Макс наклонил голову, исподтишка бросив взгляд на графа. Прежде чем она успела сказать еще что-нибудь, Эдриан схватил ее под руку и повел к толпе слуг, вышедших им навстречу. К его немалому удивлению и досаде, Лилиана останавливалась поговорить с каждым из двадцати двух человек, лучезарно улыбаясь, словно ее представляли двору.
Когда Эдриан сумел наконец ввести жену в дом, она буквально сияла от избытка чувств.
— О-о, это и правда замечательно! — воскликнула Лилиана, снимая шляпу и с восторгом оглядывая купол над холлом, расписанный сценами из греческих трагедий.
Но граф равнодушно стянул перчатки и бросил их слуге в черно-золотистой ливрее Олбрайтов.
— Я так все себе и представляла! Мы с Каролиной были уверены, что вы окружены блеском!
Не зная, что она имеет в виду, Эдриан просто улыбнулся.
— Макс, вели приготовить для ее светлости горячую ванну, а легкий ужин подать в ее комнаты.
— Да, милорд, — кивнул дворецкий. — Миледи, не угодно ли вам последовать за мной? Прошу сюда.
Указав на широкую винтовую лестницу, он повел Лилиану наверх мимо старинных портретов, доспехов и массивного хрустального канделябра, а слуга нес за ними чемоданы хозяйки.
Эдриан слышал, как она спросила «мистера Максимилиана», не греческое ли у него имя, есть ли у него семья, долго ли он служит в Лонгбридже. И как ни странно, Макс отвечал на ее вопросы с живостью в голосе, которой Эдриан даже не предполагал у столь сдержанного человека. Если графиня произвела такое впечатление на его дворецкого, значит, Макс слишком долго был лишен женского общества.
У Лилианы уже сводило губы, но она продолжала улыбаться, чтобы мистер Максимилиан не увидел, насколько ей не по себе. Господи, что она наделала? Она была так счастлива, покидая Килинг, так хотела начать жизнь, полную интересных приключений, с самым изумительным человеком и, естественно, полагала, что он тоже счастлив.
Но если он и был счастлив, то выказывал это необычным способом.
Поскольку он желал иметь хорошего собеседника, она всю дорогу пыталась вовлечь его в разговор, однако не получала ответа и фактически разговаривала сама с собой. Эдриан лишь время от времени поднимал на нее глаза, вежливо кивал, а потом вообще взял книгу и углубился в чтение. Французскую книгу. Они впервые остались наедине, она испытывала ужасную неловкость и чем больше нервничала, тем больше говорила.
Положение немного улучшилось после завтрака в маленькой гостинице. Он заставил ее съесть мясной пирог и даже заказал ей пинту эля. Лилиана никогда в жизни не пробовала эль, поэтому осторожно пригубила горький напиток, который показался довольно приятным на вкус… настолько приятным, что она сделала еще глоток.
— Чего бы вы ни пожелали, Лилиана, вам следует лишь сказать, — обратился к ней Эдриан, и она подумала, что сейчас у нее одно желание: помолчать.
Может, это вполне естественное состояние новобрачной? Однако ее нервозность с каждой милей все росла. Эдриан остался равнодушен к тем вещам, которые она считала очаровательными, ей не удалось найти интересные для него темы разговора, и она не умела читать по-французски.
Господи, а чего она, собственно, ожидала? Разумеется, ее беседа кажется ему скучной. Он человек светский, и что она может противопоставить его громадному опыту, чем сможет привлечь его внимание? Лилиана сердито напомнила себе, что ей нужно время, чтобы освоиться, но в душу уже закралось сомнение, непрошеное, выбивающее из колеи.
— Если миледи угодно, я прикажу принести сюда хлеб и сыр, — услышала она голос дворецкого. — А также немного вина.
Вина. Конечно. Только лучше целый бочонок.
— Да, пожалуйста, — улыбнулась Лилиана.
— Теперь я должен вас покинуть. Сегодня вам будет прислуживать Люси, а утром ее сменит горничная, мисс Полли Дисмькж. — Он с поклоном удалился.
— Мы приготовили для вас ванну, леди Олбрайт, — сказала молоденькая служанка и исчезла за дверью.
Обращение привело Лилиану в состояние, близкое к обмороку. Оно звучало ужасно солидно, когда они с Каролиной, смеясь, произносили его вслух, но теперь в имени появилось что-то угрожающее. Господи, она его жена! Лилиана вспомнила, каким странным был голос матери, когда та шепотом объясняла ей, что ждет ее ночью. И все случится здесь, в этой комнате. Но ведь они едва знакомы! Она медленно направилась к двери, где ее ждала Люси. Служанка с любопытством смотрела на нее, и Лилиана вскинула голову, решив не показывать своей робости. Да, черт возьми, она трусила!
Горячая ванна ничуть ее не успокоила. Как она ляжет с ним? Заговорит ли он наконец или сделает это с тем же проклятым терпением, которое демонстрировал ей в течение всего бесконечного дня? Лилиана надела шелковую ночную рубашку и пеньюар, купленный для нее матерью в Лондоне. Она почти не почувствовала, как Люси завязывала ей волосы лентой, с трудом осознавала, что теперь она замужняя дама, и, лишь когда служанка объявила, что все сделала, буквально заставила себя вернуться в спальню.
Налив ей вина и снова бросив на нее любопытный взгляд, служанка наконец оставила ее одну. Лилиана заметалась по комнате. Каким бы прекрасным ни был Эдриан, его неминуемый приход так пугал ее, что она вдруг схватила бокал с вином и сразу выпила половину. Но это не сняло напряжения. Тогда, крепко зажмурившись, Лилиана приказала себе оставить глупое ребячество. Она взрослая женщина, черт побери! Она это вынесет!
Лилиана выпила еще.
— О, принесли вино.
Она не слышала, как он вошел, и, резко обернувшись, чуть не уронила бокал. В черном бархатном халате Эдриан выглядел весьма импозантно; на миг он показался ей даже более высоким, чем был на самом деле. И очень мужественным. Внимательно оглядев жену с головы до ног, он провел рукой по ее волосам.
— Оказывается, под шляпой вы прячете красивые волосы, — сказал Эдриан.
Кажется, он все-таки обратил внимание и на нее.
— Благодарю вас, — ответила Лилиана, залившись румянцем.
— Похоже, Макс превзошел самого себя. Когда я последний раз заходил в эту спальню, здесь совсем не было мебели.
Интересно, когда он заходил в эту комнату? И с кем? Поговаривали, что Эдриан Спенс предпочитает общество женщин, не достойных уважения.
— Конечно, вы можете все здесь переделать, если захотите, — небрежно бросил он.
— Нет, милорд. Я… я думаю, здесь довольно красиво.
— Поскольку мы женаты, пора бы уже называть меня по имени. Но ради Бога, не считайте это обязанностью. Вы можете называть меня как вам угодно… лишь бы это было приемлемо для изысканного общества.
Теперь он дразнит ее. Лилиана замерла, когда он встал перед ней, скользнув взглядом по ее лицу, шее, груди… Внезапно он нежно прикоснулся к ее щеке, и она похолодела от страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67