И наконец, шевалье владел теперь огромным состоянием — не считая того, что должно было достаться ему после смерти родителей и что на низменном жаргоне, именуемом речью деловых людей, зовется «радужными надеждами», — шевалье, повторяем, владел самолично состоянием, приносившим ему полновесных пятьдесят тысяч ливров дохода ежегодно.
Так что едва ли не каждая мать семейства мало-помалу вновь возвращалась к заветной мечте: женить Роже на своей дочери.
Вот почему он был теперь героем охот, балов и празднеств, но героем, увы, всегда печальным! Надо сказать, что на этих веселых сборищах он иногда встречал человека еще более печального, чем он сам: то был виконт де Безри. Всякий раз шевалье спешил отойти от него подальше, ибо вид старика, чья гордыня и кичливое упрямство были первопричиной всех бед, пережитых им, Роже, причинял ему душевную боль и будил множество горестных воспоминаний.
Однажды на охоте шевалье встретил виконта возле того самого заказника для кроликов, где почти три года назад они так бурно повздорили и где несколько позднее он, полный надежд и иллюзий, прощался перед своим отъездом с Констанс.
Роже поклонился старику и проводил его теплым взглядом, ибо, хотя виконт и был виноват перед ним, он все-таки был отцом Констанс.
Виконт де Безри шел прямо через луг, засеянный люцерной, стремясь избежать встречи с шевалье д'Ангилемом, он внезапно передумал и направился прямо к молодому человеку.
— Господин д'Ангилем, — сказал он ему, — ради Бога, скажите мне сами, ибо я хочу услышать это из ваших уст: женаты вы или нет?
— Я вдовец, милостивый государь, — вздрогнув, ответил Роже.
— Тогда прошу вас, сударь, поедемте со мною, — продолжал виконт, — и вы спасете все наше семейство от отчаяния. Моя дочь удалилась в монастырь Непорочного Зачатия и теперь глуха ко всем нашим просьбам, она утверждает, будто мы обманули ее, считает, что вы по-прежнему холостой, и прибавляет, что вы не освободили ее от данного вам слова, а посему она не может принадлежать никому, кроме вас; вот она и решила посвятить себя Господу Богу… Наша милая, наша бедная девочка теперь совсем как помешанная: уже целых два года виконтесса да и я сам не понимаем ее поступков.
Шевалье выронил из рук ружье, и виконту показалось, что молодой человек вот-вот лишится чувств.
— Увы! Увы! — проговорил виконт, и сам взволнованный до слез. — Все это тяжким бременем обрушилось на нас, господин д'Ангилем, мы и впрямь глубоко несчастны.
Роже почувствовал, что у него подкашиваются ноги.
— Простите меня, виконт, и простите Констанс! — воскликнул он. — Кажется, я догадываюсь об истине. Позвольте мне, прежде чем поехать с вами, ненадолго заглянуть в Ангилем: мне надо кое о чем спросить отца— А потом я весь к вашим услугам. В котором часу прикажете быть у вас завтра в Безри?
— Лучше уж ожидайте меня в Ангилеме, — отвечал виконт. — Завтра я сам заеду за вами по пути…
— Буду вас ждать.
— Но только помните, ваше сегодняшнее обещание не должно оказаться пустыми словами, господин д'Ангилем. Стало быть, я рассчитываю на вас, не так ли? — продолжал виконт с ласковой настойчивостью, ибо он опасался, не живет ли до сих пор в душе его молодого соседа старая обида, которую он сам ему в свое время нанес.
Шевалье молча кивнул и дружески помахал рукою, потом повернулся и зашагал по дороге в Ангилем. Отойдя на сотню шагов, он оглянулся и увидел, что старик сидит прямо на траве, не шевелясь и уронив голову на грудь: виконт походил на статую Смирения.
Два часа спустя Роже возвратился в Ангилем.
— Батюшка, — сказал он барону, собиравшему абрикосы в саду, — батюшка, очевидно вы не передали мадемуазель де Безри письмо, которое я просил вас вручить ей: в нем я извещал ее о своей женитьбе…
Захваченный врасплох, барон д'Ангилем покраснел и не ответил ни слова. Замешательство отца, которого он глубоко почитал, отозвалось горьким упреком в душе шевалье. Поэтому он бережно взял руки барона в свои и воскликнул:
— Успокойтесь, дорогой отец! Ваш поступок обернулся для меня благом.
— Признаюсь, милый Роже, — сказал барон, — я действительно не отдал Констанс твоего письма; ведь ты не сообщил мне его содержания, и я опасался, что в весьма трудных обстоятельствах, в каких мы тогда оказались, злополучное это послание принесет больше вреда, нежели пользы.
— Итак, это письмо…
— Оно лежит у меня наверху.
И барон в сопровождении Роже направился в замок, поднялся к себе в комнату, достал роковое письмо из дубового ларца, где оно, сильно пожелтевшее, но так и не распечатанное, хранилось до сих пор, и вручил его сыну.
— О, теперь я все понимаю! — вскричал шевалье. — Я ведь просил Констанс верить только моим собственным словам или тому, что написано моей рукою, вот она и не верила ничему, что не исходило прямо от меня, она терпеливо ждала, чтобы я освободил ее от данного мне слова. И она ждала бы этого до самой смерти! О, возвышенная душа! Как она меня любила!
Роже взял письмо и пошел к себе в комнату, чтобы в одиночестве, без помех поразмыслить над тем, что уже произошло, и над тем, что еще только могло произойти.
XXVIII. О ТОМ, КАК ШЕВАЛЬЕ РОЖЕ Д'АНГИЛЕМ И МАДЕМУАЗЕЛЬ КОНСТАНС ДЕ БЕЗРИ ВСТРЕТИЛИСЬ ВНОВЬ И ОБНАРУЖИЛИ, ЧТО ОНИ ЕЩЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПРЕЖДЕ, ВЛЮБЛЕНЫ ДРУГ В ДРУГА, И О ТОМ, В КАКОЕ СМЯТЕНИЕ ЭТА ЛЮБОВЬ ПОВЕРГЛА РОЖЕ
Шевалье провел очень тревожную ночь. Ему все время снилось, будто висевшая на стене картина поворачивается вокруг своей оси и на этот раз оттуда появлялась Констанс; однако когда она ступала на пол и приближалась к его постели, на ее пути внезапно возникала Сильвандир и с угрожающим видом вставала между Констанс и Роже, так что несчастные молодые люди, несмотря на все усилия, никак не могли взять друг друга за руки.
Хотя Роже никогда не верил в сны, этот сон настолько соответствовал действительному положению вещей и казался таким пророческим, что тягостное ощущение, вызванное им, не прошло и утром.
Около восьми часов в замок прибыл верхом старый господин де Безри. Шевалье тотчас же приказал оседлать Кристофа, ибо еще накануне догадался, что они вместе с виконтом отправятся в Лош, где был расположен монастырь. Именно в этот город они и направились.
Всю дорогу Роже думал о том, что вскоре увидит Констанс, и временами у него мучительно сжималось сердце, и он невольно сдерживал коня и при этом так бледнел, что могло показаться, будто он сейчас упадет. И тогда виконт де Безри тоже останавливался и с тревогой глядел на своего спутника; однако шевалье тотчас же овладевал собой и продолжал путь.
Вскоре показался Лош. Роже никак не мог поверить, что среди этого нагромождения домов есть дом, где находится Констанс. Роже никак не мог поверить, что через полчаса, через четверть часа, через пять минут он снова встретится с той, которую не видел почти три года, причем все это время он думал, что они разлучены навеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Так что едва ли не каждая мать семейства мало-помалу вновь возвращалась к заветной мечте: женить Роже на своей дочери.
Вот почему он был теперь героем охот, балов и празднеств, но героем, увы, всегда печальным! Надо сказать, что на этих веселых сборищах он иногда встречал человека еще более печального, чем он сам: то был виконт де Безри. Всякий раз шевалье спешил отойти от него подальше, ибо вид старика, чья гордыня и кичливое упрямство были первопричиной всех бед, пережитых им, Роже, причинял ему душевную боль и будил множество горестных воспоминаний.
Однажды на охоте шевалье встретил виконта возле того самого заказника для кроликов, где почти три года назад они так бурно повздорили и где несколько позднее он, полный надежд и иллюзий, прощался перед своим отъездом с Констанс.
Роже поклонился старику и проводил его теплым взглядом, ибо, хотя виконт и был виноват перед ним, он все-таки был отцом Констанс.
Виконт де Безри шел прямо через луг, засеянный люцерной, стремясь избежать встречи с шевалье д'Ангилемом, он внезапно передумал и направился прямо к молодому человеку.
— Господин д'Ангилем, — сказал он ему, — ради Бога, скажите мне сами, ибо я хочу услышать это из ваших уст: женаты вы или нет?
— Я вдовец, милостивый государь, — вздрогнув, ответил Роже.
— Тогда прошу вас, сударь, поедемте со мною, — продолжал виконт, — и вы спасете все наше семейство от отчаяния. Моя дочь удалилась в монастырь Непорочного Зачатия и теперь глуха ко всем нашим просьбам, она утверждает, будто мы обманули ее, считает, что вы по-прежнему холостой, и прибавляет, что вы не освободили ее от данного вам слова, а посему она не может принадлежать никому, кроме вас; вот она и решила посвятить себя Господу Богу… Наша милая, наша бедная девочка теперь совсем как помешанная: уже целых два года виконтесса да и я сам не понимаем ее поступков.
Шевалье выронил из рук ружье, и виконту показалось, что молодой человек вот-вот лишится чувств.
— Увы! Увы! — проговорил виконт, и сам взволнованный до слез. — Все это тяжким бременем обрушилось на нас, господин д'Ангилем, мы и впрямь глубоко несчастны.
Роже почувствовал, что у него подкашиваются ноги.
— Простите меня, виконт, и простите Констанс! — воскликнул он. — Кажется, я догадываюсь об истине. Позвольте мне, прежде чем поехать с вами, ненадолго заглянуть в Ангилем: мне надо кое о чем спросить отца— А потом я весь к вашим услугам. В котором часу прикажете быть у вас завтра в Безри?
— Лучше уж ожидайте меня в Ангилеме, — отвечал виконт. — Завтра я сам заеду за вами по пути…
— Буду вас ждать.
— Но только помните, ваше сегодняшнее обещание не должно оказаться пустыми словами, господин д'Ангилем. Стало быть, я рассчитываю на вас, не так ли? — продолжал виконт с ласковой настойчивостью, ибо он опасался, не живет ли до сих пор в душе его молодого соседа старая обида, которую он сам ему в свое время нанес.
Шевалье молча кивнул и дружески помахал рукою, потом повернулся и зашагал по дороге в Ангилем. Отойдя на сотню шагов, он оглянулся и увидел, что старик сидит прямо на траве, не шевелясь и уронив голову на грудь: виконт походил на статую Смирения.
Два часа спустя Роже возвратился в Ангилем.
— Батюшка, — сказал он барону, собиравшему абрикосы в саду, — батюшка, очевидно вы не передали мадемуазель де Безри письмо, которое я просил вас вручить ей: в нем я извещал ее о своей женитьбе…
Захваченный врасплох, барон д'Ангилем покраснел и не ответил ни слова. Замешательство отца, которого он глубоко почитал, отозвалось горьким упреком в душе шевалье. Поэтому он бережно взял руки барона в свои и воскликнул:
— Успокойтесь, дорогой отец! Ваш поступок обернулся для меня благом.
— Признаюсь, милый Роже, — сказал барон, — я действительно не отдал Констанс твоего письма; ведь ты не сообщил мне его содержания, и я опасался, что в весьма трудных обстоятельствах, в каких мы тогда оказались, злополучное это послание принесет больше вреда, нежели пользы.
— Итак, это письмо…
— Оно лежит у меня наверху.
И барон в сопровождении Роже направился в замок, поднялся к себе в комнату, достал роковое письмо из дубового ларца, где оно, сильно пожелтевшее, но так и не распечатанное, хранилось до сих пор, и вручил его сыну.
— О, теперь я все понимаю! — вскричал шевалье. — Я ведь просил Констанс верить только моим собственным словам или тому, что написано моей рукою, вот она и не верила ничему, что не исходило прямо от меня, она терпеливо ждала, чтобы я освободил ее от данного мне слова. И она ждала бы этого до самой смерти! О, возвышенная душа! Как она меня любила!
Роже взял письмо и пошел к себе в комнату, чтобы в одиночестве, без помех поразмыслить над тем, что уже произошло, и над тем, что еще только могло произойти.
XXVIII. О ТОМ, КАК ШЕВАЛЬЕ РОЖЕ Д'АНГИЛЕМ И МАДЕМУАЗЕЛЬ КОНСТАНС ДЕ БЕЗРИ ВСТРЕТИЛИСЬ ВНОВЬ И ОБНАРУЖИЛИ, ЧТО ОНИ ЕЩЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПРЕЖДЕ, ВЛЮБЛЕНЫ ДРУГ В ДРУГА, И О ТОМ, В КАКОЕ СМЯТЕНИЕ ЭТА ЛЮБОВЬ ПОВЕРГЛА РОЖЕ
Шевалье провел очень тревожную ночь. Ему все время снилось, будто висевшая на стене картина поворачивается вокруг своей оси и на этот раз оттуда появлялась Констанс; однако когда она ступала на пол и приближалась к его постели, на ее пути внезапно возникала Сильвандир и с угрожающим видом вставала между Констанс и Роже, так что несчастные молодые люди, несмотря на все усилия, никак не могли взять друг друга за руки.
Хотя Роже никогда не верил в сны, этот сон настолько соответствовал действительному положению вещей и казался таким пророческим, что тягостное ощущение, вызванное им, не прошло и утром.
Около восьми часов в замок прибыл верхом старый господин де Безри. Шевалье тотчас же приказал оседлать Кристофа, ибо еще накануне догадался, что они вместе с виконтом отправятся в Лош, где был расположен монастырь. Именно в этот город они и направились.
Всю дорогу Роже думал о том, что вскоре увидит Констанс, и временами у него мучительно сжималось сердце, и он невольно сдерживал коня и при этом так бледнел, что могло показаться, будто он сейчас упадет. И тогда виконт де Безри тоже останавливался и с тревогой глядел на своего спутника; однако шевалье тотчас же овладевал собой и продолжал путь.
Вскоре показался Лош. Роже никак не мог поверить, что среди этого нагромождения домов есть дом, где находится Констанс. Роже никак не мог поверить, что через полчаса, через четверть часа, через пять минут он снова встретится с той, которую не видел почти три года, причем все это время он думал, что они разлучены навеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110