Мы вывезем Огасту в Лондон на ее первый сезон, и так ты сможешь общаться с Мэри и Эшером, а также с Элис и Карстерсом.
К тому же у нас есть еще Хизер и Элайза, которые, как тебе отлично известно, не против обрести еще одну сестру. Восточное крыло дома придется обновить и обставить заново. Я ничего там не менял, кроме мебели, которую отполировали и почистили.
Если всего этого тебе не достаточно, у меня на примете есть еще миллион развлечений — по крайней мере три сына и столько дочерей, сколько получится. Таково наше будущее.
Алатея спокойно выдержала его взгляд; она молила Бога, чтобы Габриэль не догадался, что творится у нее в сердце.
— Представь себе такую картину — мы с тобой сидим под старым дубом в южной части сада и смотрим, как играют дети. Мы слышим их пронзительные голоса и веселый смех, урезониваем их, когда они уж слишком разойдутся, утешаем, когда они огорчаются. Ты ведь всегда любила детей, и теперь судьба обернулась так, что к тебе возвращается то, что было отнято. — Он устремил взгляд на лужайку. — Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить, что ты все это отвергнешь во второй раз.
Его доверительный тон тронул сердце Алатеи. Он был воином — все в его словах было логично и практично. Ее рыцарь и защитник готов был ввести ее в новый мир и ожидал, что она будет ему благодарна за это.
Прежде чем заговорить, Алатея подняла голову и взглянула на него.
— Ты прав почти во всем, вот только как насчет нас — тебя и меня? Как ты представляешь наши отношения?
Она попала в точку. Габриэль мгновенно нахмурился.
— Я представляю нас в постели, — проворчал он, — и во многих других местах. Хочешь услышать в деталях?
— Нет. У меня хватит и своей фантазии, чтобы представить это.
— Вот и отлично. Каждый день мы будем ездить верхом, как когда-то. Ты ведь всегда любила верховую езду.
Поколебавшись, она призналась:
— Я давным-давно продала лошадей.
Габриэль кивнул:
— Значит, мы снова их купим. Ты будешь помогать мне со счетами по имению, и у нас освободится время для верховой езды. Кстати, сейчас в моих руках все состояние Кинстеров. Тебе хорошо удалось вести финансовые дела Морвелланов, но я свои дела веду более напористо и с большим успехом.
— По части напористости я не обладаю особыми талантами.
— Зато у тебя есть талант к обороне, и вместе мы способны на многое. Разве это тебя не вдохновляет? — Он сделал широкий жест рукой.
Алатея выждала с минуту, потом тихо сказала:
— Ты прекрасно понимаешь, что я другое имела в виду. Я хотела знать, как ты представляешь наши личные отношения.
— Как только ты выйдешь замуж за меня, все, о чем я говорил, осуществится, и ты это отлично знаешь.
— Ничего я не знаю. Почему это ты вообразил, что я соглашусь на твой диктат?
— Согласишься обязательно, потому что любишь меня.
В ее глазах загорелся гнев.
— Предоставь мне самой судить об этом.
— Ты хочешь убедить меня в обратном?
В его тоне она почувствовала угрозу.
— Я хочу сказать, что и сама еще не знаю.
— Зато я знаю. Я знаю это еще и по тому, какой ты была в моих объятиях. Можешь ты себе представить, чтобы это оказался не я, а кто-то другой?
Алатея смотрела на него не отрываясь. Сама мысль об этом казалась ей чудовищной и настолько нелепой, что она потеряла нить, забыла, о чем хотела сказать.
— Я — да… нет…
Ей с трудом удалось собраться с мыслями. Он увел ее от главного и привел к заключению, что уж если она его любит, то он женится на ней независимо ни от чего. Осознание этого вызвало в ней взрыв эмоций, в котором в равной степени были перемешаны надежда и разочарование — ведь так и не удалось пробить броню и заставить его сказать то, чего она так жаждала.
Алатея невольно сжала руки в кулаки.
Ей хотелось потребовать от него прямого ответа, откровенного признания. Посмотрев ему в глаза, она отчеканила:
— Я не выйду за тебя замуж, пока ты не скажешь мне причины, по которой хочешь жениться на мне.
Те, кто знал Габриэля как воплощение цивилизованного и хорошо воспитанного джентльмена, не поверили бы своим глазам, если бы увидели его сейчас. Перед ней был грубый и примитивный воин. К счастью, она его встречала достаточно часто и видела в разных настроениях.
— Почему ты так упряма? — Казалось, воздух задрожал от этого сгустка чувств, подавленных страстей, гнева, разочарования…
Алатея и глазом не моргнула.
— Потому что мне надо знать.
Он бесконечно долго выдерживал ее взгляд, и у нее закружилась голова. Потом Габриэль отвернулся и порывисто поднялся. Теперь он смотрел на лужайку. Его лицо стало непроницаемым. Щелкнув пальцами, он бросил веточку жасмина ей на колени.
— Тебе не кажется, что мы слишком много лет растратили впустую?
Его взгляд охватил ее всю, потом он повернулся и пошел вниз по ступенькам.
Оставшись в беседке, Алатея мысленно возвратилась к их разговору, гадая, в чем она ошиблась, что сказала не так, как следовало. Вероятно, она должна была повести разговор как-то иначе?
По истечении некоторого времени она подняла брошенную им веточку жасмина, поднесла к лицу и вдохнула сладкий аромат, потом с еле заметной улыбкой заткнула ее за вырез платья.
«На счастье», — подумалось ей.
Она бросила вызов судьбе и выиграла — добилась счастья для своих сестер, но о собственном счастье, о своем будущем пока не узнала ничего. Наверное, для этого у нее не хватило напористости? Что ж, она и так рискнула всем. И при первой же возможности повторит это.
Придя к такому заключению, Алатея со вздохом поднялась и направилась к дому.
Глава 19
Войдя в дом в воскресенье вечером, Габриэль сразу же наткнулся на Чанса, вышедшего на шум из глубины холла, и без лишних слов вручил ему свою шляпу и трость.
— Есть в гостиной бренди?
— Есть, милорд, как не быть…
Габриэль махнул рукой.
— Сегодня вечером мне ничего больше не понадобится. Хотя… — Он остановился, держась за дверную ручку. — Фолуэлл принес свой отчет?
— Да, милорд. Он на каминной полке.
— Отлично.
Войдя в гостиную, Габриэль закрыл за собой дверь и направился прямо к буфету. Он налил себе бренди и со стаканом в руке принялся изучать послание Фолуэлла, взяв его с каминной полки и усевшись в свое любимое кресло.
Он отхлебнул изрядный глоток, скользя взглядом по еще не развернутой бумаге, потом, поставив стакан и положив послание на низенький столик, прижал руки к глазам.
Боже, как он устал! За последнюю неделю, не считая времени, проведенного в обществе Алатеи, и нескольких часов беспокойного сна, каждую минуту своего бодрствования он посвятил тому, чтобы раздобыть официальные заключения, имеющие юридическую силу, от по крайней мере двух дюжин государственных служащих, не считая дипломатов, послов и их помощников. И все же… Нельзя было сказать, что все эти джентльмены не хотели ему помочь, — просто государственная машина работала очень медленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
К тому же у нас есть еще Хизер и Элайза, которые, как тебе отлично известно, не против обрести еще одну сестру. Восточное крыло дома придется обновить и обставить заново. Я ничего там не менял, кроме мебели, которую отполировали и почистили.
Если всего этого тебе не достаточно, у меня на примете есть еще миллион развлечений — по крайней мере три сына и столько дочерей, сколько получится. Таково наше будущее.
Алатея спокойно выдержала его взгляд; она молила Бога, чтобы Габриэль не догадался, что творится у нее в сердце.
— Представь себе такую картину — мы с тобой сидим под старым дубом в южной части сада и смотрим, как играют дети. Мы слышим их пронзительные голоса и веселый смех, урезониваем их, когда они уж слишком разойдутся, утешаем, когда они огорчаются. Ты ведь всегда любила детей, и теперь судьба обернулась так, что к тебе возвращается то, что было отнято. — Он устремил взгляд на лужайку. — Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить, что ты все это отвергнешь во второй раз.
Его доверительный тон тронул сердце Алатеи. Он был воином — все в его словах было логично и практично. Ее рыцарь и защитник готов был ввести ее в новый мир и ожидал, что она будет ему благодарна за это.
Прежде чем заговорить, Алатея подняла голову и взглянула на него.
— Ты прав почти во всем, вот только как насчет нас — тебя и меня? Как ты представляешь наши отношения?
Она попала в точку. Габриэль мгновенно нахмурился.
— Я представляю нас в постели, — проворчал он, — и во многих других местах. Хочешь услышать в деталях?
— Нет. У меня хватит и своей фантазии, чтобы представить это.
— Вот и отлично. Каждый день мы будем ездить верхом, как когда-то. Ты ведь всегда любила верховую езду.
Поколебавшись, она призналась:
— Я давным-давно продала лошадей.
Габриэль кивнул:
— Значит, мы снова их купим. Ты будешь помогать мне со счетами по имению, и у нас освободится время для верховой езды. Кстати, сейчас в моих руках все состояние Кинстеров. Тебе хорошо удалось вести финансовые дела Морвелланов, но я свои дела веду более напористо и с большим успехом.
— По части напористости я не обладаю особыми талантами.
— Зато у тебя есть талант к обороне, и вместе мы способны на многое. Разве это тебя не вдохновляет? — Он сделал широкий жест рукой.
Алатея выждала с минуту, потом тихо сказала:
— Ты прекрасно понимаешь, что я другое имела в виду. Я хотела знать, как ты представляешь наши личные отношения.
— Как только ты выйдешь замуж за меня, все, о чем я говорил, осуществится, и ты это отлично знаешь.
— Ничего я не знаю. Почему это ты вообразил, что я соглашусь на твой диктат?
— Согласишься обязательно, потому что любишь меня.
В ее глазах загорелся гнев.
— Предоставь мне самой судить об этом.
— Ты хочешь убедить меня в обратном?
В его тоне она почувствовала угрозу.
— Я хочу сказать, что и сама еще не знаю.
— Зато я знаю. Я знаю это еще и по тому, какой ты была в моих объятиях. Можешь ты себе представить, чтобы это оказался не я, а кто-то другой?
Алатея смотрела на него не отрываясь. Сама мысль об этом казалась ей чудовищной и настолько нелепой, что она потеряла нить, забыла, о чем хотела сказать.
— Я — да… нет…
Ей с трудом удалось собраться с мыслями. Он увел ее от главного и привел к заключению, что уж если она его любит, то он женится на ней независимо ни от чего. Осознание этого вызвало в ней взрыв эмоций, в котором в равной степени были перемешаны надежда и разочарование — ведь так и не удалось пробить броню и заставить его сказать то, чего она так жаждала.
Алатея невольно сжала руки в кулаки.
Ей хотелось потребовать от него прямого ответа, откровенного признания. Посмотрев ему в глаза, она отчеканила:
— Я не выйду за тебя замуж, пока ты не скажешь мне причины, по которой хочешь жениться на мне.
Те, кто знал Габриэля как воплощение цивилизованного и хорошо воспитанного джентльмена, не поверили бы своим глазам, если бы увидели его сейчас. Перед ней был грубый и примитивный воин. К счастью, она его встречала достаточно часто и видела в разных настроениях.
— Почему ты так упряма? — Казалось, воздух задрожал от этого сгустка чувств, подавленных страстей, гнева, разочарования…
Алатея и глазом не моргнула.
— Потому что мне надо знать.
Он бесконечно долго выдерживал ее взгляд, и у нее закружилась голова. Потом Габриэль отвернулся и порывисто поднялся. Теперь он смотрел на лужайку. Его лицо стало непроницаемым. Щелкнув пальцами, он бросил веточку жасмина ей на колени.
— Тебе не кажется, что мы слишком много лет растратили впустую?
Его взгляд охватил ее всю, потом он повернулся и пошел вниз по ступенькам.
Оставшись в беседке, Алатея мысленно возвратилась к их разговору, гадая, в чем она ошиблась, что сказала не так, как следовало. Вероятно, она должна была повести разговор как-то иначе?
По истечении некоторого времени она подняла брошенную им веточку жасмина, поднесла к лицу и вдохнула сладкий аромат, потом с еле заметной улыбкой заткнула ее за вырез платья.
«На счастье», — подумалось ей.
Она бросила вызов судьбе и выиграла — добилась счастья для своих сестер, но о собственном счастье, о своем будущем пока не узнала ничего. Наверное, для этого у нее не хватило напористости? Что ж, она и так рискнула всем. И при первой же возможности повторит это.
Придя к такому заключению, Алатея со вздохом поднялась и направилась к дому.
Глава 19
Войдя в дом в воскресенье вечером, Габриэль сразу же наткнулся на Чанса, вышедшего на шум из глубины холла, и без лишних слов вручил ему свою шляпу и трость.
— Есть в гостиной бренди?
— Есть, милорд, как не быть…
Габриэль махнул рукой.
— Сегодня вечером мне ничего больше не понадобится. Хотя… — Он остановился, держась за дверную ручку. — Фолуэлл принес свой отчет?
— Да, милорд. Он на каминной полке.
— Отлично.
Войдя в гостиную, Габриэль закрыл за собой дверь и направился прямо к буфету. Он налил себе бренди и со стаканом в руке принялся изучать послание Фолуэлла, взяв его с каминной полки и усевшись в свое любимое кресло.
Он отхлебнул изрядный глоток, скользя взглядом по еще не развернутой бумаге, потом, поставив стакан и положив послание на низенький столик, прижал руки к глазам.
Боже, как он устал! За последнюю неделю, не считая времени, проведенного в обществе Алатеи, и нескольких часов беспокойного сна, каждую минуту своего бодрствования он посвятил тому, чтобы раздобыть официальные заключения, имеющие юридическую силу, от по крайней мере двух дюжин государственных служащих, не считая дипломатов, послов и их помощников. И все же… Нельзя было сказать, что все эти джентльмены не хотели ему помочь, — просто государственная машина работала очень медленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81