День этот наступил и прошел посреди всеобщего страха при изумительно ясной погоде, поэтому люди уже начали смеяться над роковым предсказанием астролога, когда прошел слух, что Александёр III, последний из тех шести королей, чье царствование было для Шотландии золотым веком, проезжая на лошади по берегу моря в графстве Файф, между Бернтайлендом и Райнхорном, слишком приблизился к пропасти и, сброшенный с высокой скалы испуганной лошадью, разбился насмерть. Тогда все поняли, что гибель короля была предсказанной грозой, и стали ждать, когда сверкнет молния.
Однако буря разразилась не так быстро, как все того ожидали: Александёр умер, не оставив наследника мужского пола; но одна из его дочерей, что была замужем за Эриком, королем Норвегии, родила дочь; историки той эпохи именуют ее Маргарет, а поэты — Девой Норвежской. Ей, как внучке Александера, принадлежала и досталась корона Шотландии.
В Англии тогда царствовал Эдуард I, дед того Эдуарда, кого мы выводим в нашей хронике. Это был храбрый и победоносный государь, алчущий увеличивать свое могущество либо силой оружия, либо благодаря политике, либо, если эти средства не действовали, хитростью. На сей раз само Провидение, казалось, проложило пути его честолюбию. У Эдуарда I был сын Эдуард; тому пришлось царствовать под именем Эдуарда П. Это о его трагической смерти мы слышали рассказ его убийцы Матревиса (как должен помнить читатель, он стал смотрителем замка, а вернее, тюремщиком вдовствующей королевы Изабеллы). Эдуард I попросил для своего сына руки Девы Норвежской; предложение было принято, но в тот самый момент, когда оба двора готовились к свадьбе, молодая Маргарет умерла, и, поскольку не осталось ни одного прямого потомка Александера III, трон Шотландии лишился наследника.
Десять крупных вельмож, претендовавших по праву более или менее отдаленного родства с покойным королем на незанятый трон, собрали тогда вассалов и приготовились поддержать свое право силой оружия. Как видим, буря, предсказанная Томасом Рифмачом, назревала прямо на глазах, обещая надолго сделать небо мрачным и грозным.
Шотландское дворянство, стремясь предупредить беды, которые всегда приносят с собой гражданские войны, решило выбрать третейским судьей Эдуарда I и назначить королем того из десяти претендентов, кого тот выберет. Послы принесли весть об этом решении королю Англии; тот, понимая выгоду, какую может из него извлечь, сразу же согласился и с помощью тех же гонцов созвал духовенство и дворянство Шотландии 9 июня 1291 года в замок Цорхем, расположенный на южном берегу Твида, в том месте, где река разделяет Англию и Шотландию.
В назначенный день претенденты явились на встречу; король Эдуард тоже прибыл в замок. Он прошел сквозь толпу собравшихся, возвышаясь над ней на целую голову (ведь он был такого высокого роста, что англичане называли его не иначе как Длинноногим), сел на трон и подал знак главному судье начать речь. Тогда тот встал и заявил шотландскому дворянству, что оно, прежде чем король Эдуард объявит свое решение, должно признать его права не только как владетельного сюзерена Нортумберленда, Кемберленда и Уэстморленда — это никогда не оспаривалось, — но и всего оставшегося королевства, что со времен отречения Ричарда перестало быть предметом спора. Это неожиданное заявление вызвало настоящее смятение: шотландские дворяне отказались дать на него ответ до тех пор, пока не договорятся друг с другом. Тогда Эдуард распустил собрание, дав претендентам три недели на размышления.
Когда срок истек, все собрались снова; но теперь на другом берегу Твида, на шотландской территории, на открытой равнине, называемой Апсетлингтон, которую Эдуард, вероятно, выбрал для того, чтобы претенденты не могли ссылаться на принуждение с его стороны. Впрочем, заранее были приняты все предосторожности, ибо на этот раз никто не стал возражать против повторного предложения признать Эдуарда I сюзереном Шотландии; шотландцы ответили, что они соглашаются с этим условием свободно и добровольно.
После этого начали рассматривать права претендентов на корону. Роберт Брюс, владелец Аннандейла, и Джон Балиол, лорд Галловей, оба нормандцы по происхождению, а также потомок королевской фамилии Шотландии по линии дочери Давида, граф Хантингтон, были признаны имеющими больше остальных прав на корону. Поэтому Эдуарда попросили выбрать короля из них. Он назвал Джона Балиола.
Тот сразу же опустился на колени, вложил свои руки в ладони короля Англии, поцеловал его в уста, признав себя вассалом и ленную зависимость от Эдуарда не только трех завоеванных провинций, но и всего Шотландского королевства.
Хотя буря, предсказанная Томасом Рифмачом, рассеялась, молния все-таки сверкнула и поразила шотландский народ.
Балиол начал править; вскоре в поступках и суждениях нового короля стала обнаруживаться его пристрастность и нерешительность. Недовольные роптали; Эдуард поощрял их протестовать против решений шотландского короля, что они и не преминули делать. Эдуард собрал множество жалоб, справедливых и ложных, и потребовал, чтобы Ба-лиол предстал перед судом Англии. При этом требовании Балиол почувствовал поползновение снова стать мужчиной и королем: он ответил решительным отказом. Тогда Эдуард в качестве гарантии сюзеренитета потребовал передачи в руки Англии крепостей Берик, Роксбург и Джелбро; в ответ Балиол собрал многочисленную армию; известив Эдуарда о том, что больше не признает его сюзереном, он перешел границу и вступил в Англию. Эдуард только этого и желал; все его поведение после провозглашения Балиола королем явно преследовало эту цель: ему было мало, что Шотландия стала его вассалом, он хотел видеть ее в рабстве. Поэтому он собрал армию и пошел навстречу Балиолу; в первый же день похода к нему присоединился всадник с большим отрядом солдат и попросил разрешения принять участие в кампании на стороне англичан. Это был Роберт Брюс, соперник Балиола.
Обе армии сошлись под Данбаром; шотландцы, которых их король покинул в начале битвы, были разбиты. Балиол, боясь попасть в плен и подвергнуться жестокому обращению, сказал, что готов добровольно сдаться англичанам, если ему будет сохранена жизнь (таковы были воинские законы, принятые в ту эпоху). Заявив об этом, он прибыл к Эдуарду в замок Роксбург без королевской мантии, вместо какого-либо оружия или скипетра держа в руках белую палочку, и объявил, что он, подталкиваемый дурными советами шотландской знати, предательски восстал против своего господина и повелителя, но во искупление собственной вины уступает Эдуарду все свои королевские права на землю Шотландии и своих подданных. На этих условиях король Англии простил его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Однако буря разразилась не так быстро, как все того ожидали: Александёр умер, не оставив наследника мужского пола; но одна из его дочерей, что была замужем за Эриком, королем Норвегии, родила дочь; историки той эпохи именуют ее Маргарет, а поэты — Девой Норвежской. Ей, как внучке Александера, принадлежала и досталась корона Шотландии.
В Англии тогда царствовал Эдуард I, дед того Эдуарда, кого мы выводим в нашей хронике. Это был храбрый и победоносный государь, алчущий увеличивать свое могущество либо силой оружия, либо благодаря политике, либо, если эти средства не действовали, хитростью. На сей раз само Провидение, казалось, проложило пути его честолюбию. У Эдуарда I был сын Эдуард; тому пришлось царствовать под именем Эдуарда П. Это о его трагической смерти мы слышали рассказ его убийцы Матревиса (как должен помнить читатель, он стал смотрителем замка, а вернее, тюремщиком вдовствующей королевы Изабеллы). Эдуард I попросил для своего сына руки Девы Норвежской; предложение было принято, но в тот самый момент, когда оба двора готовились к свадьбе, молодая Маргарет умерла, и, поскольку не осталось ни одного прямого потомка Александера III, трон Шотландии лишился наследника.
Десять крупных вельмож, претендовавших по праву более или менее отдаленного родства с покойным королем на незанятый трон, собрали тогда вассалов и приготовились поддержать свое право силой оружия. Как видим, буря, предсказанная Томасом Рифмачом, назревала прямо на глазах, обещая надолго сделать небо мрачным и грозным.
Шотландское дворянство, стремясь предупредить беды, которые всегда приносят с собой гражданские войны, решило выбрать третейским судьей Эдуарда I и назначить королем того из десяти претендентов, кого тот выберет. Послы принесли весть об этом решении королю Англии; тот, понимая выгоду, какую может из него извлечь, сразу же согласился и с помощью тех же гонцов созвал духовенство и дворянство Шотландии 9 июня 1291 года в замок Цорхем, расположенный на южном берегу Твида, в том месте, где река разделяет Англию и Шотландию.
В назначенный день претенденты явились на встречу; король Эдуард тоже прибыл в замок. Он прошел сквозь толпу собравшихся, возвышаясь над ней на целую голову (ведь он был такого высокого роста, что англичане называли его не иначе как Длинноногим), сел на трон и подал знак главному судье начать речь. Тогда тот встал и заявил шотландскому дворянству, что оно, прежде чем король Эдуард объявит свое решение, должно признать его права не только как владетельного сюзерена Нортумберленда, Кемберленда и Уэстморленда — это никогда не оспаривалось, — но и всего оставшегося королевства, что со времен отречения Ричарда перестало быть предметом спора. Это неожиданное заявление вызвало настоящее смятение: шотландские дворяне отказались дать на него ответ до тех пор, пока не договорятся друг с другом. Тогда Эдуард распустил собрание, дав претендентам три недели на размышления.
Когда срок истек, все собрались снова; но теперь на другом берегу Твида, на шотландской территории, на открытой равнине, называемой Апсетлингтон, которую Эдуард, вероятно, выбрал для того, чтобы претенденты не могли ссылаться на принуждение с его стороны. Впрочем, заранее были приняты все предосторожности, ибо на этот раз никто не стал возражать против повторного предложения признать Эдуарда I сюзереном Шотландии; шотландцы ответили, что они соглашаются с этим условием свободно и добровольно.
После этого начали рассматривать права претендентов на корону. Роберт Брюс, владелец Аннандейла, и Джон Балиол, лорд Галловей, оба нормандцы по происхождению, а также потомок королевской фамилии Шотландии по линии дочери Давида, граф Хантингтон, были признаны имеющими больше остальных прав на корону. Поэтому Эдуарда попросили выбрать короля из них. Он назвал Джона Балиола.
Тот сразу же опустился на колени, вложил свои руки в ладони короля Англии, поцеловал его в уста, признав себя вассалом и ленную зависимость от Эдуарда не только трех завоеванных провинций, но и всего Шотландского королевства.
Хотя буря, предсказанная Томасом Рифмачом, рассеялась, молния все-таки сверкнула и поразила шотландский народ.
Балиол начал править; вскоре в поступках и суждениях нового короля стала обнаруживаться его пристрастность и нерешительность. Недовольные роптали; Эдуард поощрял их протестовать против решений шотландского короля, что они и не преминули делать. Эдуард собрал множество жалоб, справедливых и ложных, и потребовал, чтобы Ба-лиол предстал перед судом Англии. При этом требовании Балиол почувствовал поползновение снова стать мужчиной и королем: он ответил решительным отказом. Тогда Эдуард в качестве гарантии сюзеренитета потребовал передачи в руки Англии крепостей Берик, Роксбург и Джелбро; в ответ Балиол собрал многочисленную армию; известив Эдуарда о том, что больше не признает его сюзереном, он перешел границу и вступил в Англию. Эдуард только этого и желал; все его поведение после провозглашения Балиола королем явно преследовало эту цель: ему было мало, что Шотландия стала его вассалом, он хотел видеть ее в рабстве. Поэтому он собрал армию и пошел навстречу Балиолу; в первый же день похода к нему присоединился всадник с большим отрядом солдат и попросил разрешения принять участие в кампании на стороне англичан. Это был Роберт Брюс, соперник Балиола.
Обе армии сошлись под Данбаром; шотландцы, которых их король покинул в начале битвы, были разбиты. Балиол, боясь попасть в плен и подвергнуться жестокому обращению, сказал, что готов добровольно сдаться англичанам, если ему будет сохранена жизнь (таковы были воинские законы, принятые в ту эпоху). Заявив об этом, он прибыл к Эдуарду в замок Роксбург без королевской мантии, вместо какого-либо оружия или скипетра держа в руках белую палочку, и объявил, что он, подталкиваемый дурными советами шотландской знати, предательски восстал против своего господина и повелителя, но во искупление собственной вины уступает Эдуарду все свои королевские права на землю Шотландии и своих подданных. На этих условиях король Англии простил его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81