И не хнычу, вы не слышали от меня никаких жалоб.
Он подумал, что она выглядит усталой и озабоченной. Обеспокоенной. Ладно, сегодня вечером на его устах будет печать. И все же, дай себе волю, к концу их свидания он был готов танцевать на столе и улыбаться во весь рот.
— Прекратите молоть чушь, мистер Харли. Она повернулась к официанту, маячившему за спиной, и заказала перье. Джонатан кивнул в знак согласия.
— Вы не очень-то напьетесь, если остановитесь на перье, мистер Харли.
— Это праздничный вечер, Элизабет.
— Вы выяснили, что у меня смертельная болезнь?
— Ваши внутренности, как и ваша внешность, в полном порядке. В отличном состоянии. Она промолчала.
— Я думал о вас. По правде говоря, думал о вас, когда занимался любовью с другими женщинами. Чертовски неудобно, знаете ли!
Она бросила на него усталый взгляд, не соглашаясь поддерживать этот тон.
— Что-то не похоже, чтобы вы искрились весельем.
— Я устала, и у меня затруднения, поэтому вряд ли я гожусь для вашей компании — скучна и уныла. А теперь скажите, чего вы хотите?
Он было уже заговорил, ему хотелось рассказать ей все, увидеть смятение, шок на ее лице, но передумал и придержал язык.
— Что случилось, — спросил он отрывисто, — с нашей последней встречи?
Принесли перье. Элизабет подняла свой бокал, но Джонатан опередил ее.
— Тост, Элизабет.
— Какой тост?
Он нахмурился и проглотил готовые вырваться слова. Наконец заговорил, и голос его был непринужденным, а тон шутливым:
— За будущее.
— Довольно неопределенно.
Она чокнулась с ним, потом отпила от своего бокала, почти жалея, что не заказала “Маргариту”. По крайней мере те кила уже подействовала бы на нее и краски мира смешались, а его очертания стали бы менее резкими и более обтекаемыми.
— Может быть, вы скучали обо мне? И — тоже занимаясь любовью с другими мужчинами — представляли меня?
— Пожалуйста, мистер Харли, — сказала она.
— А в чем, черт возьми, дело? Может быть, вы все же расскажете?
Элизабет склонила голову набок, глядя на него. Сердится. Глаза прищурены, губы сошлись в тонкую линию.
— Ладно. Речь о молодой женщине, которую собираются принести в жертву. И помешать невозможно. Я ничего не могу поделать, и это гнусно.
— А нельзя ли подробнее?
— Нет. Даже, если бы я вам доверяла, вы тоже ничего не могли бы сделать. Да и какое вам, в сущности, дело?
— Вы хоть кому-нибудь доверяете?
— Нет. Люди способны чему-то научиться. Даже я.
Снова появился официант, и они заказали ужин.
— Мне казалось, у вас достаточно власти, — сказал Джонатан после того, как официант удалился, — чтобы многого добиться.
— Да, многого. Это верно.
— А знаете, Элизабет, — сказал он после минутной паузы, — может быть, со временем вы научитесь доверять мне.
— Да ну, мистер Харли, ненависть не испаряется за одну ночь, вам это известно.
"Но ведь Кэтрин изменилась или, во всяком случае, похоже, что изменилась, — подумала Элизабет. — А вдруг ее слова и действия были сплошным притворством, лицедейством? Нет, не похоже, ее беспокойство о Брэде и Дженнифер казалось абсолютно искренним”.
— Ненависть проходит, но, конечно, не за одну ночь. Тут вы правы.
— Мистер Харли, так в чем все-таки дело? Я устала и сегодня не собираюсь с вами препираться. Скажите мне просто, чего вы хотите.
— Ладно, — ответил он, подавляя вздох. — Скажу.
Но не мог этого сделать, пока что не мог. К вопросу о ненависти. Она была бы способна убить его.
Принесли блюда. Несколько минут они молча ели.
— Славная погода, — сказал Джонатан.
— Да.
— Думаю, “Дайанты” опять войдут в силу. А? Элизабет аккуратно положила вилку.
— Через десять минут меня здесь не будет, мистер Харли.
— Но вы не уйдете с пустыми руками, Элизабет.
— И что же вы собираетесь передать мне? Эпидемию? Вирус?
— У меня ведь еще есть время до того, как настанет срок заплатить долг?
Она выжидающе смотрела на него. Джонатан положил вилку и наклонился вперед.
— Завтра я встречусь с вами, вашим штатом и адвокатами. Завтра утром в десять часов в вашем офисе.
— Зачем?
— У меня готов для вас чек.
Он подцепил вилкой большой кусок, широко улыбаясь ей. Выражение ее лица не изменилось, но она совсем притихла.
— Маленькие девочки не должны играть в серьезные игры, — сказал он, желая услышать ее крики и проклятия в свой адрес. — Вы не могли выиграть, Элизабет, даже если б на вашей стороне были все ресурсы АКИ.
Она все еще молчала.
— Вы могли как угодно обращаться с вашим бедным мужем, но не со мной, Элизабет. Кстати, завтра со мной будет мой адвокат. Вы ведь не заставите меня долго ждать, да?
Черт бы ее побрал! Почему она ничего не отвечает? Почему не плюнет ему в лицо? Почему не лягнет в пах?
— Знаете, — продолжал он после минуты мертвого молчания, — для женщины вы не так уж плохи. Скажем, десять лет практики, и вы будете так же хороши, как я десять лет назад. Все дело в ваших гормонах, Лиззи. От них все ваши эмоции. Вы не можете мыслить так же ясно, как мужчина. Как я и говорил, вы не могли меня побить.
Она все еще молчала. Неужели ей не интересно узнать, как он раздобыл деньги? Ну хоть бы отбрила его за все его провокационные замечания!
Наконец она сказала очень спокойно:
— Думаю, вы правы, мистер Харли. Элизабет спокойно допила остатки своего перье. Потом так же невозмутимо и очень аккуратно поставила пустой стакан на стол. Подняла с пола свою сумку, встала, посмотрела на него, повернулась и вышла из ресторана. Джонатан Харли выругался.
Глава 20
На следующее утро Джонатан, сопровождаемый своим адвокатом Джошем Симпсоном, ровно в десять часов вошел в офис Элизабет. Они вместе учились в Йеле, и Джош был противником Джонатана в шахматном турнире на последнем курсе. Ему очень хотелось упомянуть об этом Элизабет, когда представлял ей Джоша.
Элизабет сидела за круглым столом для конференций с Адрианом Маршем, Коем Сиверстоном и Родом Сэмюэлсом.
— Доброе утро, Элизабет, джентльмены, — сказал Джонатан. Он не спускал с нее глаз — бледная, но совершенно спокойная.
— Мистер Харли, — сказала Элизабет, кивком указывая на свободные стулья. Джонатан представил Джоша.
— Сегодня я не считаю, что есть необходимость в обмене любезностями. Думаю, Элизабет сказала вам, почему мы здесь.
Адриан покачал головой.
— Нет, мистер Харли. Мы не в курсе… Речь идет об отсрочке платежа по вашему займу?
Джонатан бросил взгляд на Элизабет. Молчание.
— Нет, — ответил он резко. — Я здесь для того, чтобы заплатить свой долг. Мистер Марш, если вы будете так любезны, я попрошу вас распорядиться, чтобы ваши люди подсчитали баланс, мы быстро произведем сравнение наших данных, Джош отправится в банк и получит чек от кассира.
В течение нескольких минут не раздавалось ни звука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Он подумал, что она выглядит усталой и озабоченной. Обеспокоенной. Ладно, сегодня вечером на его устах будет печать. И все же, дай себе волю, к концу их свидания он был готов танцевать на столе и улыбаться во весь рот.
— Прекратите молоть чушь, мистер Харли. Она повернулась к официанту, маячившему за спиной, и заказала перье. Джонатан кивнул в знак согласия.
— Вы не очень-то напьетесь, если остановитесь на перье, мистер Харли.
— Это праздничный вечер, Элизабет.
— Вы выяснили, что у меня смертельная болезнь?
— Ваши внутренности, как и ваша внешность, в полном порядке. В отличном состоянии. Она промолчала.
— Я думал о вас. По правде говоря, думал о вас, когда занимался любовью с другими женщинами. Чертовски неудобно, знаете ли!
Она бросила на него усталый взгляд, не соглашаясь поддерживать этот тон.
— Что-то не похоже, чтобы вы искрились весельем.
— Я устала, и у меня затруднения, поэтому вряд ли я гожусь для вашей компании — скучна и уныла. А теперь скажите, чего вы хотите?
Он было уже заговорил, ему хотелось рассказать ей все, увидеть смятение, шок на ее лице, но передумал и придержал язык.
— Что случилось, — спросил он отрывисто, — с нашей последней встречи?
Принесли перье. Элизабет подняла свой бокал, но Джонатан опередил ее.
— Тост, Элизабет.
— Какой тост?
Он нахмурился и проглотил готовые вырваться слова. Наконец заговорил, и голос его был непринужденным, а тон шутливым:
— За будущее.
— Довольно неопределенно.
Она чокнулась с ним, потом отпила от своего бокала, почти жалея, что не заказала “Маргариту”. По крайней мере те кила уже подействовала бы на нее и краски мира смешались, а его очертания стали бы менее резкими и более обтекаемыми.
— Может быть, вы скучали обо мне? И — тоже занимаясь любовью с другими мужчинами — представляли меня?
— Пожалуйста, мистер Харли, — сказала она.
— А в чем, черт возьми, дело? Может быть, вы все же расскажете?
Элизабет склонила голову набок, глядя на него. Сердится. Глаза прищурены, губы сошлись в тонкую линию.
— Ладно. Речь о молодой женщине, которую собираются принести в жертву. И помешать невозможно. Я ничего не могу поделать, и это гнусно.
— А нельзя ли подробнее?
— Нет. Даже, если бы я вам доверяла, вы тоже ничего не могли бы сделать. Да и какое вам, в сущности, дело?
— Вы хоть кому-нибудь доверяете?
— Нет. Люди способны чему-то научиться. Даже я.
Снова появился официант, и они заказали ужин.
— Мне казалось, у вас достаточно власти, — сказал Джонатан после того, как официант удалился, — чтобы многого добиться.
— Да, многого. Это верно.
— А знаете, Элизабет, — сказал он после минутной паузы, — может быть, со временем вы научитесь доверять мне.
— Да ну, мистер Харли, ненависть не испаряется за одну ночь, вам это известно.
"Но ведь Кэтрин изменилась или, во всяком случае, похоже, что изменилась, — подумала Элизабет. — А вдруг ее слова и действия были сплошным притворством, лицедейством? Нет, не похоже, ее беспокойство о Брэде и Дженнифер казалось абсолютно искренним”.
— Ненависть проходит, но, конечно, не за одну ночь. Тут вы правы.
— Мистер Харли, так в чем все-таки дело? Я устала и сегодня не собираюсь с вами препираться. Скажите мне просто, чего вы хотите.
— Ладно, — ответил он, подавляя вздох. — Скажу.
Но не мог этого сделать, пока что не мог. К вопросу о ненависти. Она была бы способна убить его.
Принесли блюда. Несколько минут они молча ели.
— Славная погода, — сказал Джонатан.
— Да.
— Думаю, “Дайанты” опять войдут в силу. А? Элизабет аккуратно положила вилку.
— Через десять минут меня здесь не будет, мистер Харли.
— Но вы не уйдете с пустыми руками, Элизабет.
— И что же вы собираетесь передать мне? Эпидемию? Вирус?
— У меня ведь еще есть время до того, как настанет срок заплатить долг?
Она выжидающе смотрела на него. Джонатан положил вилку и наклонился вперед.
— Завтра я встречусь с вами, вашим штатом и адвокатами. Завтра утром в десять часов в вашем офисе.
— Зачем?
— У меня готов для вас чек.
Он подцепил вилкой большой кусок, широко улыбаясь ей. Выражение ее лица не изменилось, но она совсем притихла.
— Маленькие девочки не должны играть в серьезные игры, — сказал он, желая услышать ее крики и проклятия в свой адрес. — Вы не могли выиграть, Элизабет, даже если б на вашей стороне были все ресурсы АКИ.
Она все еще молчала.
— Вы могли как угодно обращаться с вашим бедным мужем, но не со мной, Элизабет. Кстати, завтра со мной будет мой адвокат. Вы ведь не заставите меня долго ждать, да?
Черт бы ее побрал! Почему она ничего не отвечает? Почему не плюнет ему в лицо? Почему не лягнет в пах?
— Знаете, — продолжал он после минуты мертвого молчания, — для женщины вы не так уж плохи. Скажем, десять лет практики, и вы будете так же хороши, как я десять лет назад. Все дело в ваших гормонах, Лиззи. От них все ваши эмоции. Вы не можете мыслить так же ясно, как мужчина. Как я и говорил, вы не могли меня побить.
Она все еще молчала. Неужели ей не интересно узнать, как он раздобыл деньги? Ну хоть бы отбрила его за все его провокационные замечания!
Наконец она сказала очень спокойно:
— Думаю, вы правы, мистер Харли. Элизабет спокойно допила остатки своего перье. Потом так же невозмутимо и очень аккуратно поставила пустой стакан на стол. Подняла с пола свою сумку, встала, посмотрела на него, повернулась и вышла из ресторана. Джонатан Харли выругался.
Глава 20
На следующее утро Джонатан, сопровождаемый своим адвокатом Джошем Симпсоном, ровно в десять часов вошел в офис Элизабет. Они вместе учились в Йеле, и Джош был противником Джонатана в шахматном турнире на последнем курсе. Ему очень хотелось упомянуть об этом Элизабет, когда представлял ей Джоша.
Элизабет сидела за круглым столом для конференций с Адрианом Маршем, Коем Сиверстоном и Родом Сэмюэлсом.
— Доброе утро, Элизабет, джентльмены, — сказал Джонатан. Он не спускал с нее глаз — бледная, но совершенно спокойная.
— Мистер Харли, — сказала Элизабет, кивком указывая на свободные стулья. Джонатан представил Джоша.
— Сегодня я не считаю, что есть необходимость в обмене любезностями. Думаю, Элизабет сказала вам, почему мы здесь.
Адриан покачал головой.
— Нет, мистер Харли. Мы не в курсе… Речь идет об отсрочке платежа по вашему займу?
Джонатан бросил взгляд на Элизабет. Молчание.
— Нет, — ответил он резко. — Я здесь для того, чтобы заплатить свой долг. Мистер Марш, если вы будете так любезны, я попрошу вас распорядиться, чтобы ваши люди подсчитали баланс, мы быстро произведем сравнение наших данных, Джош отправится в банк и получит чек от кассира.
В течение нескольких минут не раздавалось ни звука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92