Он на секунду поднял голову.
– Джесси, я хочу целовать и ласкать тебя и не желаю, чтобы ты тряслась от страха.
– Хорошо, – послушно пробормотала она и дернулась, едва его язык погрузился в ямку пупка.
Когда он раскрыл створки раковины и принялся ласкать языком крохотный бугорок, Джесси поняла, что больше не испытывает смущения. Она подняла бедра, почувствовала его горячее дыхание и выгнулась. Он тихо шептал ей нежно-непристойные слова. Джесси возбуждалась лишь от его прерывающегося полушепота. Когда его палец скользнул в тесные глубины, Джесси обезумела, теряя голову от новых, неизведанных ощущений, и словно издалека услышала свой тонкий крик. Она кричала и не могла остановиться, не хотела, чтобы это кончалось. И ослепительные вспышки экстаза продолжались и продолжались. В отличие от Джеймса она не сознавала, что тяжело дышит, вцепившись ему в волосы, вонзая короткие ногти в загорелые плечи.
Он подарил ей безудержное, бесстыдное блаженство и, когда ощутил, что волны страсти начали стихать, замедлил ритм. Какое счастье! Она наконец принадлежит ему, только ему, вся, душой и телом.
Джеймс улыбнулся в темноте:
– Ну что ты думаешь теперь, Джесси, о том, как это бывает между мужчиной и женщиной?
– Умираю, – простонала Джесси. – Ни одной целой косточки не осталось. Я никогда больше не смогу ходить. И даже шевелиться.
– Прекрасно, вот такие речи жены и нравятся мужу, – объявил Джеймс и, приподнявшись, скользнул в нее.
Она была влажной и горячей и туго обхватила его, с каждым движением бедер вбирая все глубже, и он со всхлипом излился в нее.
– Я хороший муж, – пробормотал он, перед тем как снова заснул, положив голову на ее подушку.
– Ну и ну, – сказала Джесси в пустоту. – Такого я не ожидала.
Она поцеловала ухо, потом подбородок Джеймса, осторожно выкарабкалась из-под сонного мужа и, устроившись поудобнее, тоже закрыла глаза.
Джеймс был уверен, что даже артиллерийская канонада не сможет разбудить его, но, как оказалось, ошибался. Отчаянный вопль Джесси мог бы поднять мертвого. Джеймс вскочил с заколотившимся сердцем и услышал новый вопль, на этот раз боли и страха. Джеймс встряхнул головой и наклонился над ней. Она спала. Он попытался разбудить ее, но замер, когда Джесси открыла глаза и окрикнула:
– Нет! Убирайтесь прочь! Нет, мистер Том, не дотрагивайтесь до меня так!
Она снова закричала, заплакала и вскочила.
– Джесси, проснись, у тебя кошмар.
Он тронул ее за плечо, но она не просыпалась, только стонала и пыталась увернуться от него.
– Проснись же, это всего-навсего страшный сон.
– Джеймс?
– Успокойся. Все кончено.
– Кончено, – медленно повторила она, упав на подушку.
Джеймс усомнился в том, что она его слышит. Просто он сумел разорвать пелену дурного сна. Он расплел ее косу и пропустил сквозь пальцы волнистые пряди. Джесси не шевельнулась. Джеймс осторожно расправил густые кудрявые волосы на подушке.
Да, чудесные волосы, особенно для девушки, которую он никогда не представлял своей женой. Той Джесси, которую он отчаянно хотел. Опять. Однако Джеймс понимал, что придется подождать. Но не пройдет и нескольких часов, как он снова заставит ее стонать от наслаждения.
Чувствуя, как его вновь раскачивают волны дремоты, Джеймс сонно гадал: кто такой этот мистер Том и почему жена так его боится?
– Джесси, проснись.
Джесси что-то пробормотала и съежилась, пытаясь отделаться от настойчивого голоса и лежащей на плече руки.
– Ну же, вставай. Уже очень поздно, так долго ты никогда не спала. Открой глаза.
Джесси натянула одеяло на голову. Джеймс стащил его обратно. Она почувствовала, как просел матрас, когда муж сел рядом.
– Джесси, – повторил он, осыпая ее поцелуями, приглаживая взлохмаченные локоны.
Джесси подняла ресницы и взглянула на него. В эту минуту он казался ей самым красивым и дорогим на свете – таким дорогим, что сердце сжималось от любви и боли. Вспомнив о наслаждении, подаренном ей ночью, она покраснела. Было совсем светло, и внезапный стыд не давал ей взглянуть ему в глаза после того, что произошло между ними.
Джеймс улыбался с чисто мужским самодовольством. Он чувствовал себя прекрасно – отдохнувшим, полным восхитительного блаженства. Нагнувшись, он провел кончиками пальцев по ее бровям.
– Я собираюсь снова проделать это с тобой, сегодня же. Что ты об этом думаешь? Молчишь? Нечего сказать? Вот и чудесно, Джесси. Поверь, мне доставляет огромное удовольствие смущать тебя, то, чего я так и не смог добиться, пока не провел языком по твоему животу и не спустился ниже, а потом...
– Джеймс!
Муж заглушил ее негодующий вскрик поцелуем.
– Доброе утро, – прошептал он, прикасаясь губами к кончику ее носа, подбородку и мочке уха. – Почему ты до сих пор в постели? Это я тебя измотал, правда? Ты должна была встать с петухами, Джесси, и лучиться бодростью, а не нежиться на шелковых простынях едва ли не до вечера.
Джесси улыбнулась мужу. Новая Джесси, обретшая уверенность в себе.
– Подожду, пока ты обучишь меня всему, что может быть между мужем и женой, а потом тоже смогу над тобой всячески издеваться.
– Тебе еще многому, предстоит учиться, Джесси. Ты даже представить себе не можешь, сколько времени уйдет на то, чтобы ты усвоила каждый нюанс, каждое легчайшее движение, приносящее новый оттенок наслаждения.
Глаза Джесси едва на выскочили из орбит.
– О...– только и сумела протянуть она..
– Я тебя обманул. Полдня еще не прошло. Просто я хотел позавтракать с тобой, и обсудить, что мы сегодня будем делать. Сейчас только семь, но я уже умылся, и оделся. Харлоу принесет горячей, воды, для ванны. Хочешь, миссис Кэтсдор тебе поможет.
Но Джесси не желала, чтобы кто-то, кроме Джеймса, помогал ей, однако, не могла заставить себя попросить его потереть ей спину. Джеймс направился к двери, но у самого порога обернулся.
– Кстати, Джесси, кто такой; мистер Том?
Джесси уставилась на него и повторила так тихо, что он едва расслышал:
– Мистер Том?
– Да, кто это?
Джеймсу неожиданно показалось, что жена унеслась мыслями куда-то далеко. Лицо приняло отсутствующее выражение, взгляд стал рассеянным. По всему видно, она думает о чем-то своем, и не слишком приятном.
– Не знаю, – медленно выговорила, она, наконец. – Помню, что несколько лет назад часто видела его во сне, но последнее время такого не было. Это очень странно, Джеймс. Я совсем забыла про мистера Тома. Почему он приснился мне именно вчера?
Джеймс не нашелся с ответом. Он знал Джесси шесть лет и никогда не слышал ни от нее, ни от родных упоминания о мистере Томе.
День тянулся бесконечно, минуты никак не хотели складываться в часы. Джеймс считал каждое мгновение, не в силах дождаться полудня, когда можно будет снова закрыться с женой в спальне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– Джесси, я хочу целовать и ласкать тебя и не желаю, чтобы ты тряслась от страха.
– Хорошо, – послушно пробормотала она и дернулась, едва его язык погрузился в ямку пупка.
Когда он раскрыл створки раковины и принялся ласкать языком крохотный бугорок, Джесси поняла, что больше не испытывает смущения. Она подняла бедра, почувствовала его горячее дыхание и выгнулась. Он тихо шептал ей нежно-непристойные слова. Джесси возбуждалась лишь от его прерывающегося полушепота. Когда его палец скользнул в тесные глубины, Джесси обезумела, теряя голову от новых, неизведанных ощущений, и словно издалека услышала свой тонкий крик. Она кричала и не могла остановиться, не хотела, чтобы это кончалось. И ослепительные вспышки экстаза продолжались и продолжались. В отличие от Джеймса она не сознавала, что тяжело дышит, вцепившись ему в волосы, вонзая короткие ногти в загорелые плечи.
Он подарил ей безудержное, бесстыдное блаженство и, когда ощутил, что волны страсти начали стихать, замедлил ритм. Какое счастье! Она наконец принадлежит ему, только ему, вся, душой и телом.
Джеймс улыбнулся в темноте:
– Ну что ты думаешь теперь, Джесси, о том, как это бывает между мужчиной и женщиной?
– Умираю, – простонала Джесси. – Ни одной целой косточки не осталось. Я никогда больше не смогу ходить. И даже шевелиться.
– Прекрасно, вот такие речи жены и нравятся мужу, – объявил Джеймс и, приподнявшись, скользнул в нее.
Она была влажной и горячей и туго обхватила его, с каждым движением бедер вбирая все глубже, и он со всхлипом излился в нее.
– Я хороший муж, – пробормотал он, перед тем как снова заснул, положив голову на ее подушку.
– Ну и ну, – сказала Джесси в пустоту. – Такого я не ожидала.
Она поцеловала ухо, потом подбородок Джеймса, осторожно выкарабкалась из-под сонного мужа и, устроившись поудобнее, тоже закрыла глаза.
Джеймс был уверен, что даже артиллерийская канонада не сможет разбудить его, но, как оказалось, ошибался. Отчаянный вопль Джесси мог бы поднять мертвого. Джеймс вскочил с заколотившимся сердцем и услышал новый вопль, на этот раз боли и страха. Джеймс встряхнул головой и наклонился над ней. Она спала. Он попытался разбудить ее, но замер, когда Джесси открыла глаза и окрикнула:
– Нет! Убирайтесь прочь! Нет, мистер Том, не дотрагивайтесь до меня так!
Она снова закричала, заплакала и вскочила.
– Джесси, проснись, у тебя кошмар.
Он тронул ее за плечо, но она не просыпалась, только стонала и пыталась увернуться от него.
– Проснись же, это всего-навсего страшный сон.
– Джеймс?
– Успокойся. Все кончено.
– Кончено, – медленно повторила она, упав на подушку.
Джеймс усомнился в том, что она его слышит. Просто он сумел разорвать пелену дурного сна. Он расплел ее косу и пропустил сквозь пальцы волнистые пряди. Джесси не шевельнулась. Джеймс осторожно расправил густые кудрявые волосы на подушке.
Да, чудесные волосы, особенно для девушки, которую он никогда не представлял своей женой. Той Джесси, которую он отчаянно хотел. Опять. Однако Джеймс понимал, что придется подождать. Но не пройдет и нескольких часов, как он снова заставит ее стонать от наслаждения.
Чувствуя, как его вновь раскачивают волны дремоты, Джеймс сонно гадал: кто такой этот мистер Том и почему жена так его боится?
– Джесси, проснись.
Джесси что-то пробормотала и съежилась, пытаясь отделаться от настойчивого голоса и лежащей на плече руки.
– Ну же, вставай. Уже очень поздно, так долго ты никогда не спала. Открой глаза.
Джесси натянула одеяло на голову. Джеймс стащил его обратно. Она почувствовала, как просел матрас, когда муж сел рядом.
– Джесси, – повторил он, осыпая ее поцелуями, приглаживая взлохмаченные локоны.
Джесси подняла ресницы и взглянула на него. В эту минуту он казался ей самым красивым и дорогим на свете – таким дорогим, что сердце сжималось от любви и боли. Вспомнив о наслаждении, подаренном ей ночью, она покраснела. Было совсем светло, и внезапный стыд не давал ей взглянуть ему в глаза после того, что произошло между ними.
Джеймс улыбался с чисто мужским самодовольством. Он чувствовал себя прекрасно – отдохнувшим, полным восхитительного блаженства. Нагнувшись, он провел кончиками пальцев по ее бровям.
– Я собираюсь снова проделать это с тобой, сегодня же. Что ты об этом думаешь? Молчишь? Нечего сказать? Вот и чудесно, Джесси. Поверь, мне доставляет огромное удовольствие смущать тебя, то, чего я так и не смог добиться, пока не провел языком по твоему животу и не спустился ниже, а потом...
– Джеймс!
Муж заглушил ее негодующий вскрик поцелуем.
– Доброе утро, – прошептал он, прикасаясь губами к кончику ее носа, подбородку и мочке уха. – Почему ты до сих пор в постели? Это я тебя измотал, правда? Ты должна была встать с петухами, Джесси, и лучиться бодростью, а не нежиться на шелковых простынях едва ли не до вечера.
Джесси улыбнулась мужу. Новая Джесси, обретшая уверенность в себе.
– Подожду, пока ты обучишь меня всему, что может быть между мужем и женой, а потом тоже смогу над тобой всячески издеваться.
– Тебе еще многому, предстоит учиться, Джесси. Ты даже представить себе не можешь, сколько времени уйдет на то, чтобы ты усвоила каждый нюанс, каждое легчайшее движение, приносящее новый оттенок наслаждения.
Глаза Джесси едва на выскочили из орбит.
– О...– только и сумела протянуть она..
– Я тебя обманул. Полдня еще не прошло. Просто я хотел позавтракать с тобой, и обсудить, что мы сегодня будем делать. Сейчас только семь, но я уже умылся, и оделся. Харлоу принесет горячей, воды, для ванны. Хочешь, миссис Кэтсдор тебе поможет.
Но Джесси не желала, чтобы кто-то, кроме Джеймса, помогал ей, однако, не могла заставить себя попросить его потереть ей спину. Джеймс направился к двери, но у самого порога обернулся.
– Кстати, Джесси, кто такой; мистер Том?
Джесси уставилась на него и повторила так тихо, что он едва расслышал:
– Мистер Том?
– Да, кто это?
Джеймсу неожиданно показалось, что жена унеслась мыслями куда-то далеко. Лицо приняло отсутствующее выражение, взгляд стал рассеянным. По всему видно, она думает о чем-то своем, и не слишком приятном.
– Не знаю, – медленно выговорила, она, наконец. – Помню, что несколько лет назад часто видела его во сне, но последнее время такого не было. Это очень странно, Джеймс. Я совсем забыла про мистера Тома. Почему он приснился мне именно вчера?
Джеймс не нашелся с ответом. Он знал Джесси шесть лет и никогда не слышал ни от нее, ни от родных упоминания о мистере Томе.
День тянулся бесконечно, минуты никак не хотели складываться в часы. Джеймс считал каждое мгновение, не в силах дождаться полудня, когда можно будет снова закрыться с женой в спальне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99