С остальными же поступайте, как вам заблагорассудится.
Каждый обещал королю исполнить то, что он просил, после чего Генрих велел оставить его одного. Едва только все удалились, он позвал к себе врачей и спросил у них, сколько приблизительно времени ему еще остается жить. Сперва врачи решили было вселить в него некоторую надежду и сказали, что вернуть ему здоровье – во власти божьей. Король печально улыбнулся, но потом потребовал открыть ему всю правду, даже самую суровую, обещая при этом выслушать ее, как подобает королю и воину. Тогда врачи отошли в угол, и, посовещавшись, один из них опустился перед королем на колени и сказал:
– Ваше величество, подумайте о душе своей, ибо, если не будет на то божьей милости, нам кажется, вы не проживете более двух часов.
Король приказал позвать своего духовника и священнослужителей и велел им читать псалмы. Когда они дошли до слов: «Воздвигни стены Иерусалима», он остановил их и громко сказал, что близкая смерть помешала его намерению, умиротворив Францию, отправиться для завоевания гроба господня и он совершил бы это, если богу угодно было бы продлить его век; потом он велел им продолжать, но уже в конце следующего стиха внезапно вскрикнул. Песнопения были прерваны, король испустил еще слабый вздох. Вздох этот был последним.
Смерть короля наступила 31 августа 1422 года.
На другой день его внутренности были погребены в церкви монастыря Сен-Мор, а набальзамированное тело положили в свинцовый гроб.
Третьего сентября траурное шествие двинулось в Кале. Гроб был установлен на колеснице, запряженной четверкой превосходных лошадей, и покрыт изображением короля, исполненным в натуральную величину на вываренной коже: лицо было обращено к небу, в правой руке находился скипетр, в левой – держава. Покровом этого смертного одра служило червленое сукно, шитое золотом. Когда процессия проходила через какой-либо город, четыре человека, шедшие по углам колесницы, несли над нею роскошный шелковый балдахин, какой в день святого причастия носят обычно над телом Иисуса Христа.
За гробом следовали принцы королевской семьи, рыцари и оруженосцы двора; справа и слева колесницу сопровождало множество священнослужителей, которые, верхом ли, шагом ли или во время остановки, не переставая пели заупокойные молитвы и служили обедни во всех церквах, где проходила процессия. Кроме уже перечисленных ее участников, десять человек в белых одеждах, образуя кольцо вокруг колесницы, все время несли зажженные факелы, распространявшие благовонья.
В Руане погребальное шествие встретилось с королевой Екатериной, которая как раз следовала во Францию к своему супругу. Она не знала о его кончине, и эта новость повергла ее в глубокое горе. Королева не пожелала расставаться с покойным и поехала вслед за его гробом в Кале, а оттуда морем до Дувра. Из Дувра шествие двинулось в Лондон, куда и прибыло ночью в праздник святого Мартина.
Пятнадцать епископов, облаченных в первосвященнические ризы, множество аббатов в митрах, большое число священнослужителей и толпа горожан ожидали тело короля за городскими воротами. Они тотчас окружили его и с пением заупокойных молитв проводили траурный кортеж через Лондонский мост, по Ломбардской улице до кафедрального собора св.Павла. Колесница, которая везла гроб, была запряжена четверкой роскошных вороных лошадей. На хомуте одной лошади висел английский герб, на хомуте другой были изображены гербы Франции и Англии, разделенные на четыре части так, как король носил их при жизни на своей груди; на хомуте третьей висел один герб Франции, и на хомуте четвертой – герб непобедимого короля Артура. Этот последний герб представлял собой три золотые короны на лазурном поле. Затем, после отпевания, тело усопшего поместили в Вестминстерской церкви рядом с другими королями Англии.
Так исчез с лица земли столь шумно прославившийся на ней английский король Генрих V, прозванный Завоевателем. Он проник во Францию гораздо глубже, нежели кто-либо другой из его предшественников. Генрих V взял Париж, который никому еще не удавалось захватить; он оставил своим наследникам титул короля Франции, и они сохраняли его до тех пор, пока, спустя четыре столетия, Наполеон острием своей шпаги не начертал на щите английского герба три французские лилии. Он умер, прожив лишь половину того срока, какой господь бог обычно назначает человеку. Это был один из храбрейших рыцарей своего времени, однако слишком неколебимый в своих намерениях и чересчур высокомерный в своих помыслах.
Едва успел герцог Бедфорт отдать Генриху последние почести, как посланец, прибывший из Парижа, известил его о том, что его уже ожидают для других похорон: умер французский король Карл VI.
Несчастный безумец отдал богу душу 22 октября 1422 года. Последний час его был печален и одинок, какою была и вся его жизнь. Рядом с ним не было ни королевы Изабеллы, ни дофина Карла, ни хотя бы кого-нибудь из пятерых, еще остававшихся у него детей; не было при нем и принцев его семьи: герцог Беррийский умер, герцоги Орлеанский, Бурбонский и Бретонский находились в плену, герцог Бургундский не осмеливался принять последний вздох того, чье королевство он бессовестно продал. Не было возле него ни единого друга!.. Междоусобица развеяла их или уже удерживала около дофина. Когда в последний, смертный час, в тот час, когда разум, прежде чем навсегда нас покинуть, обретает всю свою силу, подобно лампе, что вспыхивает ярким пламенем перед тем, как погаснуть вовсе, – когда в этот час немощный король обрел на время рассудок, зрение и дар речи и, бледный и умирающий, опершись на постель, поднялся и в ветхой и мрачной зале стал искать вокруг себя, на ком бы остановить свой последний взгляд, кому бы сказать последнее прости, он увидел лишь безучастные лица канцлера и камергера, стоявших у его смертного одра по велению служебного долга. Тогда он с глубоким вздохом снова лег, так и не произнеся тех последних слов, что утешают человека в его смертных муках, и закрыл глаза. Ибо только закрыв их, Карл вновь видел перед собою румяное лицо своего юного наследника, который – он был в этом уверен – сердцем не покинул отца, и лицо юной Одетты, преданной королю девушки, чья нежность, если не любовь, принесла ему чуточку счастья.
Так, за неимением близких людей, бог послал к его ложу двух добрых ангелов, чтобы помочь несчастному старику умереть, не изведав хулы и отчаяния. Люди же, которые при нем находились, были к нему столь безучастны, что хотя они и заметили, что король умер, сказать, в котором часу душа разлучилась с многострадальным телом, они не могли.
Царствование короля Карла VI, царствование в нашей истории единственное и необычайное, отмеченное безумием монарха, прошедшее под знаком двух сверхъестественных видений – старика в лесу у Ле-Мана и юной пастушки из Домреми, – было для Франции одним из самых злополучных, а между тем смерть этого государя вызвала глубочайшую скорбь;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Каждый обещал королю исполнить то, что он просил, после чего Генрих велел оставить его одного. Едва только все удалились, он позвал к себе врачей и спросил у них, сколько приблизительно времени ему еще остается жить. Сперва врачи решили было вселить в него некоторую надежду и сказали, что вернуть ему здоровье – во власти божьей. Король печально улыбнулся, но потом потребовал открыть ему всю правду, даже самую суровую, обещая при этом выслушать ее, как подобает королю и воину. Тогда врачи отошли в угол, и, посовещавшись, один из них опустился перед королем на колени и сказал:
– Ваше величество, подумайте о душе своей, ибо, если не будет на то божьей милости, нам кажется, вы не проживете более двух часов.
Король приказал позвать своего духовника и священнослужителей и велел им читать псалмы. Когда они дошли до слов: «Воздвигни стены Иерусалима», он остановил их и громко сказал, что близкая смерть помешала его намерению, умиротворив Францию, отправиться для завоевания гроба господня и он совершил бы это, если богу угодно было бы продлить его век; потом он велел им продолжать, но уже в конце следующего стиха внезапно вскрикнул. Песнопения были прерваны, король испустил еще слабый вздох. Вздох этот был последним.
Смерть короля наступила 31 августа 1422 года.
На другой день его внутренности были погребены в церкви монастыря Сен-Мор, а набальзамированное тело положили в свинцовый гроб.
Третьего сентября траурное шествие двинулось в Кале. Гроб был установлен на колеснице, запряженной четверкой превосходных лошадей, и покрыт изображением короля, исполненным в натуральную величину на вываренной коже: лицо было обращено к небу, в правой руке находился скипетр, в левой – держава. Покровом этого смертного одра служило червленое сукно, шитое золотом. Когда процессия проходила через какой-либо город, четыре человека, шедшие по углам колесницы, несли над нею роскошный шелковый балдахин, какой в день святого причастия носят обычно над телом Иисуса Христа.
За гробом следовали принцы королевской семьи, рыцари и оруженосцы двора; справа и слева колесницу сопровождало множество священнослужителей, которые, верхом ли, шагом ли или во время остановки, не переставая пели заупокойные молитвы и служили обедни во всех церквах, где проходила процессия. Кроме уже перечисленных ее участников, десять человек в белых одеждах, образуя кольцо вокруг колесницы, все время несли зажженные факелы, распространявшие благовонья.
В Руане погребальное шествие встретилось с королевой Екатериной, которая как раз следовала во Францию к своему супругу. Она не знала о его кончине, и эта новость повергла ее в глубокое горе. Королева не пожелала расставаться с покойным и поехала вслед за его гробом в Кале, а оттуда морем до Дувра. Из Дувра шествие двинулось в Лондон, куда и прибыло ночью в праздник святого Мартина.
Пятнадцать епископов, облаченных в первосвященнические ризы, множество аббатов в митрах, большое число священнослужителей и толпа горожан ожидали тело короля за городскими воротами. Они тотчас окружили его и с пением заупокойных молитв проводили траурный кортеж через Лондонский мост, по Ломбардской улице до кафедрального собора св.Павла. Колесница, которая везла гроб, была запряжена четверкой роскошных вороных лошадей. На хомуте одной лошади висел английский герб, на хомуте другой были изображены гербы Франции и Англии, разделенные на четыре части так, как король носил их при жизни на своей груди; на хомуте третьей висел один герб Франции, и на хомуте четвертой – герб непобедимого короля Артура. Этот последний герб представлял собой три золотые короны на лазурном поле. Затем, после отпевания, тело усопшего поместили в Вестминстерской церкви рядом с другими королями Англии.
Так исчез с лица земли столь шумно прославившийся на ней английский король Генрих V, прозванный Завоевателем. Он проник во Францию гораздо глубже, нежели кто-либо другой из его предшественников. Генрих V взял Париж, который никому еще не удавалось захватить; он оставил своим наследникам титул короля Франции, и они сохраняли его до тех пор, пока, спустя четыре столетия, Наполеон острием своей шпаги не начертал на щите английского герба три французские лилии. Он умер, прожив лишь половину того срока, какой господь бог обычно назначает человеку. Это был один из храбрейших рыцарей своего времени, однако слишком неколебимый в своих намерениях и чересчур высокомерный в своих помыслах.
Едва успел герцог Бедфорт отдать Генриху последние почести, как посланец, прибывший из Парижа, известил его о том, что его уже ожидают для других похорон: умер французский король Карл VI.
Несчастный безумец отдал богу душу 22 октября 1422 года. Последний час его был печален и одинок, какою была и вся его жизнь. Рядом с ним не было ни королевы Изабеллы, ни дофина Карла, ни хотя бы кого-нибудь из пятерых, еще остававшихся у него детей; не было при нем и принцев его семьи: герцог Беррийский умер, герцоги Орлеанский, Бурбонский и Бретонский находились в плену, герцог Бургундский не осмеливался принять последний вздох того, чье королевство он бессовестно продал. Не было возле него ни единого друга!.. Междоусобица развеяла их или уже удерживала около дофина. Когда в последний, смертный час, в тот час, когда разум, прежде чем навсегда нас покинуть, обретает всю свою силу, подобно лампе, что вспыхивает ярким пламенем перед тем, как погаснуть вовсе, – когда в этот час немощный король обрел на время рассудок, зрение и дар речи и, бледный и умирающий, опершись на постель, поднялся и в ветхой и мрачной зале стал искать вокруг себя, на ком бы остановить свой последний взгляд, кому бы сказать последнее прости, он увидел лишь безучастные лица канцлера и камергера, стоявших у его смертного одра по велению служебного долга. Тогда он с глубоким вздохом снова лег, так и не произнеся тех последних слов, что утешают человека в его смертных муках, и закрыл глаза. Ибо только закрыв их, Карл вновь видел перед собою румяное лицо своего юного наследника, который – он был в этом уверен – сердцем не покинул отца, и лицо юной Одетты, преданной королю девушки, чья нежность, если не любовь, принесла ему чуточку счастья.
Так, за неимением близких людей, бог послал к его ложу двух добрых ангелов, чтобы помочь несчастному старику умереть, не изведав хулы и отчаяния. Люди же, которые при нем находились, были к нему столь безучастны, что хотя они и заметили, что король умер, сказать, в котором часу душа разлучилась с многострадальным телом, они не могли.
Царствование короля Карла VI, царствование в нашей истории единственное и необычайное, отмеченное безумием монарха, прошедшее под знаком двух сверхъестественных видений – старика в лесу у Ле-Мана и юной пастушки из Домреми, – было для Франции одним из самых злополучных, а между тем смерть этого государя вызвала глубочайшую скорбь;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106