ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Нет, — отвечал он. — Я жил все время здесь. До школы. Хотя один раз побывал в Лондоне… Но лучше бы не ездил…
В его тоне был решительный призыв прекратить дальнейшие разговоры на эту тему, однако Дафна продолжала интересоваться его жизнью и не собиралась прекращать расспросов.
— Ты был, я полагаю, симпатичным, но болезненным ребенком, — говорила она сочувственным тоном. — Иначе тебя так не любили бы до сих пор ваши старые слуги. — Он ничего не отвечал на это, и она принималась тогда рассказывать о детстве своих братьев.
— Мой брат Колин, — говорила она, — наверное, был похож на тебя в детстве. Веселый, разговорчивый, хотя довольно часто болел. Помню, однажды…
Она застыла в тот раз с полуоткрытым ртом, потому что Саймон, ничего не говоря, повернулся и вышел из комнаты.
Ей хотелось заплакать от обиды. Но она сдержалась.
* * *
Он никогда особенно не интересовался цветами. Его оставляли равнодушным и розы, и фиалки. Но сейчас он стоял у деревянной ограды знаменитого на всю округу цветника и пристально смотрел на растения. Однако не оттого, что решил заняться садоводством. Просто приходил в себя после того, как Дафна разбередила ему душу очередными вопросами о детстве.
Будь оно проклято! Он до сих пор не мог спокойно вспоминать о нем. Поэтому пребывание здесь, в Клайвдоне, было мучительным. Во всяком случае, малоприятным. А привез он сюда Дафну исключительно оттого, что из сравнительно близких к Лондону владений Клайвдон был наиболее пригоден для жилья.
Воспоминания невольно влекут за собой ощущения тех лет, а именно их не хотел и боялся Саймон. Не хотел чувствовать себя снова ребенком, одиноким существом, забрасывающим своего отца уймой писем, на которые не приходит ни одного ответа. Не хотел вспоминать жалостливые лица слуг, их сочувственные улыбки. Да, они любили его, жалели, но разве это могло помочь?
Даже то, что они дружно осуждали и, возможно, ненавидели его отца, не уменьшало страданий мальчика. Конечно, какое-то удовлетворение Саймон находил в этом, но боль и унижение оставались прежними.
И стыд. Больше всего его мучило чувство стыда.
То, что его жалеют и, значит, он достоин жалости, а не обычного внимания, как другие дети, только прибавляло мучений. А чего стоили редкие встречи с отцом? В его детскую голову приходили тогда мысли о смерти — ему не хотелось жить, он жалел, что когда-то имел несчастье родиться…
Воистину он находился в аду и начал из него медленно выкарабкиваться только с поступлением в школу Это был смелый, отчаянный поступок с его стороны, и, к счастью, он оказался успешным.
Разумеется, Дафна ни в чем не виновата, даже в том, что так настойчиво пытается расспрашивать о прошлом. Но сохранившееся с детства жгучее чувство стыда мешает ему рассказать обо всем, что было… Да, стыд и еще, наверное, гордость… Но хорошо ли это? Правильно ли?
Его руки невольно сжали чугунное литье ограды сада, словно он хотел раздавить чувство вины перед Дафной. Он отвратительно обошелся с ней. Вот чего нужно стыдиться!
— Саймон!
Ее присутствие он ощутил раньше, чем она его окликнула. Она подошла сзади, неслышно ступая по мягкой траве. Ему казалось, он слышит шепот ветра в ее густых волосах.
— Какие красивые розы, — сказала она.
Он понимал, что этими простыми словами она хотела улучшить его настроение, успокоить, сказать, что не держит на него обиды. Как же ему повезло — несмотря на свой нежный возраст, его жена оказалась умна — нет, — мудра не по годам! Как будто все уже знает о мужчинах, об их дурацких переменах настроения, об их отвратительной несдержанности.
— Мне рассказывали, эти розы очень любила моя мать, — произнес он. — Трогательно ухаживала за ними. Она умерла при моем рождении, — добавил он.
Дафна наклонила голову.
— Я слышала об этом. Как прискорбно.
Он пожал плечами:
— Я не мог знать ее.
Зачем он так сказал? Неужели он обвиняет и свою мать тоже? Но в чем? В том, что умерла и потому не смогла стать для него защитой от отца? Кто знает, быть может, она повела бы себя точно так, как и ее супруг?
— От того, что не знаешь матери, — услышал он слова Дафны, — потеря не становится меньше.
— Да, — согласился он. — Пожалуй, так.
Позднее в тот же день, когда Саймон отправился куда-то по делам поместья, Дафна подумала, что сейчас самое подходящее время поближе познакомиться с экономкой, миссис Коулсон. Хотя еще не было решено, какое из поместий они выберут своей основной резиденцией, Дафна не сомневалась, что в Клайвдоне ей придется бывать достаточно часто, а потому решила, как советовала мать, не откладывать в долгий ящик доверительную беседу с одной из главных персон в замке.
Она зашла к миссис Коулсон в небольшую комнату за кухней незадолго до вечернего чая и застала хозяйку, привлекательную даму лет пятидесяти, за составлением меню на предстоящую неделю.
— Миссис Коулсон? — произнесла Дафна, негромко постучав в растворенную дверь.
Экономка поднялась со стула.
— Миледи, — сказала она с поклоном, — вам следовало позвать меня.
Дафна смущенно улыбнулась. Она еще не привыкла к своему превращению из «мисс» в «миледи».
— Я решила пройтись по замку, — сказала она извиняющимся тоном, понимая, что ее поведение выходит за рамки всех приличий и традиций. — И вот заглянула к вам. Если у вас есть немного времени, миссис Коулсон, — продолжала она, — надеюсь, мы познакомимся поближе и вы поможете мне лучше узнать этот дом. Вы давно служите в замке, и кто, как не вы, сумеет о многом рассказать.
Экономка улыбнулась. Ей пришелся по душе простой дружеский тон новой хозяйки.
— Конечно, ваша светлость, — ответила она. — Что именно желали бы вы узнать?
— О, ничего определенного. Разумеется, побольше об этом поместье, в котором мы, наверное, будем подолгу жить. Быть может, мы с вами попьем чаю в Желтой гостиной? Мне она нравится, в ней солнечно и тепло. Я хотела бы даже превратить ее в свою собственную.
— Вы совершенно правы, миледи. Прежняя герцогиня, мать его светлости, тоже ее любила.
Дафна на минуту задумалась, должна ли она испытывать по этому поводу неловкость, и решила, что нет — просто ее вкус в чем-то совпадает со вкусом покойной матери Саймона. Что здесь такого?
— Я уделяла особое внимание этой комнате, — продолжала миссис Коулсон, — все прошедшие годы. А около трех лет назад сменила обивку мебели. Ездила в Лондон, чтобы найти точно такую, какая была раньше.
— Как мило с вашей стороны, — одобрила Дафна, уже выходя вместе с собеседницей из комнаты. — Прежний герцог, вероятно, очень любил жену, если велел следить за комнатой, которая ей так нравилась.
Миссис Коулсон ответила после некоторой заминки:
— О нет, это было мое решение, миледи. Покойный герцог выдавал определенную сумму вообще на поддержание дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83