спектакля? Тем более что трагическая развязка и осуществление моих великолепных планов уже близки. А вы, мадам, стойте смирно, иначе я прикончу сначала его, а потом проклятого пса. — Он отпустил меня и приложил платок к щекам. — Вы за это заплатите.
— Да, — согласилась я, — вы уже пообещали мне это.
И, нагнувшись, взяла Джорджа. Сил говорить не осталось, хотя меня трясло от ярости, злобы, сознания собственного бессилия. В маленьком коттедже слышалось лишь тяжелое дыхание мужчин. Я, кажется, вовсе не дышала. Просто на несколько минут превратилась в оледеневшую статую с окровавленными пальцами. Отец, похоже, потерял сознание. Сырые дрова шипели, выбрасывая снопы искр.
Дверь снова отворилась, и Флинт втолкнул в комнату Джона со связанными за спиной руками. На нем были только белая сорочка, лосины и сапоги. Мерзавцы! Как он еще не замерз?! Лицо покрыто синяками. Похудел, выглядит изможденным… на щеках синеватая щетина. Сколько они его тут продержали?
Но я сразу же вспомнила: два дня.
Мне хотелось подбежать к нему, но я поостереглась и только выговорила, очень медленно, очень спокойно, стараясь не шевелиться:
— С вами все в порядке, Джон?
К моему удивлению, он улыбнулся, и в полумраке ярко блеснули белоснежные зубы.
— Жив и здоров, Энди, только немного холодно, но я переживу. Все время гадал, сколько времени ему понадобится, чтобы притащить сюда вас. Простите, что не сумел его остановить. Пытался, но опоздал. Он поджидал меня вместе со своими наемниками. Насколько я понимаю, это ваш отец лежит на кровати?
— Да.
Джордж возбужденно затявкал.
— Нет, — объяснила я, — Джон сейчас не может взять тебя на руки. Вспомни уроки Брантли и потерпи немного.
— Если это облегчит тебе жизнь, Джон, — вмешался Лоренс, — позволь сообщить, что маленькая стерва любит тебя. Возможно, даже сильнее, чем ты ее. Это мне не известно. Но она пыталась придушить меня, когда узнала, что я тебя захватил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78