— Нет, кричи себе на здоровье, пусть даже на твой крик слетятся чайки с побережья. Это все чепуха и не вредит главному, что сложилось между нами, что будет с годами расти, Гастингс, и становиться все сильнее. Ты веришь?
— Я просто обязана, ведь я люблю тебя больше жизни. А когда через пять лет приедет Марджори, ты не будешь смотреть на нее, как оглушенный, и болтать про красоту ее волос?
— Я плюну ей под ноги..
Гастингс засмеялась и слегка приподняла бедро.
— Слушайся меня, жена, и не шевелись, а то будет худо.
— Даже если мне удастся довести тебя до белого каления, я отлично знаю, что надо сделать, чтобы ты мигом позабыл свой гнев. Да-да, я отлично знаю, как сделать тебя столь безмятежно счастливым, какой бывает коза Джильберта, когда стащит новый сапог.
— Я знаю, что ты знаешь. Она изумленно уставилась на него, не сразу осознав, что он начал потихоньку двигаться.
— И что же именно ты знаешь?
— Моя мать любит меня. И предана мне. А мадам Агнес с Алисой преданы моей матери. И еще они верят в ее мудрость. Ну, и меня глупцом не считают. Воистину тут есть над чем посмеяться от души.
— Что это значит?
Он двигался все энергичнее, будя в ней страстное желание. На какое-то время она утратила способность думать, но позднее, чуть отдышавшись и чувствуя себя счастливейшей женщиной в мире, она поинтересовалась:
— Почему ты сказал, что твоя мать тебя любит? Конечно, она тебя любит. Ты — ее сын. Что за разговор про мадам Агнес и Алису? И при чем тут смех?
— Моя мать говорила, что когда ты возишься в цветнике, у тебя всегда отличное настроение. Еще она сказала, что здесь самое подходящее место, чтобы ты проверила, действуют ли на меня твои чары. — Она сердито нахмурилась, и Северн поцеловал ее полуоткрытые губы. — Помнишь, Гастингс? Я дважды приходил в цветник. Уже в первый раз ты начала заигрывать со мною, завела разговор о прогулке в лес, где я мог бы тебя наказать. А на следующий день ты бросилась мне на шею и умоляла снова отвести в лес.
— Да, я помню, но зачем ты все так подробно описываешь? В этом есть какой-то тайный смысл?
— Наконец ты слушаешь меня внимательно. Моя мать сказала, что это мадам Агнес с Алисой дают тебе советы, и получается все, как они говорят.
Мать смеялась над твоим удивлением. Я встретился с ними, и они все мне рассказали, Гастингс. Нужно признать, их советы пошли тебе на пользу.
Та, обхватив его шею, попыталась сжать руки, но это ей не удалось.
— Я должна сейчас прийти в ярость, кричать, топать ногами, швырнуть в тебя вазой. — Она с чувством поцеловала его, шепча:
— Алиса твердила, что мужчины — простофили. Мадам Агнес твердила, что во второй раз надо проявить большее искусство, но она в меня верит. И я тоже считаю их советы превосходными.
— Мы все решили, что это поможет тебе обуздать свой норов, и ты поверишь, что твой муж хочет прежде всего тебя, а не Оксборо с отцовскими титулами. Разве во время наших прогулок по лесу я предоставил тебе мало доказательств, Гастингс? Разве ты не наслаждалась, как хотела, моим телом? Разве я не восхищался тобой?
— А вот и нет. Ты лишь охал, стонал и дергался. — Гастингс еще злилась на женщин, она им доверилась, а те постоянно совещались с леди Морайной и Северном. — Нет, не верю, что они все тебе рассказали и спрашивали твое мнение по поводу их советов.
— Ну, я почти ничего не менял в их советах. — Вдруг она захочет его ударить, раз ей не под силу его задушить. — Сказать, что они сделали по-моему?
— Я и так знаю. — Ел рука скользнула к нему в пах и что-то нашла. — Да, я это знаю точно.
Гастингс легонько сжала пальцы, и он беспомощно улыбнулся, зарывшись в ее волосы. Он собирался с ней поговорить, а не заниматься снова любовью. Надо чем-то отвлечь ее и себя, особенно себя, уж очень искусно она его ласкает.
— Твой живот немного вырос. Ты просто чудо.
Раздалось недовольное ворчание. Гастингс тут же выпустила свою игрушку и откинула покрывало. Изрядно помятый Трист выбрался из-под одеяла и шмыгнул к хозяину.
— Ты и его позвал на помощь, Северн?
— Трист сам знает, что мне нужно.
— И прервал наши игры.
— Ты хорошо себя чувствуешь, Гастингс? — Северн погладил ее по животу.
— Да, только до рождения ребенка мне стоит воздержаться от прыжков с обрыва. Нет, лежи, ты мешаешь Тристу. Я пошутила, Северн, я отлично себя чувствую. Тебе нечего бояться. Ну, а теперь не желаешь ли продолжить?
Рука мужа у нее на животе осталась неподвижной, и Гастингс услышала его спокойное дыхание.
Трист вольно раскинулся на кровати.
— Я одолела нашего воина, Трист, сделала с ним то же, что Белла со своим кузнецом. Как ты думаешь?
Зверек выразительно фыркнул.
ЭПИЛОГ
Ночь зимнего равноденствия была морозной, ветер, налетавший с моря, бился о стены замка, завывал в щелях, хлопал гобеленами в зале. Двор занесло снегом.
Два дня назад исчез Трист.
Северн не находил себе места, отказывался от еды, неподвижно сидел в кресле, глядя на языки пламени в очаге, рядом с которым дремал волкодав Эдгар. Сырые поленья дымили, и в воздухе стоял голубой туман.
— Он мертв.
— Откуда ты знаешь, — возразила Гастингс, хотя и сама опасалась худшего.
Все в замке этого опасались. Ее сестры молча сгрудились вокруг матери, глядя, как она шьет.
— Мне не следовало его отпускать.
— Ты не смог бы его удержать, он всегда поступал по своей воле.
— Просто он такой же упрямый, как и ты. Я запретил тебе выходить из зала, а ты вчера кормила во дворе цыплят.
— Больше не буду. С Тристом ничего не случится, Северн. Поверь мне. — Она понимала никчемность этих слов, но не смогла придумать ничего лучшего.
— Я же знал, что надвигается буря, и не должен был выпускать его из-под туники. В конце концов мог бы его связать.
Гастингс неловко поднялась с кресла. Живот уже заметно округлился, она выглядела свежей и юной, а на душе лежал тяжкий камень, ибо она понимала:
Тристу не выжить в такую бурю.
Северн надел рукавицы и теплый плащ, который ему подал огорченный Гвент. Целый день он выходил на поиски и возвращался, когда холод становился уже нестерпимым.
В этот момент они услыхали крик. — На пороге возник Аларт, пыхтя и отдуваясь, пытаясь стряхнуть с себя гору снега. А за ним плелся Трист, тоже весь в снегу, с обледенелыми усами, осторожно держа что-то во рту. Это был детеныш куницы.
— Боже мой!
Северн посадил малыша на огромную ладонь и прижал Триста к груди. Но через минуту Трист соскользнул на пол и был таков. Аларт не успел даже захлопнуть дверь.
— Там еще один детеныш! — воскликнула Гастингс.
— Держи этого. — Северн передал ей мокрый комочек и поспешил за Тристом.
Они вернулись через несколько томительных минут. Северн крепко прижимал к груди Триста и второго детеныша.
Из угла поднялась Ведунья и решительно сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75