Он то и дело напоминал, что она ему очень многим обязана.
– Ты знаешь, что он имел в виду? Лейси отрицательно покачала головой.
– И что же случилось дальше?
– Я подождала, пока Дуглас вышел из комнаты, потом пошла туда сама и, подойдя к двери, окликнула Белинду. Она попросила меня уйти, но я не послушалась и вошла. Белинда стояла посреди комнаты совершенно голая. Она тут же схватила свои джинсы и прикрылась ими. Я спросила, не ударил ли ее Дуглас, и она ответила, что это просто смешно и что Дуглас не способен никого ударить. Но я ей не поверила. Когда она взмахнула рукой, прося меня уйти, мне показалось, что я разглядела синяк у нее под ребрами, в районе солнечного сплетения. Но я не ушла – я просто не могла уйти.
– Ты не знаешь, не случалось ли чего-либо подобного раньше?
Лейси опять замотала головой:
– Нет… Я точно не знаю. Мне казалось, что они любят друг друга. Дуглас всегда был с Белиндой таким ласковым, таким нежным и заботливым. Они всегда смеялись, вечно обнимались и целовали друг друга, когда, как им казалось, на них никто не смотрит. Но в тот раз, как видно, все было иначе. Белинда едва стояла на ногах. Я хотела убить Дугласа, но Белинда сказала, что если кто-нибудь это и сделает, то это будет она сама. Потом она еще раз попросила меня уйти и сказала, что не хочет меня видеть и что я вечно сую нос не в свои дела. И в тот самый вечер у нее случился выкидыш.
– Ты никогда никому об этом не рассказывала? Даже полицейским – после того как Белинду убили?
Лейси снова нахмурилась и, прежде чем ответить, долго молчала.
– Должно быть, выкидыш у Белинды случился из-за того, что Дуглас ее ударил. Я больше ничего не помню об этом.
Внезапно глаза Лейси расширились, и она напряженно уставилась в пространство перед собой. Вид у нее был сначала крайне озадаченный, потом это выражение сменилось гримасой сильнейшего страха. Сэвич накрыл ее руку своей и стал осторожно поглаживать пальцы.
– Все в порядке, Лейси, я здесь. Ничего плохого не случится, – тихонько заговорил он, склонившись к ней.
Губы Лейси скривились, и она заплакала. Она смотрела на Диллона и беззвучно, почти не меняясь в лице, рыдала. Слезы так и лились по ее бледным щекам. Доктор Бауэрс, подойдя к ней, вытерла слезы салфеткой.
– Ну что же, Лейси, достаточно. А теперь я хочу, чтобы ты проснулась. Сейчас я сосчитаю до трех. На счет три ты проснешься, улыбнешься Сэвичу и вспомнишь все, о чем мы говорили.
На счет три Лейси в самом деле пришла в себя.
– Почему я плачу? – с удивлением спросила она и потерла пальцами глаза. – А, теперь я вспоминаю. Это было…
– Все нормально, – сказал Сэвич и, притянув ее к себе, стал гладить по спине большими, сильными руками. – Тебе не обязательно говорить об этом прямо сейчас.
Лейси затихла в его объятиях, тесно прижавшись к его груди. Диллон отчетливо ощутил биение ее сердца и осторожно поцеловал ее волосы.
– Ты в порядке? – спросил он.
Она кивнула и снова уткнулась лбом ему в плечо.
– Мне так не хватает Белинды, – заговорила она. – Она заботилась обо мне больше, чем мама. Мама практически не выходила из своей комнаты. Она обожала шоколадки. Они обе были очень красивые – и мама, и Белинда. Я по сравнению с ними дурнушка, но это не влияло на их отношение ко мне – они очень меня любили. Впрочем, Белинда, пожалуй, несколько охладела ко мне, когда я стала подрастать, – уж не знаю почему.
Мне известно, что никогда раньше до того случая Дуглас не поднимал на Белинду руку – она сама мне об этом сказала. Я спросила, почему он ударил ее, почему он так ее унижал.
– И что же она ответила?
– Ничего. Она просто стояла и трясла головой, а потом заявила, что я не пойму, что ко мне все это не имеет никакого отношения и что будет лучше, если я об этом поскорее забуду.
Сначала я почувствовала смущение, а потом разозлилась. И сказала Белинде, что я уже не ребенок, мне девятнадцать лет и я умею играть на пианино, а она нет. Она засмеялась, но после удара Дугласа смеяться ей было больно, и смех почти сразу же оборвался. Она попросила меня забыть о случившемся и сказала, что все это пустяки. Потом заявила, что я ей надоела, вечно сую нос туда, куда не надо, и попросила меня уйти. После этого я отправилась с друзьями в Напа-Вэлли. Больше я никогда не видела Белинду.
– А откуда ты узнала, что у Белинды был выкидыш?
– Не помню. Наверное, кто-то мне сказал. Но, похоже, об этом почти никто не знал. Во всяком случае, в протоколах вскрытия об этом не было ни слова. Я в самом деле не помню, откуда я узнала про выкидыш.
– Но тем не менее ты во сне побывала вместе с Белиндой на том складе, где она погибла, и была рядом с ней до самой ее смерти. При этом ты как бы видела все то, что видела она, и чувствовала страх, который она ощущала.
У доктора Бауэрс был такой вид, будто она вот-вот бросится на Сэвича, но он знаком дал ей понять, что контролирует ситуацию. Лейси отстранилась от него и стояла в напряженной позе. Диллон продолжал удерживать ее на вытянутых руках, легонько раскачивая взад-вперед.
– Но как я могла там оказаться? – снова заговорила Лейси. – Какая-то бессмыслица. Я уехала из Сан-Франциско после разговора с Белиндой. Когда мне позвонил отец, чтобы сообщить о случившемся несчастье, я была в Сент-Элене.
– Когда отец позвонил тебе, что именно он сказал?
– Он сказал, что Белинда погибла от рук Убийцы с бечевкой, и попросил приехать домой. Я поехала. Это все.
– А отец не сказал тебе о том, что у Белинды был выкидыш?
– Я не помню.
– Когда сон приснился тебе в первый раз?
– Через шесть недель после убийства. Во сне убийца подкрадывался ко мне, и я ничего не могла сделать. Я не могла от него убежать. Я кричала: «Что тебе здесь надо? Чего ты хочешь?» Он ничего не отвечал – просто подходил все ближе и ближе. Я знала, что сейчас он ударит меня по голове, но не могла ни бежать, ни сопротивляться. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Он был уже совсем рядом, и в этот момент сон закончился.
– Когда ты поняла, что убийца выбирал в качестве жертв тех женщин, которые сквернословили и плохо отзывались о своих мужьях?
– Я же говорила, сон с каждым разом становился все длиннее, в нем появлялось все больше деталей. Как-то раз, уже после того как мой преследователь ударил меня по голове, он шепнул мне на ухо: «Ты все время ругаешься, мерзавка. Говоришь вещи, которые не должна говорить женщина, и вдобавок еще позоришь своего мужа и всячески его оскорбляешь, ты, маленькая злобная сучонка. Мне придется наказать тебя за это». Никогда не смогу этого забыть, никогда. Сон снился мне снова и снова, становился все длиннее, и как-то раз я проснулась буквально за мгновение до того, как этот человек убил меня. Возможно, все это было вызвано тем, что я читала множество материалов, посвященных убийствам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– Ты знаешь, что он имел в виду? Лейси отрицательно покачала головой.
– И что же случилось дальше?
– Я подождала, пока Дуглас вышел из комнаты, потом пошла туда сама и, подойдя к двери, окликнула Белинду. Она попросила меня уйти, но я не послушалась и вошла. Белинда стояла посреди комнаты совершенно голая. Она тут же схватила свои джинсы и прикрылась ими. Я спросила, не ударил ли ее Дуглас, и она ответила, что это просто смешно и что Дуглас не способен никого ударить. Но я ей не поверила. Когда она взмахнула рукой, прося меня уйти, мне показалось, что я разглядела синяк у нее под ребрами, в районе солнечного сплетения. Но я не ушла – я просто не могла уйти.
– Ты не знаешь, не случалось ли чего-либо подобного раньше?
Лейси опять замотала головой:
– Нет… Я точно не знаю. Мне казалось, что они любят друг друга. Дуглас всегда был с Белиндой таким ласковым, таким нежным и заботливым. Они всегда смеялись, вечно обнимались и целовали друг друга, когда, как им казалось, на них никто не смотрит. Но в тот раз, как видно, все было иначе. Белинда едва стояла на ногах. Я хотела убить Дугласа, но Белинда сказала, что если кто-нибудь это и сделает, то это будет она сама. Потом она еще раз попросила меня уйти и сказала, что не хочет меня видеть и что я вечно сую нос не в свои дела. И в тот самый вечер у нее случился выкидыш.
– Ты никогда никому об этом не рассказывала? Даже полицейским – после того как Белинду убили?
Лейси снова нахмурилась и, прежде чем ответить, долго молчала.
– Должно быть, выкидыш у Белинды случился из-за того, что Дуглас ее ударил. Я больше ничего не помню об этом.
Внезапно глаза Лейси расширились, и она напряженно уставилась в пространство перед собой. Вид у нее был сначала крайне озадаченный, потом это выражение сменилось гримасой сильнейшего страха. Сэвич накрыл ее руку своей и стал осторожно поглаживать пальцы.
– Все в порядке, Лейси, я здесь. Ничего плохого не случится, – тихонько заговорил он, склонившись к ней.
Губы Лейси скривились, и она заплакала. Она смотрела на Диллона и беззвучно, почти не меняясь в лице, рыдала. Слезы так и лились по ее бледным щекам. Доктор Бауэрс, подойдя к ней, вытерла слезы салфеткой.
– Ну что же, Лейси, достаточно. А теперь я хочу, чтобы ты проснулась. Сейчас я сосчитаю до трех. На счет три ты проснешься, улыбнешься Сэвичу и вспомнишь все, о чем мы говорили.
На счет три Лейси в самом деле пришла в себя.
– Почему я плачу? – с удивлением спросила она и потерла пальцами глаза. – А, теперь я вспоминаю. Это было…
– Все нормально, – сказал Сэвич и, притянув ее к себе, стал гладить по спине большими, сильными руками. – Тебе не обязательно говорить об этом прямо сейчас.
Лейси затихла в его объятиях, тесно прижавшись к его груди. Диллон отчетливо ощутил биение ее сердца и осторожно поцеловал ее волосы.
– Ты в порядке? – спросил он.
Она кивнула и снова уткнулась лбом ему в плечо.
– Мне так не хватает Белинды, – заговорила она. – Она заботилась обо мне больше, чем мама. Мама практически не выходила из своей комнаты. Она обожала шоколадки. Они обе были очень красивые – и мама, и Белинда. Я по сравнению с ними дурнушка, но это не влияло на их отношение ко мне – они очень меня любили. Впрочем, Белинда, пожалуй, несколько охладела ко мне, когда я стала подрастать, – уж не знаю почему.
Мне известно, что никогда раньше до того случая Дуглас не поднимал на Белинду руку – она сама мне об этом сказала. Я спросила, почему он ударил ее, почему он так ее унижал.
– И что же она ответила?
– Ничего. Она просто стояла и трясла головой, а потом заявила, что я не пойму, что ко мне все это не имеет никакого отношения и что будет лучше, если я об этом поскорее забуду.
Сначала я почувствовала смущение, а потом разозлилась. И сказала Белинде, что я уже не ребенок, мне девятнадцать лет и я умею играть на пианино, а она нет. Она засмеялась, но после удара Дугласа смеяться ей было больно, и смех почти сразу же оборвался. Она попросила меня забыть о случившемся и сказала, что все это пустяки. Потом заявила, что я ей надоела, вечно сую нос туда, куда не надо, и попросила меня уйти. После этого я отправилась с друзьями в Напа-Вэлли. Больше я никогда не видела Белинду.
– А откуда ты узнала, что у Белинды был выкидыш?
– Не помню. Наверное, кто-то мне сказал. Но, похоже, об этом почти никто не знал. Во всяком случае, в протоколах вскрытия об этом не было ни слова. Я в самом деле не помню, откуда я узнала про выкидыш.
– Но тем не менее ты во сне побывала вместе с Белиндой на том складе, где она погибла, и была рядом с ней до самой ее смерти. При этом ты как бы видела все то, что видела она, и чувствовала страх, который она ощущала.
У доктора Бауэрс был такой вид, будто она вот-вот бросится на Сэвича, но он знаком дал ей понять, что контролирует ситуацию. Лейси отстранилась от него и стояла в напряженной позе. Диллон продолжал удерживать ее на вытянутых руках, легонько раскачивая взад-вперед.
– Но как я могла там оказаться? – снова заговорила Лейси. – Какая-то бессмыслица. Я уехала из Сан-Франциско после разговора с Белиндой. Когда мне позвонил отец, чтобы сообщить о случившемся несчастье, я была в Сент-Элене.
– Когда отец позвонил тебе, что именно он сказал?
– Он сказал, что Белинда погибла от рук Убийцы с бечевкой, и попросил приехать домой. Я поехала. Это все.
– А отец не сказал тебе о том, что у Белинды был выкидыш?
– Я не помню.
– Когда сон приснился тебе в первый раз?
– Через шесть недель после убийства. Во сне убийца подкрадывался ко мне, и я ничего не могла сделать. Я не могла от него убежать. Я кричала: «Что тебе здесь надо? Чего ты хочешь?» Он ничего не отвечал – просто подходил все ближе и ближе. Я знала, что сейчас он ударит меня по голове, но не могла ни бежать, ни сопротивляться. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Он был уже совсем рядом, и в этот момент сон закончился.
– Когда ты поняла, что убийца выбирал в качестве жертв тех женщин, которые сквернословили и плохо отзывались о своих мужьях?
– Я же говорила, сон с каждым разом становился все длиннее, в нем появлялось все больше деталей. Как-то раз, уже после того как мой преследователь ударил меня по голове, он шепнул мне на ухо: «Ты все время ругаешься, мерзавка. Говоришь вещи, которые не должна говорить женщина, и вдобавок еще позоришь своего мужа и всячески его оскорбляешь, ты, маленькая злобная сучонка. Мне придется наказать тебя за это». Никогда не смогу этого забыть, никогда. Сон снился мне снова и снова, становился все длиннее, и как-то раз я проснулась буквально за мгновение до того, как этот человек убил меня. Возможно, все это было вызвано тем, что я читала множество материалов, посвященных убийствам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112