Совсем как новорожденный Беллини.
– Джеймс, какую чушь ты несешь! – процедила мать. – Немедленно прекрати подобные сравнения!
– Да, Джеймс, это все-таки мой внук! Прекрасный младенец! Просто идеальный.
– Погодите, пока он не начнет плакать. Сбежите из комнаты, заткнув уши, – пообещала вошедшая в гостиную Джесси, широко улыбаясь. – Собственно, его давно уже пора кормить. Через минуту он поймет, что голоден.
Все уставились на белый сверток в руках Джеймса. Ровно через минуту, и ни секундой больше, Тейлор Джеймс Уорфилд Уиндем издал вопль, от которого задрожал хрусталь на каминной полке.
Йорк , Англия
Декабрь 1825 года
Йоркские скачки – день , когда Джесси Уиндем побила всех.
Джесси сразу же поняла, что все вокруг жокеи защищают ее от жокеев из других конюшен. Сначала ей захотелось прикрикнуть на них, наградить каждого грязным ругательством, услышанным от конюхов. Но, немного поразмыслив, она рассмеялась. Пусть стараются, это не помешает!
Джесси вонзила каблуки в бока Дорсетта, и лошадь рванулась вперед. Ветер трепал волосы, обжигал лицо, в ушах стоял гром десятков копыт. Но Джесси была счастлива. Господи, как она была счастлива! Как стосковалась по скачкам!
Она быстро обогнала свою почетную стражу, но тут же краем глаза увидела одного из них. Джесси понимала, что уважающий себя жокей не позволит какой-то девчонке выиграть скачки. Но она легко побила их всех и засмеялась, когда Дорсетт молнией пересек финиш, тяжело дыша и вскидывая голову. Проигравшие, встав в круг, громко поздравляли ее и бросали в воздух шляпы. Джеймс с разъяренным видом направился к жене.
О небо, неужели он ослеп? Ничего опасного, если не считать того, что кто-нибудь из защитников мог нечаянно толкнуть своим конем Дорсетта. Но Джесси не допустила бы такого, поскольку была слишком хорошей наездницей.
– Мадам, что это вы вытворяете, черт возьми? – осведомился Джеймс и, стиснув руками ее талию, снял жену с седла. – Посмотри на себя – «ручейки» спутались и прилипли ко лбу. А эта гнусная шляпа... выглядишь хуже нищенки! Не знаю, что я с тобой сделаю!
– Как насчет того, чтобы поприветствовать победителя, Джеймс?
Джеймс уставился на нее, отвел длинный локон от мокрой шеи и отступил.
– Господи, даруй мне терпение, – взмолился он и, сорвав шляпу с головы Маркуса, подбросил ее в воздух, вопя при этом: – Пусть наш сын станет таким же превосходным наездником, как его мать!
– Верно, верно, – поддержала Дачесс.– Прекрасно сказано, Джеймс.
– Я убью ее, когда мы окажемся одни, – пообещал Джеймс. – Ты обогнала своих защитников. Заставила их глотать пыль. Наплевала на собственную безопасность. Ты...
Он взглянул в глаза жены, без слов шепча то, что подсказывало ему сердце:
«Ты, Джесси Уиндем, была великолепна!»
И, взяв своего сына Тейлора из рук Спирса, спросил:
– Ну, что ты об этом думаешь? Как, по-твоему, следует мне задать трепку твоей мамочке?
Трехлетний Тейлор незамедлительно ответил, ясно и громко:
– Мама говорит, что во всем свете нет жокея лучше ее. И дедушка сказал, что это правда. Ты тоже неплох, папа, но слишком тяжелый для того, чтобы участвовать в скачках. Мама надеется, что я вырасту не таким огромным, как ты.
Джеймс застонал, прижал Джесси к себе и вздохнул:
– Кажется, мне против вас не выстоять.
Джесси подняла к нему сияющее лицо:
– Разве жизнь не прекрасна, Джеймс?
– Прекраснее не бывает, – кивнул он и, наклонившись, поцеловал жену. Вокруг послышались радостные крики. Но всех перекрыл пронзительный вопль Тейлора, от которого отец едва не упал.
– Доктор Хулахен был прав, Джеймс, – сказала Джесси. – Это легкие твоей матушки. И с каждым годом они будут все сильнее.
Эпилог
Маркус Уиндем, граф Чейз, не только стал отцом четырех детей, рожденных от Дачесс, но и приобрел шумную известность в палате лордов при премьер-министре Мелбурне. В 1837 году он был назначен советником королевы Виктории и, если верить слухам, она вышла бы за него замуж, если бы могла, поскольку, по ее остроумному замечанию, он был «грешно прекрасен и так восхитительно зол на язык».
Дачесс, графиня Чейз, слыла самым знаменитым автором куплетов своего времени, хотя королева Виктория не раз жаловалась, что некоторые ее сочинения граничат с пошлостью, на что один дерзкий журналист ответил в своей заметке:
«В таком случае , Ваше Величество , не читайте их и предоставьте сей неприятный труд вашим просоленным насквозь морским волкам».
До сих пор ее знаменитая «Матросская песня» остается одной из самых любимых на флоте.
В 1837 году Энтони Годуин Рутвен Уиндем, виконт Редклиф, старший сын Маркуса и Дачесс, женился на Сесилии Деруент Найтингейл, старшей дочери Норта и Кэролайн Найтингейл, чьи буйные выходки восхищали Энтони и шокировали ее родителей. Он звал ее своим дьяволенком. Граф Чейз убедил королеву Викторию стать крестной матерью его внука. Маркус Джеймс Бентфорд Уиндем родился в 1838 году. Говорят, что немало любопытных дам загибали пальцы, подсчитывая месяцы, оставшиеся до появления на свет ребенка, который осчастливил родителей всего неделей раньше положенного срока.
Чарльз, второй сын Маркуса и Дачесс, женился на русской графине, матерью которой была англичанка, и переехал в Санкт-Петербург, но вернулся на родину, пережив всего лишь одну русскую зиму. Позже Чарльз стал британским послом в России, хотя дважды отказывался от столь почетного поста, утверждая, что «даже жгучие поцелуи дорогой жены не могут согреть меня в этом ужасном климате». Его супруга, Марианна Шелли Палинская-Уиндем, любила распевать куплеты свекрови красивым глубоким сопрано и написала два готических романа в шестидесятых годах прошлого столетия.
Норт и Кэролайн Найтингейл, виконт и виконтесса Чилтон, помогли возродить добычу олова в Северном Корнуолле с помощью Рафаэла и Виктории Карстейрс. У них было пятеро детей, все буяны и невыносимые озорники. Отец, отчаявшийся наставить их на путь истинный, утверждал, что пример подает старшая дочь Сесилия, всегда готовая на любую рискованную выходку. Две младшие голубоглазые девочки вышли замуж за близнецов, баронов-разбойников из Нью-Йорка и перебрались туда. Сыновья Норта и Кэролайн, Эдмунд и Александр, к всеобщему удивлению, оба стали викариями после того, как перебесились и наделали в округе шума, которого хватило бы на целый кавалерийский полк, если верить словам отца, который лишь сокрушенно покачивал головой при виде сыновей – священников, проповедующих с амвона своей пастве.
Раз в год Норт отправлялся охотиться с гончими на поросшие вереском равнины лишь для того, чтобы напомнить себе, как хороша жизнь, и с удовольствием услышать веселый смех жены, встречающей мужа.
Оуэн Ффолкс женился на мисс Мэри Патрисии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– Джеймс, какую чушь ты несешь! – процедила мать. – Немедленно прекрати подобные сравнения!
– Да, Джеймс, это все-таки мой внук! Прекрасный младенец! Просто идеальный.
– Погодите, пока он не начнет плакать. Сбежите из комнаты, заткнув уши, – пообещала вошедшая в гостиную Джесси, широко улыбаясь. – Собственно, его давно уже пора кормить. Через минуту он поймет, что голоден.
Все уставились на белый сверток в руках Джеймса. Ровно через минуту, и ни секундой больше, Тейлор Джеймс Уорфилд Уиндем издал вопль, от которого задрожал хрусталь на каминной полке.
Йорк , Англия
Декабрь 1825 года
Йоркские скачки – день , когда Джесси Уиндем побила всех.
Джесси сразу же поняла, что все вокруг жокеи защищают ее от жокеев из других конюшен. Сначала ей захотелось прикрикнуть на них, наградить каждого грязным ругательством, услышанным от конюхов. Но, немного поразмыслив, она рассмеялась. Пусть стараются, это не помешает!
Джесси вонзила каблуки в бока Дорсетта, и лошадь рванулась вперед. Ветер трепал волосы, обжигал лицо, в ушах стоял гром десятков копыт. Но Джесси была счастлива. Господи, как она была счастлива! Как стосковалась по скачкам!
Она быстро обогнала свою почетную стражу, но тут же краем глаза увидела одного из них. Джесси понимала, что уважающий себя жокей не позволит какой-то девчонке выиграть скачки. Но она легко побила их всех и засмеялась, когда Дорсетт молнией пересек финиш, тяжело дыша и вскидывая голову. Проигравшие, встав в круг, громко поздравляли ее и бросали в воздух шляпы. Джеймс с разъяренным видом направился к жене.
О небо, неужели он ослеп? Ничего опасного, если не считать того, что кто-нибудь из защитников мог нечаянно толкнуть своим конем Дорсетта. Но Джесси не допустила бы такого, поскольку была слишком хорошей наездницей.
– Мадам, что это вы вытворяете, черт возьми? – осведомился Джеймс и, стиснув руками ее талию, снял жену с седла. – Посмотри на себя – «ручейки» спутались и прилипли ко лбу. А эта гнусная шляпа... выглядишь хуже нищенки! Не знаю, что я с тобой сделаю!
– Как насчет того, чтобы поприветствовать победителя, Джеймс?
Джеймс уставился на нее, отвел длинный локон от мокрой шеи и отступил.
– Господи, даруй мне терпение, – взмолился он и, сорвав шляпу с головы Маркуса, подбросил ее в воздух, вопя при этом: – Пусть наш сын станет таким же превосходным наездником, как его мать!
– Верно, верно, – поддержала Дачесс.– Прекрасно сказано, Джеймс.
– Я убью ее, когда мы окажемся одни, – пообещал Джеймс. – Ты обогнала своих защитников. Заставила их глотать пыль. Наплевала на собственную безопасность. Ты...
Он взглянул в глаза жены, без слов шепча то, что подсказывало ему сердце:
«Ты, Джесси Уиндем, была великолепна!»
И, взяв своего сына Тейлора из рук Спирса, спросил:
– Ну, что ты об этом думаешь? Как, по-твоему, следует мне задать трепку твоей мамочке?
Трехлетний Тейлор незамедлительно ответил, ясно и громко:
– Мама говорит, что во всем свете нет жокея лучше ее. И дедушка сказал, что это правда. Ты тоже неплох, папа, но слишком тяжелый для того, чтобы участвовать в скачках. Мама надеется, что я вырасту не таким огромным, как ты.
Джеймс застонал, прижал Джесси к себе и вздохнул:
– Кажется, мне против вас не выстоять.
Джесси подняла к нему сияющее лицо:
– Разве жизнь не прекрасна, Джеймс?
– Прекраснее не бывает, – кивнул он и, наклонившись, поцеловал жену. Вокруг послышались радостные крики. Но всех перекрыл пронзительный вопль Тейлора, от которого отец едва не упал.
– Доктор Хулахен был прав, Джеймс, – сказала Джесси. – Это легкие твоей матушки. И с каждым годом они будут все сильнее.
Эпилог
Маркус Уиндем, граф Чейз, не только стал отцом четырех детей, рожденных от Дачесс, но и приобрел шумную известность в палате лордов при премьер-министре Мелбурне. В 1837 году он был назначен советником королевы Виктории и, если верить слухам, она вышла бы за него замуж, если бы могла, поскольку, по ее остроумному замечанию, он был «грешно прекрасен и так восхитительно зол на язык».
Дачесс, графиня Чейз, слыла самым знаменитым автором куплетов своего времени, хотя королева Виктория не раз жаловалась, что некоторые ее сочинения граничат с пошлостью, на что один дерзкий журналист ответил в своей заметке:
«В таком случае , Ваше Величество , не читайте их и предоставьте сей неприятный труд вашим просоленным насквозь морским волкам».
До сих пор ее знаменитая «Матросская песня» остается одной из самых любимых на флоте.
В 1837 году Энтони Годуин Рутвен Уиндем, виконт Редклиф, старший сын Маркуса и Дачесс, женился на Сесилии Деруент Найтингейл, старшей дочери Норта и Кэролайн Найтингейл, чьи буйные выходки восхищали Энтони и шокировали ее родителей. Он звал ее своим дьяволенком. Граф Чейз убедил королеву Викторию стать крестной матерью его внука. Маркус Джеймс Бентфорд Уиндем родился в 1838 году. Говорят, что немало любопытных дам загибали пальцы, подсчитывая месяцы, оставшиеся до появления на свет ребенка, который осчастливил родителей всего неделей раньше положенного срока.
Чарльз, второй сын Маркуса и Дачесс, женился на русской графине, матерью которой была англичанка, и переехал в Санкт-Петербург, но вернулся на родину, пережив всего лишь одну русскую зиму. Позже Чарльз стал британским послом в России, хотя дважды отказывался от столь почетного поста, утверждая, что «даже жгучие поцелуи дорогой жены не могут согреть меня в этом ужасном климате». Его супруга, Марианна Шелли Палинская-Уиндем, любила распевать куплеты свекрови красивым глубоким сопрано и написала два готических романа в шестидесятых годах прошлого столетия.
Норт и Кэролайн Найтингейл, виконт и виконтесса Чилтон, помогли возродить добычу олова в Северном Корнуолле с помощью Рафаэла и Виктории Карстейрс. У них было пятеро детей, все буяны и невыносимые озорники. Отец, отчаявшийся наставить их на путь истинный, утверждал, что пример подает старшая дочь Сесилия, всегда готовая на любую рискованную выходку. Две младшие голубоглазые девочки вышли замуж за близнецов, баронов-разбойников из Нью-Йорка и перебрались туда. Сыновья Норта и Кэролайн, Эдмунд и Александр, к всеобщему удивлению, оба стали викариями после того, как перебесились и наделали в округе шума, которого хватило бы на целый кавалерийский полк, если верить словам отца, который лишь сокрушенно покачивал головой при виде сыновей – священников, проповедующих с амвона своей пастве.
Раз в год Норт отправлялся охотиться с гончими на поросшие вереском равнины лишь для того, чтобы напомнить себе, как хороша жизнь, и с удовольствием услышать веселый смех жены, встречающей мужа.
Оуэн Ффолкс женился на мисс Мэри Патрисии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99