Она изобразила приятную улыбку — не самый простой маневр, когда у тебя стиснуты зубы.
— Дети подхватывают болезни поразительно быстро. Прошу извинить меня.
Джеймс схватил ее за руку.
— Если бы он действительно заболел, вы бы не пришли сегодня на работу.
Вот черт. Тут он прав.
— Я же не говорю, что он сильно заболел, — процедила она, — но ему необходим уход и…
— В таком случае вы наверняка можете уделить мне пару минут. — И прежде чем она успела издать хоть звук, он схватил ее за локоть и втащил в коттедж.
— Мистер Сидонс! — взвизгнула она. Он захлопнул дверь ногой.
— Я думал, что мы оставили мистера Сидонса в прошлом.
— И напрасно! — прошипела Элизабет. — Отпустите меня.
— Перестаньте вести себя так, словно вас сейчас изнасилуют.
Она свирепо уставилась на него:
— Мне это не кажется таким уж невероятным.
— Боже правый! — произнес Джеймс, запустив пальцы в волосы. — Когда вы успели обзавестись таким вздорными манерами?
— Когда вы затащили меня в свой коттедж!
— Я не стал бы делать ничего подобного, если бы не ваше вранье про брата.
Разинув рот, она издала тихий негодующий возглас:
— Как вы смеете обвинять меня во лжи!
— А разве вы не солгали?
— Да, — натянуто произнесла она, — но только потому, что вы грубиян и невежа, который не понимает, когда ему говорят «нет».
— Отказ принять отрицательный ответ обычно приводит к положительному результату, — заявил Джеймс таким снисходительным тоном, что Элизабет пришлось вцепиться в юбку, чтобы удержаться от желания хорошенько врезать ему.
Устремив на него холодный взгляд, она сказала ледяным тоном:
— Кажется, у меня нет другого выхода, кроме как выслушать вас. Так что вы хотели сказать?
Он потряс листком бумаги перед ее носом:
— Взгляните, что дала мне леди Дэнбери.
— Извещение о вашем увольнении, надеюсь? — пробормотала Элизабет.
Джеймс не счел нужным реагировать на ее реплику.
— Это список гостей. Не хотелось бы вас разочаровывать, но ни один из этих джентльменов не подходит.
— О? Как я понимаю, вы лично знаете каждого? — едко заметила она.
— Собственно говоря, да.
Она выдернула листок у него из рук, оторвав при этом уголок.
— Подумать только!.. — насмешливо протянула девушка. — Два лорда и один пэр. Как вам удалось познакомиться с такими знатными господами?
— Между прочим, ваш брат — тоже баронет, — напомнил он ей.
— Чего не скажешь о вашем брате, — парировала она.
— Откуда такая уверенность?
Элизабет насторожилась:
— А вы сами-то кто?
— Мой брат — не пэр, — раздраженно буркнул Джеймс. — К вашему сведению, у меня вообще нет брата. Просто я хотел указать на свойственную вам дурную привычку делать выводы, не рассмотрев все факты.
— Чем плохи, — произнесла она так медленно, что у него не осталось сомнений, что ее терпение вот-вот лопнет, — эти мужчины?
— Трое из них женаты.
Челюсть ее затряслась, возможно, оттого, что она скрипнула зубами.
— Чем плохи неженатые гости?
— Ну, скажем, вот этот, — он указал на сэра Бертрама Фелпорта, — пьяница.
— Вы уверены?
— Совесть не позволит мне отдать вас в руки человека, который злоупотребляет спиртным.
— Вы не ответили на мой вопрос. Проклятие, вот пристала!
— Да, я совершенно уверен, что он пьяница. Причем горький.
Она заглянула в надорванный листок у себя в руке:
— А лорд Бинсби?
— Он игрок.
— Заядлый?
Джеймс кивнул, начиная наслаждаться собой.
— Безнадежный. К тому же он толстый.
Элизабет перешла к следующей фамилии.
— А как насчет…
— Женат, женат и женат.
Она бросила на него колючий взгляд.
— Как, все трое?
Он с готовностью кивнул:
— Один из них даже счастливо.
— Какое неслыханное отступление от общепринятых норм, — пробормотала она.
Джеймс воздержался от комментариев.
Элизабет протяжно выдохнула, и он отметил, что раздраженные вздохи постепенно сменяются утомленными.
— Остаются мистер Уильям Данфорд и капитан Шонрик Эндрайн. Полагаю, один из них — калека, а другой — дурачок?
Джеймс чуть не поддался соблазну согласиться, но ей хватит одного взгляда на Данфорда и капитана, чтобы понять, что ее обманули.
— Они оба считаются достаточно привлекательными и умными людьми, — признал он.
— Тогда в чем проблема?
— Данфорд — повеса.
— Ну и что?
— Он будет вам изменять.
— Я и сама не подарок, Джеймс. И не вправе ждать от других совершенства.
В его глазах сверкнуло пламя.
— Вы имеете право на верность. И должны ее требовать.
Она недоверчиво уставилась на него.
— Это было бы неплохо, но едва ли так уж важно…
— Ваш муж, — прорычал он, — будет вам верен, иначе ему придется иметь дело со мной.
Элизабет вытаращила глаза, разинула рот, а затем залилась смехом.
Скрестив руки на груди, Джеймс испепелял ее взглядом. Он не привык, чтобы над проявленной им галантностью смеялись.
— О, Джеймс, — выдохнула она, — извините, но это было так мило с вашей стороны! Так мило, — она утерла глаза, — что я почти готова простить вам свое похищение.
— Я вас не похищал, — угрюмо возразил он. Она всплеснула руками.
— Как, скажите на милость, вы собираетесь защищать мою честь, когда я выйду замуж?
— Вы не выйдете замуж за Данфорда, — проворчал он.
— Ну, если вы так считаете, — произнесла Элизабет так серьезно и осторожно, что он понял: она снова умирает от смеха. — А теперь… почему бы вам не сказать мне, чем плох капитан Эндрайн?
Последовала продолжительная пауза, прежде чем Джеймс выпалил:
— Он сутулится.
Снова пауза.
— Вы отвели его кандидатуру только потому, что он сутулится? — недоверчиво спросила она.
— Это признак внутренней слабости.
— Вот как?
Джеймс понял, что недостатки Эндрайна не должны ограничиваться сутулостью.
— Не говоря уж о том… — поспешно сказал он и запнулся, пытаясь придумать что-нибудь правдоподобное, — …что он однажды повысил голос на свою мать в присутствии посторонних.
Элизабет молчала, явно не в состоянии ответить. Было ли это связано со сдерживаемым смехом, или она онемела по какой-то иной причине, Джеймс не знал.
И признаться, не хотел знать.
— Э-э… это было крайне неуважительно, — добавил он. Внезапно она протянула руку и потрогала его лоб:
— Вас не лихорадит? По-моему, у вас жар.
— Нет у меня никакого жара.
— Но вы ведете себя так, словно он у вас есть.
— А вы уложили бы меня в постель и окружили бы нежной заботой, будь у меня жар?
— Нет.
— Тогда у меня нет жара.
Она отступила на шаг.
— В таком случае я лучше пойду.
Джеймс прислонился к стене, чувствуя себя совершенно разбитым. Это она довела его до такого состояния. Если он не ухмыляется, как идиот, то пребывает в ярости. Бели он не в ярости, то охвачен похотью. А когда не страдает от похоти… то ухмыляется. И так далее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81