— Сударь, — возразил принц, — мой слуга стрелял в вас без моего разрешения. Я сожалею об этом и наказал бы его и без ваших угроз.
— А! Ты боишься, но эти трусливые слова тебя не спасут.
Услышав слово «боишься», принц де Конде лишь пожал плечами, скрестил на груди руки и принялся что-то насвистывать, глядя на угрожавшего ему человека.
Затем, видя, что незнакомец растерялся от такого хладнокровия, он сказал:
— Послушайте, чего вы ждете? Убивайте меня, раз уж возымели такое намерение.
— Нет, — ответил рыбак, — я не буду тебя убивать. Защищайся, ведь у тебя есть ружье. Я старый солдат, а не убийца.
— Вы с ума сошли, милостивый государь, — с величайшим презрением произнес принц де Конде. — Дуэль между мной и вами? Помилуйте!
— Вот как — вскричал Франсуа Гишар (разумеется, наши читатели уже узнали его). — Хоть вы и важная птица, нам не впервые приходится стрелять друг в друга: мы с вами дрались еще в Германии, когда вы воевали с Республикой. Вы были тогда врагом, а я защищал Францию!
При этом напоминании принц вздрогнул, и его губы побелели, а глаза засверкали; правая рука его невольно потянулась к прикладу ружья, висевшего у него за плечом, но он откинул ружье назад и повернулся спиной к рыбаку, собираясь удалиться.
— Думаешь, я позволю тебе уйти и оставлю твое злодеяние безнаказанным? — вскричал рыбак. — Нет уж, тебе придется умереть! Ты умрешь, а я отомщу за жену и детей. Слушай, принц де Конде, тебя сейчас убьет Франсуа Гишар.
С этими словами рыбак вскинул ружье, прицелился в грудь принца и нажал на курок.
Послышался резкий щелчок, и появился дымок от загоревшегося пороха, но выстрела не последовало.
Ни один мускул на лице принца де Конде не дрогнул.
И тогда Франсуа Гишар разбил свое оружие о ствол дуба.
Напуганные шумом, с невероятной быстротой взлетели два фазана; принц де Конде тотчас же схватил ружье, прицелился и выстрелил направо и налево. В тот же миг облако пурпурно-золотистых перьев закружилось по воле ветра, и две великолепные птицы, описав кривую, с шумом упали на землю.
— Думаешь, я бы в тебя не попал? — спокойно сказал принц рыбаку. — Держи, — добавил он, доставая из кармана кошелек, — вот деньги. А теперь ступай, пока не пришли мои люди, и проси у Бога прощения за тяжкий грех, который ты хотел взять на свою душу.
Франсуа Гишар покачнулся — казалось, у него подкашиваются ноги.
— Боже мой! — воскликнул он. — Боже мой! Как вы можете быть таким добрым и вместе с тем таким злым?
— Злым? — удивился принц. — Черт возьми, что за вздор ты несешь?
— Вы простили человека, который хотел вас убить, но вы же выгнали бедняка из дома, где родились его дети и где его жена просила как милость, чтобы ей дали спокойно умереть!
— Да я понятия не имею, есть ли у тебя жена, дети и дом! Пять минут назад, бедняга, я даже не подозревал о твоем существовании.
— Ох! — вскричал рыбак с недоверчивым видом. — Ох, ваша светлость, неужели вы не помните Франсуа Гишара?
— Франсуа Гишара!.. Погоди-ка!..
Принц задумался, напрягая память, и через несколько мгновений произнес:
— А! Так это ты убиваешь моих фазанов, негодник!
— Я, ваша светлость? Значит, никто не верит, что я тут ни при чем! Я, ваша светлость? Судите сами: моя бедная жена умерла сегодня ночью и сейчас, должно быть, она предстала перед Божьим судом. Так пусть ее не возьмут в рай, если я говорю неправду; да я скорее накину веревку себе на шею, чем латунные силки на шею проклятого кролика!
— Вот как! — сказал принц де Конде. — Скажи, как умер твой отец?
— Эх, ваша светлость, его повесили за браконьерство.
— В самом деле?
— О ваша светлость, кто же станет говорить, что его папашу повесили, если это было не так!
— Это подтверждает, что ты невиновен. Мне известна твоя история, и я оправдаю тебя в глазах моих лесников. А теперь расскажи, что между вами произошло.
Франсуа Гишар повиновался. Когда рыбак стал умолять не сносить его лачугу, где, как он говорил Матьё-паромщику тем же утром, все напоминало ему о детях, которых он потерял, глаза последнего из Конде увлажнились и заблестели.
— Ты очень счастливый человек, несмотря на свое горе, — произнес он. — Нищета дала тебе силы утолять твою печаль этими последними и тяжкими утешениями; я принц, у меня миллионное состояние, но я завидую тебе! Посмотри вон туда! — продолжал он, указывая пальцем на темное кирпичное строение, виднеющееся вдали, за деревьями. — Это Венсен. Так вот, уже три года я тщетно собираюсь с духом, чтобы пойти туда и преклонить колени на одном из камней его рвов. А ведь я так хочу этого: по-моему, мне станет легче, когда я коснусь стен, которые герцог окидывал прощальным взором; но всякий раз, когда я делаю попытку к ним подойти, я с ужасом убегаю прочь.
Старый Конде замолчал и ненадолго задумался; затем он шумно закашлялся, стараясь справиться с охватившим его волнением.
— Возьми эти деньги, — наконец, произнес он, — они тебе потребуются, чтобы похоронить твою бедную покойницу в отдельной могиле — за последнюю четверть века многие сильные мира сего были лишены этой возможности. Что касается твоего дома, не беспокойся: отныне никто его не тронет.
Франсуа Гишар взял протянутую руку принца и, плача, стал осыпать ее поцелуями.
— Ваша светлость, — спросил он, — как же мне вас отблагодарить?
— Когда ты будешь молиться за упокой родных, — ответил старый принц, — добавь к именам своих детей имя герцога Энгиенского — больше я тебя ни о чем не прошу.
Рыбак уже собирался уйти, но принц де Конде снова его окликнул.
— Постой, — сказал он, — я дал тебе землю, на которой по своим республиканским правам ты позволил себе построить дом. Этот участок раньше принадлежал мне, и я был вправе воспользоваться своей властью собственника, но ты избил моих лесников и едва не утопил судебного исполнителя — за это полагается штраф.
— Что же потребует от меня ваша светлость?
— Разыщи мне вальдшнепа, которого так и не подобрал этот дурак Симонно. Видишь, я не такой уж строгий судья.
Франсуа Гишар бросился на поиски птицы и вскоре нашел ее.
Таким образом рыбак стал законным владельцем домика и приусадебного участка у вареннской переправы.
VI. БЕЛЯНОЧКА
Происшествие, о котором мы только что рассказали, отныне стало занимать в воспоминаниях Франсуа Гишара место, сопоставимое разве что с осадой Майнца; оно завершило ряд печальных событий, которыми была отмечена первая половина его жизни.
Хотя душа рыбака была истерзана скорбью, не ослабевавшей с годами, последующие пятнадцать лет, с тех пор как умерла его жена, прошли для него спокойно и однообразно.
На следующий день после того, как преступление, задуманное Франсуа Гишаром, привело к столь неожиданному итогу, он проводил Луизон в последний путь, немного помолился у еще незасыпанной могилы, вернулся домой и провел остаток дня в четырех стенах наедине с малышкой Юбертой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74