— Я хочу сказать следующее… — говорила она. — Всякий раз, когда тебе нечего возразить, ты пускаешь в ход свой… дамоклов меч, который у тебя между ног!
— Вот как? Выходит, пускаю в ход?.. А как ты себя ведешь? Например, прошлой ночью, на яхте, ты выставляла себя напоказ. Или мне показалось?
— Это было… просто любопытство.
— Любопытство? — Джек натянул поводья. — Значит, ты кокетничаешь все это время ради любопытства?
— Ах! — Кит взглянула через плечо. — Я веду себя так только потому, что ты притворяешься таким бесчувственным, таким холодным. И ты еще упрекаешь меня в том, что я кого-то дурачу, устраиваю спектакли!
Джек был в ярости. Как же ему надоело это жеманство, эти театральные жесты! Он спрыгнул с лошади, подхватил Кит и поставил ее рядом с собой.
— По части притворства ты превзошел меня, Джек. Да я из кожи вон лезу, чтобы тебе понравиться, а ты проявляешь ко мне не больше интереса, чем каменная статуя. Это ведь ты пытаешься меня одурачить!
Джек молча смотрел на стоявшую перед ним девушку.
«Бесчувственный»? Неужели она думает, что он в силах притвориться бесчувственным? Да она же доводит его до безумия — и еще обвиняет его в… Джек взял ее за руки, все еще связанные.
— Неужели я похож на каменную статую?
Кит смотрела на него во все глаза. Ее, словно в тяжелом сне, обволакивала духота летней ночи. И вдруг она почувствовала, как теплые и сильные руки Джека легли ей на плечи. Он прижал ее к груди, и Кит, ощутив жар его тела, тотчас же забыла обо всем на свете. Но она знала: в объятиях Джека ей ничего не угрожает.
Наконец капитан чуть отстранился и развязал пленнице руки. И тотчас же впился поцелуем в ее губы. Поцелуй был страстным и долгим, словно впереди у них была целая вечность. Не прерывая поцелуя, Джек нащупал парик девушки и, сорвав его, запустил пальцы в ее волосы.
Лорд Хендон давно уже привык одерживать победы над женщинами, не теряя контроля над своими чувствами. Это ожесточило его сердце — словно покрыло его ледяной коркой. Но почему тогда от близости Кит его бросает в дрожь? Неужели ей удалось растопить лед, разжечь в его груди огонь настоящей страсти?
Ах, как трудно ему сейчас сдерживать себя! Сейчас, когда в глазах темнеет от желания… Но Джек уже знал: женщина, которую он сжимал сейчас в объятиях, может оттолкнуть его в любой момент, поэтому надо сделать так, чтобы этого не произошло.
Кит же словно оцепенела. Она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Но это ее не пугало. Ведь по спине так приятно пробегали мурашки… И так сладок был поцелуй Джека. Когда же его язык раздвинул ее пылающие губы, Кит затрепетала и поняла, что уже не сможет противиться Джеку. Ее бросало то в жар, то в холод, колени подгибались, и Кит чувствовала: она вот-вот упадет, если Джек не подхватит ее.
И тут он отстранился, положил ее руки на свои широкие плечи и снова привлек к себе. А затем Кит вновь почувствовала на своих губах горячие губы Джека.
Лондонские кавалеры никогда ее так не целовали, от их поцелуев никогда с ней такого не творилось. Кит ничего не слышала, ничего не видела вокруг, зато ее тело… оно словно превратилось в чудесную скрипку, вдруг заигравшую дивную мелодию по волшебным нотам. Прикрывая глаза, она смотрела сквозь ресницы, как руки Джека то ласкают ее, то, чуть подрагивая, замирают…
Но вот он подхватил ее на руки и, сделав несколько шагов, осторожно опустил на траву у ближайшего дерева. Кит чуть откинулась назад и, прижавшись спиной к стволу, тихонько застонала.
— Выдохни, — услышала она голос Джека и повиновалась.
— Еще раз, — сказал он.
А потом Кит почувствовала, как Джек стащил с нее сюртук и жилет, затем стал распускать корсет. И он снова принялся целовать ее; руки же его тем временем продолжали распускать шнуровку ее корсета и пояс бриджей Кит. И вот уже ладони Джека легли на обнаженные груди девушки.
Кит снова застонала. В эти мгновения она уже не помнила, где она и что с ней происходит. Чья рука ласкает сейчас ее груди, чьи глаза смотрят на нее, обнаженную? И где ее гордость и здравый смысл? Почему ей так хорошо сейчас, почему она не может противиться ласкам этих горячих и сильных рук?
Джек немного отстранился, любуясь прелестями Кит. Он с восхищением смотрел на ее груди, на чуть розоватые бутоны сосков. У Кит действительно была очень красивая грудь, небольшая, но упругая, почти совершенной формы. Джек наклонился и, коснувшись губами нежного розового бутона, почувствовал, как он пульсирует, набухает.
Кит же ошеломили эти ласки, прежде ей неведомые. Горячие волны желания накатывались на нее одна за другой. Запустив пальцы в волосы Джека, она, прикрыв глаза, прислушивалась к себе, прислушивалась к зову своей плоти.
И тут Джек крепко прижал ее к груди, и их губы снова слились в поцелуе. Теперь уже Кит думала только о наслаждении, о сладком и мучительном блаженстве. А Джек по-прежнему ласкал ее и целовал, осторожно покусывая губы девушки. И вдруг он замер, отстранился, словно вспомнив что-то важное.
Ах, что же рассказывала Эми о свиданиях с Джорджем?
«Сначала мужчина целует тебя». Да, так все и было у них с Джеком. Он целовал ее, целовал долго и страстно. А что должно произойти потом? «Он ласкает твою грудь». Эми и тут оказалась права: Джек помог ей, наконец, понять, что в таких ласках нет ничего странного — наоборот, это восхитительно! Но что должно последовать дальше? Кит пыталась вспомнить, но не могла. О чем еще, краснея, рассказывала ее подруга?
Что бы там ни было — довольно искушать судьбу! Кит вдруг поняла, что на время лишилась рассудка. Но теперь она образумилась. А Джек и так зашел слишком далеко. Да, он слишком много себе позволяет. Благовоспитанной же девушке не пристало терять вдруг рассудок и бросаться с головой в омут страсти.
Сделав над собой усилие, Кит легонько оттолкнула Джека. Тот не противился, только руки его скользнули ниже — он расстегнул ее бриджи.
— Дже-ек… — со стоном выдохнула девушка.
Его длинные пальцы погрузились в шелковистые завитки меж ее ног.
«Я должна заставить его остановиться», — промелькнуло у Кит.
Джек несколько мгновений медлил, словно не решаясь проникнуть в средоточие ее женского естества. Потом, осмелев, раздвинул пальцами нежную плоть.
Дикий хмель ударил в голову Кит. Она тихонько застонала и попыталась стащить с себя узкие бриджи, мешавшие полностью отдаться во власть этих дурманящих ощущений. Когда же палец Джека начал медленно погружаться в нее, она наконец вспомнила слова Эми: «Ты почувствуешь жар и влагу».
Она чувствовала жар и влагу. И была готова принять Джека в себя.
И тут он снова впился поцелуем в ее губы, и его язык встретился с ее языком. Палец же Джека погружался все глубже…
«Я отдаю человеку, которого так мало знаю, и уста, и лоно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92