— Дафна Бриджертон! Ты отдавила мне палец!
Этот вопль привлек в числе прочих внимание Найджела, и тот ринулся через всю залу за Дафной, как охотник за дичью. Надежды Дафны, что она опередит его и успеет скрыться, не сбылись — он настиг ее у выхода и снова принялся изливать свои чувства.
Все это было досадно и малоприятно, а теперь еще этот совершенно незнакомый, но — ничего не скажешь — довольно приятный на вид субъект, который стал свидетелем не слишком симпатичной сцены между ней и Найджелом, окончившейся почти нокаутом. Что хуже всего, этот нахал посмел засмеяться. Даже не потрудился скрыть свою веселость.
Дафна смотрела на него без одобрения. В самом деле, кто он? Она ни разу не видела его в лондонском свете, мать не знакомила ее с ним, а уж та не упустила бы случая представить ей такого красивого молодого человека. Впрочем, вполне возможно, он женат, вследствие чего навечно вычеркнут из списка матери. Но Дафна подумала, глядя на него, что навряд ли ничего и ни от кого не слышала бы о нем, если он находился все последние годы в Лондоне.
Он был красив, с этим не поспоришь, даже, пожалуй, чересчур пригож для мужчины, когда красота вот-вот может перейти в нечто сладкое, в приторное благолепие. Но что касается телосложения и роста, они не могли вызвать нареканий. Он был примерно такой же рослый, как ее старшие братья, что встречается нечасто. Подобные ему, подумала вдруг она, могли бы отвлечь на себя внимание щебечущих девиц даже от таких привлекательных молодых джентльменов, как ее любимые братья Энтони, Бенедикт и Колин.
Но, собственно, какое ей дело до его внешности и тем более до того, могут ли с ним конкурировать ее братья? Возможно, она подумала так оттого, что знала: такие мужчины, как он, никогда не заинтересуются женщинами вроде нее. И еще подумала: какого дьявола он оказался здесь в тот момент, когда несчастный Найджел распростерся на полу, а она присела над ним, как статуя отчаяния?
Однако что бы она ни думала и ни чувствовала в эту секунду, все это выразилось в нахмуренных бровях и резком вопросе:
— Кто вы такой?..
Саймон сам бы не мог объяснить, отчего он не ответил на вопрос прямо и просто, а вместо этого сочинил весьма сомнительного художественного достоинства натужную фразу:
— В мои намерения входило стать вашим спасителем в случае необходимости, но теперь я вижу, что вы отнюдь не нуждаетесь в моих услугах.
Тем не менее сказанное подействовало. Заметно смягчив тон, Дафна сказала:
— Что ж, тогда примите мою благодарность. Жаль, вы не появились на несколько секунд раньше — тогда я бы не нанесла ему этот злосчастный удар, от которого он так легко свалился и даже не пытается встать.
Теперь Саймон обратил наконец внимание на человека, сидящего на полу и стонущего сквозь начинающие распухать губы:
— Лаффи, о Лаффи. Я все равно люблю тебя, Лаффи.
— Полагаю, это он к вам обращается? — спросил Саймон, переводя взгляд на девушку.
Положительно, она хороша собой, и, если смотреть немного сверху, как смотрит он, вырез ее платья выглядит особенно соблазнительным.
— Не к вам же! — огрызнулась Дафна.
Ей не понравились потуги на юмор, которые она уловила в вопросе. Но она все же успела обратить внимание, что его взгляд устремлен на ту часть ее тела, которую никак нельзя назвать лицом.
— Лучше скажите, что нам делать с ним?
— Нам? — переспросил Саймон.
— Вы же только что сказали, — с насмешливой улыбкой заметила Дафна, — что намеревались стать моим спасителем. Так спасите хотя бы мою жертву… Что с ним такое, в самом деле?
— Дорогая мисс Лаффи, — чересчур снисходительным, как он сам заметил, тоном произнес Саймон, наклоняясь к Найджелу. — Мне не хочется вас огорчать, но, по-моему, ваша жертва сильно пьяна. Может, вытащить его на улицу?
— Ни в коем случае! Там идет дождь.
— Дорогая мисс Лаффи, — повторил Саймон с той же интонацией. — Вы слишком добры. Ведь этот человек оскорбил вас.
— Ничего подобного, сэр. С чего вы взяли? Он просто… просто слишком назойливый. А вообще и мухи не обидит.
— Вы благородное существо, мисс. Мне стыдно за свои жестокие намерения.
Сейчас он говорил почти серьезно. Ведь большинство женщин из тех, кого он знал, устроили бы по меньшей мере истерику в подобной ситуации и уж ни в коем случае не проявили бы и капли жалости к обидчику.
Дафна поднялась с колен, отряхнула зеленый шелк платья. У нее была такая прическа, что один локон длинных густых волос спадал на плечо, слегка касаясь полуобнаженной груди. Она что-то начала говорить, но Саймон, будучи в достаточной степени воспитанным и зная, что даму полагается слушать хотя бы вполуха, не различал сейчас почти ни слова из того, что она говорила о Найджеле, о том, как жалеет его и чувствует свою вину за то, что тот выпил, по-видимому, больше, чем следует. Саймон прислушивался не к словам, а к своим ощущениям, а они были таковы: ему до смерти хотелось коснуться губами ее локона и потом продолжить движение от плеча к груди… Он понимал, что с ее чувственных губ срываются какие-то слова, но смысла не улавливал. Кроме одного: эти губы требуют поцелуя.
Зато она уловила, что он ее не слушает.
— Сэр, — проговорила она возмущенно, — вы не желаете вдуматься, о чем я говорю. Я рассказываю об этом несчастном и спрашиваю, что с ним делать. Слышите?
— Конечно.
— Нет, не слышите.
— Не слышу, — признался он.
— Вы смеетесь надо мной? — Она даже топнула ногой.
— Совсем нет, — ответил он, не сводя с нее глаз. Ему нравилось в ней все, и ее гнев тоже. Она что-то пробормотала про себя, он не слышал, что именно, но понимал — не слишком одобрительное. И потом сказала:
— Если не хотите помочь, будет лучше, если вы уйдете.
Саймон постарался взять себя в руки и ответил:
— Простите. Конечно же, я помогу вам. Скажите, что нужно сделать.
Она вздохнула.
— Я только что пыталась объяснить вам, сэр, что он не мог упасть от моей пощечины и тем более так долго лежать. Что же с ним такое? Может, вызвать врача? Смотрите, он затих! Боже мой!
Саймон еще раз наклонился к лежащему, слегка подвинул его, повернул голову.
— Он вдребезги пьян и сейчас мирно спит, — сказал он, выпрямляясь.
— Вы уверены?
— Могу поклясться. Даже похрапывает.
— Если то, что вы говорите, сэр, правда, думаю, его надо оставить здесь. Пускай отсыпается, бедняга… Впрочем, нет, что я болтаю! Как нехорошо с моей стороны! Нужно что-то другое!
— Вы правы, мисс, и вот что я предлагаю: я вызову свой экипаж, и мы отправим его домой.
— О, как я вам благодарна! Это действительно лучший выход.
— Сейчас я пойду, а вы подождите в библиотеке.
— Зачем?
— Если не хотите, чтобы кто-нибудь, кто случайно пройдет здесь, не наткнулся на вас, стерегущую неподвижно лежащее тело.
— Неподвижное тело!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83