— Боюсь, что я не собираюсь отправиться с вами домой. Во всяком случае, сейчас.
— Не поедешь домой? — Пирсон смотрел на Шелли в крайнем недоумении. — Но ты что, не слышал, что мы тебе сказали, старый осел? Кристина связала себя узами брака с Этелриджем. У тебя больше нет причины торчать здесь.
— Напротив, — возразил Рейли, — у меня полно причин оставаться здесь.
И хотя часть его сознания отдавала себе отчет в том, что главное — это Бренна, но было и что-то другое, возможно, не столь значительное и все же важное, нечто такое, что имело для него смысл.
— В конце концов, — добавил Рейли, сам дивясь правдивости своих слов, — я не могу просто бросить своих пациентов.
— Своих пациентов! — Шелли скорчил гримасу, означавшую полное недоверие. — Кто, черт возьми, думает о пациентах? Ты теперь можешь вернуться домой. Там вода льется из кранов, друг мой. Там есть теплые клозеты. Или ты не помнишь, что это такое?
— Спасибо за напоминание, — сказал Рейли, — но, боюсь, я уже давно решил не возвращаться к моей лондонской практике.
Хотя до этой минуты Рейли и сам не знал, что принял такое решение, слова его прозвучали правдоподобно. И, осознав это, он ощутил удовлетворение собой, какого никогда не ощущал прежде.
— Видите ли, — продолжал он, — здесь я нужен. А теперь, если вы не…
— Я не верю! — закричал Шелли. — А ты веришь, Чес?
Пирсон покачав головой, явно сбитый с толку.
— Я вижу, как он стоит тут передо мной и губы его шевелятся, произнося слова, но я не воспринимаю эти слова и не верю им…
— И я не верю, — согласился Шелли, — и я не воспринимаю. Послушай, — завопил он, обращаясь к Рейли. — Кто ты такой и что ты сделал с нашим старым другом Стэнтоном?
Рейли, всегда считавший Пирсона и Шелли самой приятной и подходящей компанией, заскрежетал зубами. Право же, они всегда были такими баранами? Или с ними что-то случилось после того, как он покинул Лондон? Неужели им неясно, что он хочет здесь остаться? Неужели он должен все это высказать им в лицо?
Что за те месяцы, что он провел здесь, он стал считать Лайминг своим домом, а народ Лайминга своей семьей? Что по мере того как наступает весна и становится все теплее, возрастает угроза новой вспышки холеры и что он не может бросить деревню и ее население, когда оно больше всего нуждается в нем?
Кроме того, здесь ведь была Бренна. Но он не мог сказать им о ней в присутствии Гленденинга, продолжавшего полировать свой палаш…
Может быть, ему вообще не следовало ничего говорить. Похоже, они сами сделали выводы.
— Господи! — воскликнул Шелли. — Мне только что пришла в голову ужасная мысль.
Пирсон посмотрел на него:
— Какая?
— Я знаю причину, почему он желает здесь остаться и не хочет ехать с нами. |
Шелли бросил на Рейли взгляд, полный недоумения и подозрений.
— Он обратился здесь к религии.
Пирсон вырвал руку из цепких пальцев Шелли:
— Не будь ослом.
— Ну а почему бы еще он хотел остаться? — спросил Шелли, с испугом глядя на Рейли. — Ты не станешь цитировать нам Священное Писание, старина?
— Нет, — ответил Рейли, все еще продолжая яростно, до скрежета сжимать зубы, — но я могу вышвырнуть вас отсюда, если вы не перестанете вести себя как пара болванов.
Глаза Шелли выкатились из орбит:
— Болванов? Ну это уж…
— Прекрати. — Пирсон поднял обе руки, призывая к молчанию. — Замолчите вы оба. Тихо. Тихо. Я должен подумать.
И он, хмурясь от усердия, приступил к процессу мышления. Рейли испытывал большое искушение оттаскать своих приятелей за уши, но это могло вызвать подозрения графа. Гленденинг мог бы спросить себя, поему Рейли так спешит избавиться от своих гостей. Не потому ли, что спешит вернуться в объятия Бренны Доннегал? Нет, лучше было попытаться избавиться от них менее грубым и более прямым путем.
Пирсон, опустив руку, которой он во время мыслительного процесса нежно поглаживал усы, провозгласил:
— Все это не имеет ни малейшего смысла. Человек проделывает все это для того, чтобы доказать этой гарпии, этой девице Кинг, на что он способен, а потом, когда узнает, что она вышла замуж, не обнаруживает ни малейших признаков чувства…
— И даже ни малейшего желания сокрушить все вокруг, — сердито напомнил Шелли.
—…а только желает новобрачным счастья и удачи, — продолжил Пирсон. — А потом, когда ему намекают, что самое время вернуться домой и присоединиться к кругу своих близких, а также вкусить от комфорта жизни привилегированных людей в Лондоне, он вежливо отклоняет это предложение. Право же, я не нахожу этому разумного объяснения. Если только… — Пирсон бросил испуганный взгляд на Рейли: — О Господи!
Шелли, испугавшись, что пропустил что-то интересное, переводил взгляд с одного мужчины на другого.
— Что? Что?
— Джентльмены, — сказал Рейли, протягивая им правую руку, — благодарю вас за то, что вы проделали этот путь, чтобы сообщить мне о мисс Кинг, то есть о леди Этелридж и ее удаче. Но теперь, боюсь, мне надо поспеть на вызовы. Как вы, должно быть, знаете, жизнь практикующего врача не сахар.
Пирсон поднялся со своего стула, сделал шаг вперед и пожал протянутую руку. Пожимая ее, он заключил Рейли в то, что показалось лорду Гленденингу дружеским объятием. На самом же деле это было хитростью, чтобы иметь возможность прошептать на ухо Рейли и не быть подслушанным:
— Ах ты собака! Кто она?
— Не важно, — прошептал Рейли в ответ, — выметайтесь-ка отсюда ради Бога и не возвращайтесь.
— Так вот что здесь происходит!
Рейли показалось, что дружеское объятие слишком затянулось.
— Так этот болван, что сидит вон там, тоже неравнодушен к ней? Я подумал, что у него здорово испортилось настроение по сравнению с нашей первой встречей утром. Что же случилось? Он поймал вас на месте преступления?
— Прощайте, — сказал Рейли, поспешно размыкая объятие. Он повернулся к Шелли: — Было так приятно снова повидать вас. Привет маме, если увидите ее.
Шелли решил, что настала и его очередь заключить друга в объятия.
— Рейли, это не амазонка? Нет? — прошептал он. — Пожалуйста, успокой меня, скажи, что это не та, что носит мужские штаны. Твоя мать скончается от шока.
Рейли и на этот раз не стал затягивать объятие и сказал:
— Вам лучше поспешить, если вы хотите попасть паром в Лохалше.
Гленденинг в своем кресле возле камина фыркнул, трое мужчин посмотрели на него.
— Милорд? — спросил Рейли. — Вас что-то позабавило?
— Паром, — хмыкнул Гленденинг. — Сегодня среда. Парома не будет.
Рейли, почувствовав свое полное бессилие, снова повернулся к друзьям. Господи! Неужели ему так и не удастся вернуться к Бренне?
— Милорд прав, — сказал он с тяжким вздохом. — В среду паром бывает только раз в день.
Пирсон и Шелли обменялись взглядами.
— Почему? — спросил Пирсон, несколько оправившись от изумления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— Не поедешь домой? — Пирсон смотрел на Шелли в крайнем недоумении. — Но ты что, не слышал, что мы тебе сказали, старый осел? Кристина связала себя узами брака с Этелриджем. У тебя больше нет причины торчать здесь.
— Напротив, — возразил Рейли, — у меня полно причин оставаться здесь.
И хотя часть его сознания отдавала себе отчет в том, что главное — это Бренна, но было и что-то другое, возможно, не столь значительное и все же важное, нечто такое, что имело для него смысл.
— В конце концов, — добавил Рейли, сам дивясь правдивости своих слов, — я не могу просто бросить своих пациентов.
— Своих пациентов! — Шелли скорчил гримасу, означавшую полное недоверие. — Кто, черт возьми, думает о пациентах? Ты теперь можешь вернуться домой. Там вода льется из кранов, друг мой. Там есть теплые клозеты. Или ты не помнишь, что это такое?
— Спасибо за напоминание, — сказал Рейли, — но, боюсь, я уже давно решил не возвращаться к моей лондонской практике.
Хотя до этой минуты Рейли и сам не знал, что принял такое решение, слова его прозвучали правдоподобно. И, осознав это, он ощутил удовлетворение собой, какого никогда не ощущал прежде.
— Видите ли, — продолжал он, — здесь я нужен. А теперь, если вы не…
— Я не верю! — закричал Шелли. — А ты веришь, Чес?
Пирсон покачав головой, явно сбитый с толку.
— Я вижу, как он стоит тут передо мной и губы его шевелятся, произнося слова, но я не воспринимаю эти слова и не верю им…
— И я не верю, — согласился Шелли, — и я не воспринимаю. Послушай, — завопил он, обращаясь к Рейли. — Кто ты такой и что ты сделал с нашим старым другом Стэнтоном?
Рейли, всегда считавший Пирсона и Шелли самой приятной и подходящей компанией, заскрежетал зубами. Право же, они всегда были такими баранами? Или с ними что-то случилось после того, как он покинул Лондон? Неужели им неясно, что он хочет здесь остаться? Неужели он должен все это высказать им в лицо?
Что за те месяцы, что он провел здесь, он стал считать Лайминг своим домом, а народ Лайминга своей семьей? Что по мере того как наступает весна и становится все теплее, возрастает угроза новой вспышки холеры и что он не может бросить деревню и ее население, когда оно больше всего нуждается в нем?
Кроме того, здесь ведь была Бренна. Но он не мог сказать им о ней в присутствии Гленденинга, продолжавшего полировать свой палаш…
Может быть, ему вообще не следовало ничего говорить. Похоже, они сами сделали выводы.
— Господи! — воскликнул Шелли. — Мне только что пришла в голову ужасная мысль.
Пирсон посмотрел на него:
— Какая?
— Я знаю причину, почему он желает здесь остаться и не хочет ехать с нами. |
Шелли бросил на Рейли взгляд, полный недоумения и подозрений.
— Он обратился здесь к религии.
Пирсон вырвал руку из цепких пальцев Шелли:
— Не будь ослом.
— Ну а почему бы еще он хотел остаться? — спросил Шелли, с испугом глядя на Рейли. — Ты не станешь цитировать нам Священное Писание, старина?
— Нет, — ответил Рейли, все еще продолжая яростно, до скрежета сжимать зубы, — но я могу вышвырнуть вас отсюда, если вы не перестанете вести себя как пара болванов.
Глаза Шелли выкатились из орбит:
— Болванов? Ну это уж…
— Прекрати. — Пирсон поднял обе руки, призывая к молчанию. — Замолчите вы оба. Тихо. Тихо. Я должен подумать.
И он, хмурясь от усердия, приступил к процессу мышления. Рейли испытывал большое искушение оттаскать своих приятелей за уши, но это могло вызвать подозрения графа. Гленденинг мог бы спросить себя, поему Рейли так спешит избавиться от своих гостей. Не потому ли, что спешит вернуться в объятия Бренны Доннегал? Нет, лучше было попытаться избавиться от них менее грубым и более прямым путем.
Пирсон, опустив руку, которой он во время мыслительного процесса нежно поглаживал усы, провозгласил:
— Все это не имеет ни малейшего смысла. Человек проделывает все это для того, чтобы доказать этой гарпии, этой девице Кинг, на что он способен, а потом, когда узнает, что она вышла замуж, не обнаруживает ни малейших признаков чувства…
— И даже ни малейшего желания сокрушить все вокруг, — сердито напомнил Шелли.
—…а только желает новобрачным счастья и удачи, — продолжил Пирсон. — А потом, когда ему намекают, что самое время вернуться домой и присоединиться к кругу своих близких, а также вкусить от комфорта жизни привилегированных людей в Лондоне, он вежливо отклоняет это предложение. Право же, я не нахожу этому разумного объяснения. Если только… — Пирсон бросил испуганный взгляд на Рейли: — О Господи!
Шелли, испугавшись, что пропустил что-то интересное, переводил взгляд с одного мужчины на другого.
— Что? Что?
— Джентльмены, — сказал Рейли, протягивая им правую руку, — благодарю вас за то, что вы проделали этот путь, чтобы сообщить мне о мисс Кинг, то есть о леди Этелридж и ее удаче. Но теперь, боюсь, мне надо поспеть на вызовы. Как вы, должно быть, знаете, жизнь практикующего врача не сахар.
Пирсон поднялся со своего стула, сделал шаг вперед и пожал протянутую руку. Пожимая ее, он заключил Рейли в то, что показалось лорду Гленденингу дружеским объятием. На самом же деле это было хитростью, чтобы иметь возможность прошептать на ухо Рейли и не быть подслушанным:
— Ах ты собака! Кто она?
— Не важно, — прошептал Рейли в ответ, — выметайтесь-ка отсюда ради Бога и не возвращайтесь.
— Так вот что здесь происходит!
Рейли показалось, что дружеское объятие слишком затянулось.
— Так этот болван, что сидит вон там, тоже неравнодушен к ней? Я подумал, что у него здорово испортилось настроение по сравнению с нашей первой встречей утром. Что же случилось? Он поймал вас на месте преступления?
— Прощайте, — сказал Рейли, поспешно размыкая объятие. Он повернулся к Шелли: — Было так приятно снова повидать вас. Привет маме, если увидите ее.
Шелли решил, что настала и его очередь заключить друга в объятия.
— Рейли, это не амазонка? Нет? — прошептал он. — Пожалуйста, успокой меня, скажи, что это не та, что носит мужские штаны. Твоя мать скончается от шока.
Рейли и на этот раз не стал затягивать объятие и сказал:
— Вам лучше поспешить, если вы хотите попасть паром в Лохалше.
Гленденинг в своем кресле возле камина фыркнул, трое мужчин посмотрели на него.
— Милорд? — спросил Рейли. — Вас что-то позабавило?
— Паром, — хмыкнул Гленденинг. — Сегодня среда. Парома не будет.
Рейли, почувствовав свое полное бессилие, снова повернулся к друзьям. Господи! Неужели ему так и не удастся вернуться к Бренне?
— Милорд прав, — сказал он с тяжким вздохом. — В среду паром бывает только раз в день.
Пирсон и Шелли обменялись взглядами.
— Почему? — спросил Пирсон, несколько оправившись от изумления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84