XIV
Возвратившись в Лондон, Эдуард убедился, что все его приказы исполнены и флот готов к отплытию; отныне у него был двойной повод вернуться во Фландрию, ибо, кроме исполнения своего плана, он хотел помочь своему зятю, ради него бросившемуся в эту неравную борьбу графа с королем; к тому же ему надо было доставить целый двор фрейлин и камергеров к королеве, по-прежнему остававшейся в славном городе Генте под защитой Якоба ван Артевелде, а кроме этого, привезти сильное подкрепление из лучников и рыцарей, чтобы продолжить войну даже в том случае, если князья Империи покинут его; он начал этого опасаться из-за писем, полученных от Людвига IV Баварского: тот предлагал свое посредничество в заключении перемирия между ним и королем Франции.
Поэтому 22 июня он сел на корабль и повел один из самих прекрасных флотов, какие только существовали в истории; он спустился вниз по Темзе и вышел в открытое море; это выглядело столь величественно, что можно было бы сказать, будто он отправляется покорять весь мир. Так плыл он два дня; потом, на исходе второго дня, он увидел у берегов Фландрии, между Бланкенберге и Слёйсом, такое великое множество корабельных мачт, что казалось, словно на море вырос лес. Он тотчас вызвал лоцмана, видевшего, как и Эдуард, сие неожиданное зрелище, и спросил его, что это может быть. Тогда лоцман ответил, что, как он считает, это флот норманнов и французов, а выслал его в море король Филипп, чтобы подстерегать возвращение короля Эдуарда во Фландрию и не дать ему высадиться.
— Вот оно что, — сказал Эдуард, внимательно выслушав лоцмана. — Значит, именно эти люди захватили два моих больших корабля «Эдуард» и «Христофор», разграбили и сожгли мой славный город Саутгемптон.
— Это действительно они, — ответил лоцман.
— В таком случае дальше мы не поплывем, — решил Эдуард, — ибо я давно желал настигнуть их и дать бой; теперь, когда мы встретились, мы вступим в сражение, и если это будет угодно Богу и святому Георгию, то за день заставим их расплатиться за все те разбои, что уже три года чинят они на нашей земле. Поэтому бросайте якоря и всю ночь следите за тем, чтобы они не ускользнули от нас.
Однако прежде чем лоцман отправился исполнять полученные приказы, король установил диспозицию сражения, чтобы на следующий день, снимаясь с якоря, флот не тратил время на построение в боевой порядок, а сразу устремился вперед, в бой. Под покровом темноты, скрывавшей от противника маневры английского флота, Эдуард приказал выдвинуть в первую линию самые мощные корабли, а между судами, где находились рыцари и пехотинцы, поставить корабли с лучниками на палубах; потом на обоих флангах он поставил суда с копейщиками, чтобы они могли поспешить на помощь туда, где возникнет необходимость; затем король велел перевести на особый, быстроходный корабль всех графинь, баронесс, дворянок и горожанок Лондона, отправлявшихся в Гент к королеве, придав им для охраны триста солдат и пятьсот лучников; после этого Эдуард, объехав все корабли, просил каждый экипаж в предстоящей битве свято беречь честь короля; когда воины поклялись в этом, он вернулся на борт флагманского корабля немного отдохнуть, чтобы утром быть свежим и бодрым в сражении.
Король проснулся на рассвете и поднялся на палубу; все было как и накануне: французы и норманны не только не думали бежать, но и сами построились в боевой порядок. Эдуард сразу заметил, что к сражению те приготовились плохо, ибо, за исключением нескольких кораблей, — они, казалось, отделились от флота — остальные суда стояли на якоре у берега, что затрудняло их перемещение и в случае необходимости мешало маневрировать. Тогда он пересчитал все большие корабли: их, не считая барок, было сто сорок, и помещалось на них сорок тысяч человек — генуэзцев, пикардийцев и норманнов.
Когда король и его маршал сделали все эти наблюдения, они поняли, что если английский флот будет двигаться вперед с той линии, на которой расположился — с запада на восток, — то солнце будет светить им в глаза, что помешает лучникам целиться и лишит английскую армию того огромного превосходства, какое она благодаря своим стрелкам имела над всеми другими войсками. Поэтому король приказал совершить маневр и идти на веслах против ветра до тех пор, пока английский флот не отойдет вверх на север хотя бы на пол-льё от французского флота; затем, имея солнце за спиной, английские корабли, пользуясь попутным ветром, вернутся назад. Маневр этот был выполнен мгновенно; английский флот не мог воспользоваться парусами и быстро поплыл вперед, бороздя море длинными веслами; заметив это, норманны, генуэзцы и пикардийцы громко закричали и засвистели, ибо, видя по королевскому знамени, что сам Эдуард ведет флот, подумали, что англичане бегут в открытое море, но вскоре поняли, что ошиблись: английские корабли повернули назад. В этот момент, поскольку ветер усилился, англичане подняли паруса и флот, развернувшись, окружил залив, где стояли на якоре французы; англичане выдерживали боевой порядок, установленный вчера королем Эдуардом и его маршалом.
Тут адмиралы французского флота, понимая, что допустили ошибку, когда сочли, что враг бежит, отдали последние распоряжения готовиться к сражению; они выдвинули в переднюю линию, словно аванпост, большой корабль «Христофор», год назад захваченный у англичан, битком набив его генуэзскими арбалетчиками, чтобы удерживать корабль и вести перестрелку; после этого на всех французских судах затрубили трубы и горны, возвещая, что французы готовы к бою и охотно, с великой радостью, принимают его. Сражение началось с перестрелки генуэзцев, находящихся на крупном корабле «Христофор», и английских лучников; король Эдуард, убедившись, что враги разместили на этом корабле почти всех своих стрелков, решил первым захватить это судно. Посему он повелел вооружить свой флагманский корабль длинными железными цепями с крючьями на конце и сам повел его вперед, на генуэзских стрелков, отдав приказ флоту по всей линии идти на абордаж вражеских судов. Эдуарда окружал цвет английского рыцарства — граф Дерби, граф Хартфорд, граф Хантингтон, граф Глостер, мессир Робер Артуа, мессир Реньо Кобхэм, мессир Ричард Стаффорд и мессир Готье де Мони; все они были в стальных латах, о которые ломались стрелы генуэзских арбалетчиков и лучников. Поэтому, обнажив мечи, они величественно продвигались вперед, ни на дюйм не уклоняясь в сторону и подняв знамена; потом, подойдя совсем близко, англичане зацепили корабль крюками и кошками, и оба корабля со страшным треском столкнулись бортами. В это мгновение с борта на борт был переброшен помост и английские рыцари бросились на вражеский корабль. И тут завязался смертельный бой, ибо бежать было некуда;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81