. И это — вместо того чтобы с детства нанять ему врачей, учителей… О нет, деньги у отца были, много денег. Но он не желал — не позволяли гордыня и спесь, — чтобы более широкий круг людей, не только слуги, узнал о недостатках его сына. Да и какой недостаток? Это болезнь, недуг, который можно и нужно лечить. Если бы не чудесная, святая няня Хопкинс, Саймон •один никогда не справился бы. Но вместе они победили. А потом он, несчастный брошенный мальчишка, нашел в себе силы на свой страх и риск отправиться в школу, наврать там с три короба, чтобы его приняли, и уж тогда отец изволил прислать плату за его обучение…
Все эти мысли молниеносно пронеслись в голове Саймона, и он нашел в них оправдание своему нежеланию делиться всем этим с братьями Бриджертон. Особенно сейчас. Никогда им не понять его ненависти к отцу, желания отомстить ему — хотя бы тем, что не будет продлен род Гастингсов. Не понять страха перед семейной жизнью… Опасений, что его дети и вправду могут родиться неполноценными…
Внезапно ему захотелось кинуть в лицо этим благополучным, обласканным отцом и матерью братьям что-нибудь грубое, оскорбительное, чтобы они прониклись злобой и презрением к нему, и тогда они скорее покончат с этим делом. Но грубость так или иначе задела бы их сестру, и потому он сдержал себя.
Посмотрев в лицо Энтони Бриджертона, который был его другом еще со школьных времен, Саймон спокойно сказал:
— Хочу, чтобы ты окончательно понял: дело не в Дафне. Твоя сестра самая хорошая женщина из всех, кого я когда-либо знал.
С этими словами он нагнулся к открытому ящику с пистолетами, лежащему на земле возле ног Бенедикта, выбрал один из них и зашагал к северной стороне лужайки.
— Стойте! Эй! Подождите!
Саймон повернулся на крик и остолбенел. Святые угодники, это была Дафна!
Она скакала через лужайку, низко пригнувшись в седле, и на какой-то момент Саймон забыл о своем возмущении этим ненужным вмешательством в их мужские дела, так как не мог не залюбоваться тем, как ловко и изящно она сидит на лошади.
Однако к тому времени, когда она остановилась перед ним, бросила поводья и соскочила с седла, негодование вновь взыграло в нем.
— Какого черта вы здесь делаете? — свирепо спросил он.
— Спасаю вашу несчастную жизнь! — ответила она еще более яростно.
Никогда раньше он не видел ее в таком гневе. Глаза ее просто пылали.
— Дафна, вы дурочка. Не понимаете, как опасно пускать такую лошадь в галоп. Кроме того, еще немного — и вы могли бы попасть под пулю.
— Глупости! — возразила она. — Вы еще не дошли до своего места.
Она содрогнулась при последних словах, подумав, что это место может стать последним, где он стоял еще живой.
Не вполне отдавая себе отчет в том, что делает, он схватил ее за плечи и тряхнул.
— А скакать сюда из центра Лондона в полутьме? Мало ли что могло случиться?
— Со мной был Колин, — услышал он ответ.
— Колин?.. А вот и он! Что за глупости? Я готов отхлестать его розгами!
— Думаете сделать это до или после того, как Энтони пробьет вам сердце пулей? — В ее голосе была нескрываемая горечь.
— Бриджертон! — крикнул Саймон, и три кудлатые головы одновременно повернулись к нему. — Ты просто глупец!
— Кого из трех ты имеешь в виду, Саймон? — спросил Энтони, и в его тоне прозвучали прежние добродушно-иронические интонации. — Надеюсь, Колина?
— Кого же еще!
— А вы предпочитаете, чтобы я сидел с ней дома и она выплакала бы там все глаза?! — закричал в ответ младший брат.
— Да!
Это крикнули сразу трое.
— Саймон! — в отчаянии окликнула его Дафна, потому что он уже повернулся и продолжил путь на другой край лужайки. — Идите сюда! Ко мне!
Он остановился и, обратившись к Бенедикту, произнес:
— Заберите отсюда вашу сестру.
Бенедикт неуверенно посмотрел на Энтони.
— Делай, как тебе говорят! — рявкнул тот.
Бенедикт продолжал стоять неподвижно — он явно колебался, переводя взгляд со своих братьев на сестру и на человека, оскорбившего ее.
— Ради Бога, уведите ее, Бенедикт. — Просительные нотки прозвучали в голосе Саймона.
— Нет. — Бенедикт сложил руки на груди. — Она имеет право сказать, что хочет. Мы должны ее выслушать.
— Что с вами такое с обоими?! — нервно крикнул Энтони своим братьям.
— Саймон, — вступила в разговор Дафна, подходя к нему, — вы должны выслушать меня.
Ее рука коснулась его рукава, но он сделал вид, что не замечает этого.
— Дафна, — проговорил он, не глядя на нее, — все уже решено. Вы не можете ничего изменить.
Она бросила умоляющий взгляд на братьев. Колин и Бенедикт, казалось, были на ее стороне, лишь один Энтони выглядел, как разгневанное божество. Нет, не только Энтони. Саймон тоже не хочет ничем помочь ей. И себе. Себе в первую очередь!..
Что делать?
Совершенно инстинктивно, бездумно, просто от отчаяния и безысходности она набросилась вдруг с кулаками на Саймона и попала ему в глаз. В здоровый глаз. Не в тот, под которым темнел синяк от удара, нанесенного несколько часов назад ее братом.
Саймон отпрянул и не смог удержаться от крика:
— Что с вами?
— Падайте на землю, вы, глупец! — прошипела она. — Сделайте вид, черт вас возьми, что вам больнее, чем на самом деле!
— Я не собираюсь никуда падать, — ответил он возмущенно. — Вы с ума сошли! — Он приложил руку к глазу. — Ничего себе удар! А с виду такая хрупкая женщина.
— Вы, мужчины, все до одного глупцы! — в полном отчаянии кричала Дафна. — Как мало вы цените свою и чужую жизнь, как легко с ней расстаетесь!
Все; кого она назвала глупцами, смотрели на нее с крайне удивленным и, вполне возможно, действительно глуповатым видом.
— Что вы на меня уставились? — снова крикнула она. Колин первым пришел в себя и захлопал в ладоши, как в театре. Энтони сердито толкнул его в плечо.
— Могу я наконец, — немного спокойнее произнесла. Дафна, — поговорить с его светлостью? Минуту, секунду… еще меньше… Но поговорить?
Колин и Бенедикт согласно кивнули и отошли немного дальше. Энтони не сдвинулся с места.
Дафна разъяренно взглянула на него.
— Хочешь тоже получить удар кулаком? — спросила она. Возможно, она бы выполнила угрозу, если бы Бенедикт не подскочил к старшему брату и не отвел его в сторону, несмотря на сопротивление.
Теперь она снова обратила все внимание на Саймона, который стоял с тем же удивленным видом, прикрыв рукой глаз, куда только что получил удар.
— До сих пор не могу поверить, что вы сделали такое, — пробормотал он.
Она перевела взгляд на братьев, потом снова обратилась к Саймону:
— Да, сделала и удивилась своему поступку. Но в сравнении с вашими глупостями это был, наверное, самый умный шаг.
— Может быть, — согласился он хмуро и снова приложил ладонь к глазу. — Но чего хотели вы добиться таким образом?
Она взглянула на него, как на недоразвитого:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Все эти мысли молниеносно пронеслись в голове Саймона, и он нашел в них оправдание своему нежеланию делиться всем этим с братьями Бриджертон. Особенно сейчас. Никогда им не понять его ненависти к отцу, желания отомстить ему — хотя бы тем, что не будет продлен род Гастингсов. Не понять страха перед семейной жизнью… Опасений, что его дети и вправду могут родиться неполноценными…
Внезапно ему захотелось кинуть в лицо этим благополучным, обласканным отцом и матерью братьям что-нибудь грубое, оскорбительное, чтобы они прониклись злобой и презрением к нему, и тогда они скорее покончат с этим делом. Но грубость так или иначе задела бы их сестру, и потому он сдержал себя.
Посмотрев в лицо Энтони Бриджертона, который был его другом еще со школьных времен, Саймон спокойно сказал:
— Хочу, чтобы ты окончательно понял: дело не в Дафне. Твоя сестра самая хорошая женщина из всех, кого я когда-либо знал.
С этими словами он нагнулся к открытому ящику с пистолетами, лежащему на земле возле ног Бенедикта, выбрал один из них и зашагал к северной стороне лужайки.
— Стойте! Эй! Подождите!
Саймон повернулся на крик и остолбенел. Святые угодники, это была Дафна!
Она скакала через лужайку, низко пригнувшись в седле, и на какой-то момент Саймон забыл о своем возмущении этим ненужным вмешательством в их мужские дела, так как не мог не залюбоваться тем, как ловко и изящно она сидит на лошади.
Однако к тому времени, когда она остановилась перед ним, бросила поводья и соскочила с седла, негодование вновь взыграло в нем.
— Какого черта вы здесь делаете? — свирепо спросил он.
— Спасаю вашу несчастную жизнь! — ответила она еще более яростно.
Никогда раньше он не видел ее в таком гневе. Глаза ее просто пылали.
— Дафна, вы дурочка. Не понимаете, как опасно пускать такую лошадь в галоп. Кроме того, еще немного — и вы могли бы попасть под пулю.
— Глупости! — возразила она. — Вы еще не дошли до своего места.
Она содрогнулась при последних словах, подумав, что это место может стать последним, где он стоял еще живой.
Не вполне отдавая себе отчет в том, что делает, он схватил ее за плечи и тряхнул.
— А скакать сюда из центра Лондона в полутьме? Мало ли что могло случиться?
— Со мной был Колин, — услышал он ответ.
— Колин?.. А вот и он! Что за глупости? Я готов отхлестать его розгами!
— Думаете сделать это до или после того, как Энтони пробьет вам сердце пулей? — В ее голосе была нескрываемая горечь.
— Бриджертон! — крикнул Саймон, и три кудлатые головы одновременно повернулись к нему. — Ты просто глупец!
— Кого из трех ты имеешь в виду, Саймон? — спросил Энтони, и в его тоне прозвучали прежние добродушно-иронические интонации. — Надеюсь, Колина?
— Кого же еще!
— А вы предпочитаете, чтобы я сидел с ней дома и она выплакала бы там все глаза?! — закричал в ответ младший брат.
— Да!
Это крикнули сразу трое.
— Саймон! — в отчаянии окликнула его Дафна, потому что он уже повернулся и продолжил путь на другой край лужайки. — Идите сюда! Ко мне!
Он остановился и, обратившись к Бенедикту, произнес:
— Заберите отсюда вашу сестру.
Бенедикт неуверенно посмотрел на Энтони.
— Делай, как тебе говорят! — рявкнул тот.
Бенедикт продолжал стоять неподвижно — он явно колебался, переводя взгляд со своих братьев на сестру и на человека, оскорбившего ее.
— Ради Бога, уведите ее, Бенедикт. — Просительные нотки прозвучали в голосе Саймона.
— Нет. — Бенедикт сложил руки на груди. — Она имеет право сказать, что хочет. Мы должны ее выслушать.
— Что с вами такое с обоими?! — нервно крикнул Энтони своим братьям.
— Саймон, — вступила в разговор Дафна, подходя к нему, — вы должны выслушать меня.
Ее рука коснулась его рукава, но он сделал вид, что не замечает этого.
— Дафна, — проговорил он, не глядя на нее, — все уже решено. Вы не можете ничего изменить.
Она бросила умоляющий взгляд на братьев. Колин и Бенедикт, казалось, были на ее стороне, лишь один Энтони выглядел, как разгневанное божество. Нет, не только Энтони. Саймон тоже не хочет ничем помочь ей. И себе. Себе в первую очередь!..
Что делать?
Совершенно инстинктивно, бездумно, просто от отчаяния и безысходности она набросилась вдруг с кулаками на Саймона и попала ему в глаз. В здоровый глаз. Не в тот, под которым темнел синяк от удара, нанесенного несколько часов назад ее братом.
Саймон отпрянул и не смог удержаться от крика:
— Что с вами?
— Падайте на землю, вы, глупец! — прошипела она. — Сделайте вид, черт вас возьми, что вам больнее, чем на самом деле!
— Я не собираюсь никуда падать, — ответил он возмущенно. — Вы с ума сошли! — Он приложил руку к глазу. — Ничего себе удар! А с виду такая хрупкая женщина.
— Вы, мужчины, все до одного глупцы! — в полном отчаянии кричала Дафна. — Как мало вы цените свою и чужую жизнь, как легко с ней расстаетесь!
Все; кого она назвала глупцами, смотрели на нее с крайне удивленным и, вполне возможно, действительно глуповатым видом.
— Что вы на меня уставились? — снова крикнула она. Колин первым пришел в себя и захлопал в ладоши, как в театре. Энтони сердито толкнул его в плечо.
— Могу я наконец, — немного спокойнее произнесла. Дафна, — поговорить с его светлостью? Минуту, секунду… еще меньше… Но поговорить?
Колин и Бенедикт согласно кивнули и отошли немного дальше. Энтони не сдвинулся с места.
Дафна разъяренно взглянула на него.
— Хочешь тоже получить удар кулаком? — спросила она. Возможно, она бы выполнила угрозу, если бы Бенедикт не подскочил к старшему брату и не отвел его в сторону, несмотря на сопротивление.
Теперь она снова обратила все внимание на Саймона, который стоял с тем же удивленным видом, прикрыв рукой глаз, куда только что получил удар.
— До сих пор не могу поверить, что вы сделали такое, — пробормотал он.
Она перевела взгляд на братьев, потом снова обратилась к Саймону:
— Да, сделала и удивилась своему поступку. Но в сравнении с вашими глупостями это был, наверное, самый умный шаг.
— Может быть, — согласился он хмуро и снова приложил ладонь к глазу. — Но чего хотели вы добиться таким образом?
Она взглянула на него, как на недоразвитого:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83