Он сел во главе стола, моля Бога, чтобы проклятый Бертрам догадался подать вино сразу.
Во время первой перемены не произошло ничего особенного. Эдриан улыбался, когда к нему обращались, и молча подавлял в себе желание к женщине, сидевшей на другом конце стола. Почему он продолжает ее хотеть? Почему не может похоронить ее в бездонной яме своей черной души, как все остальное? Неужели он снова брошен в ад?
Когда подали мясо, граф наконец обратил внимание на брата. Артур с Джулианом вежливо слушали его пространные рассуждения о жизни, но он заметил, как они то и дело обмениваются взглядами. Знаком велев слуге наполнить бокал, Эдриан посмотрел на Бенедикта, который что-то бубнил им о Килинг-Парке, словно был их закадычным другом.
Килинг-Парк. Эти слова проникли в его сознание, причинив боль. Если брат не выставлял напоказ свое восхищение Лилианой, то хвастался Килинг-Парком.
— Я сказал отцу, что едва ли смогу одобрить еще одну мельницу. Мы и так производим больше, чем нам требуется, но он решил получать с нее доход и, осмелюсь сказать, получит, — засмеялся Бенедикт, и поскольку гости молчали, он повернулся к брату: — А ты что думаешь, Эдриан? У меня возникла идея проложить тропу в западной части усадьбы. В летние месяцы по ней будет очень приятно гулять. Ты ведь достаточно хорошо знаешь Килинг-Парк? Я имею в виду ту часть, о которой я говорю. — Бенедикт изобразил ироничную улыбку.
Вспомнив свое искусство притворяться равнодушным, Эдриан холодно посмотрел на брата. Маленький ублюдок не сможет довести его до такого бешенства, как она.
— Бенедикт, — тихо сказала Лилиана. — Вряд ли сейчас подходящий момент…
— Думаю, тропинка — это блестящая идея, — спокойно ответил Эдриан. — Вы с Арчи сможете гонять по ней своих ослов.
В столовой повисла оглушительная тишина. Джулиан вдруг очень заинтересовался мясом, Артур предпочел морковь.
— Наших ослов! Как забавно! — хихикнул Бенедикт, покачав головой, и взглянул на невестку: — Вы помните гостиную в Килинг-Парке, которую так любили? Мне кажется, вы хотели иметь такую же? Граф похолодел, Лилиана побледнела.
— Ее нужно заново покрасить, особенно лепные украшения на потолке, — весело продолжал Бенедикт. — Какой цвет вы рекомендуете?
— Я об этом не думала, — пробормотала она.
— Бы обожали эту комнату и прекрасно разбираетесь в цветах.
— Возможно, ей следует сначала нанести вам визит, прежде чем выражать свое мнение. Не хочешь ли увидеть ее снова, дорогая? — спросил граф, внимательно посмотрев на жену.
Джулиан подавил стон и закрыл глаза, а Лилиана встала, не дожидаясь, пока слуга отодвинет ее стул.
— Милорды, прошу извинить, у меня разболелась голова. — И она направилась к двери.
Артур, Джулиан и Бенедикт вскочили с мест, но Эдриан остался сидеть, равнодушно потягивая вино.
— Приятных сновидений, — буркнул он, когда она проходила мимо.
Дверь за ней закрылась. Бенедикт упал на стул, Артур и Джулиан медленно сели. Никто больше не притронулся к еде.
Джулиан горел желанием быстрее покинуть Лонгбридж, о чем и сообщил другу по пути из столовой.
— Теперь видишь? — спросил Артур. — Эти люди сошли с ума.
Ничего такого он не заметил, возразил Джулиан; просто ему необходимо вернуться, ибо его ждут исторические рукописи.
— Господи, какой же ты, Кеттеринг, тупой!
— Лучше быть тупицей, чем сующей свой нос в чужие дела старухой, — ответствовал тот. — Увидимся в Лондоне, мой друг.
Хохотнув, он удалился к себе.
Джулиан был далеко не туп, поэтому в душе согласился с Артуром, но, хотя и чувствовал себя виноватым после смерти Филиппа, не желал ни во что вмешиваться. На свой лад он уже старался помочь Филиппу и видел, чем все закончилось. Эдриан не Филипп. Он не в таком отчаянном положении и расплачивается за свое опрометчивое решение. Он заперт в аду супружества.
Джулиан с трудом дождался рассвета.
Однако, войдя в столовую, чтобы позавтракать перед отъездом, он, к величайшему удивлению, обнаружил там Эдриана, который пил чай. Он замер у двери. Происходящее здесь его не касается. Тем не менее Джулиан провел бессонную ночь — ему не давала покоя тревога за Эдриана. После наблюдений за обитателями поместья он все понял: сознательно или нет, Олбрайт позволил брату сеять тут раздор. Возможно, его женитьба и была ошибкой, однако нельзя же позволять Бенедикту столь явно использовать это в своих целях.
Джулиан вдруг припомнил клятву у могилы Филиппа. Никаких больше недомолвок между ними… никто из них больше не уйдет… Черт возьми, он поклялся, а теперь стоит здесь, глядя, как один из его лучших друзей замыкается в своем личном аду. Бенедикт, этот маленький хищный зверек, изо всех сил его туда толкает.
Он знал, что обязан что-то сказать — хотя бы ради данной над могилой Филиппа клятвы. Наверняка Кристиан сейчас гордился бы им, подумал Джулиан, входя в комнату.
— Не наш ли старый друг Артур привел тебя к греху пьянства? — саркастически заметил он.
Эдриан скривился — у него гудела голова от выпитого накануне — и жалобно пробормотал:
— Кто бы говорил. Должно быть, ты сегодня первый раз лег спать трезвым, да?
— Оскорбляешь, — улыбнулся Джулиан. — Второй раз. Но ведь у меня нет прелестной супруги, которая бы меня ждала.
— У меня тоже.
Улыбка у Джулиана исчезла, он нацепил на нос пенсне и начал задумчиво разглядывать друга. Проклятие! Эдриан отодвинул чашку. Теперь вот и Дейн уставился на него, как будто он не в своем уме.
— Послушай…
Граф поднял глаза. Странно, Джулиан обычно не сует нос не в свое дело. Артур — да, а он — никогда.
— Э-э… я знаю, что не должен этого говорить, но я твой друг, Олбрайт, и мы… ну… мы дали клятву друг другу, помнишь?
— Клятву?
— Мы поклялись, что не позволим больше одному из нас уйти.
Это уж слишком! Да, за последнее время он много перенес, однако считать его трусом, как Филипп…
— Что ты имеешь в виду? — процедил Эдриан.
— Я имею в виду… — Джулиан слегка поморщился. — Возможно, тебе нужен совет.
— Совет?
— Я говорю не о… В общем, так: думай что хочешь, но я должен это сказать. Твой брат приносит намного больше вреда, чем тебе кажется. Он слишком внимателен к твоей жене и, судя по всему, пытается довести тебя до бешенства. Причины мне не известны, но я уверен, что, пока он в твоем доме, у вас с женой мира не будет. Я все сказал.
— Возможно, это она внимательна к нему. Джулиан нетерпеливо отмахнулся:
— Скорее, он заставляет ее испытывать неудобство. И будь я проклят, если он умышленно не старается вбить между вами клин. Не могу понять зачем, но в том, что его намерения злостны, я не сомневаюсь. Прими мой совет, Олбрайт, и отправь его домой. Немедленно! Лишившись дара речи, Эдриан с изумлением смотрел на друга. И тут до него дошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Во время первой перемены не произошло ничего особенного. Эдриан улыбался, когда к нему обращались, и молча подавлял в себе желание к женщине, сидевшей на другом конце стола. Почему он продолжает ее хотеть? Почему не может похоронить ее в бездонной яме своей черной души, как все остальное? Неужели он снова брошен в ад?
Когда подали мясо, граф наконец обратил внимание на брата. Артур с Джулианом вежливо слушали его пространные рассуждения о жизни, но он заметил, как они то и дело обмениваются взглядами. Знаком велев слуге наполнить бокал, Эдриан посмотрел на Бенедикта, который что-то бубнил им о Килинг-Парке, словно был их закадычным другом.
Килинг-Парк. Эти слова проникли в его сознание, причинив боль. Если брат не выставлял напоказ свое восхищение Лилианой, то хвастался Килинг-Парком.
— Я сказал отцу, что едва ли смогу одобрить еще одну мельницу. Мы и так производим больше, чем нам требуется, но он решил получать с нее доход и, осмелюсь сказать, получит, — засмеялся Бенедикт, и поскольку гости молчали, он повернулся к брату: — А ты что думаешь, Эдриан? У меня возникла идея проложить тропу в западной части усадьбы. В летние месяцы по ней будет очень приятно гулять. Ты ведь достаточно хорошо знаешь Килинг-Парк? Я имею в виду ту часть, о которой я говорю. — Бенедикт изобразил ироничную улыбку.
Вспомнив свое искусство притворяться равнодушным, Эдриан холодно посмотрел на брата. Маленький ублюдок не сможет довести его до такого бешенства, как она.
— Бенедикт, — тихо сказала Лилиана. — Вряд ли сейчас подходящий момент…
— Думаю, тропинка — это блестящая идея, — спокойно ответил Эдриан. — Вы с Арчи сможете гонять по ней своих ослов.
В столовой повисла оглушительная тишина. Джулиан вдруг очень заинтересовался мясом, Артур предпочел морковь.
— Наших ослов! Как забавно! — хихикнул Бенедикт, покачав головой, и взглянул на невестку: — Вы помните гостиную в Килинг-Парке, которую так любили? Мне кажется, вы хотели иметь такую же? Граф похолодел, Лилиана побледнела.
— Ее нужно заново покрасить, особенно лепные украшения на потолке, — весело продолжал Бенедикт. — Какой цвет вы рекомендуете?
— Я об этом не думала, — пробормотала она.
— Бы обожали эту комнату и прекрасно разбираетесь в цветах.
— Возможно, ей следует сначала нанести вам визит, прежде чем выражать свое мнение. Не хочешь ли увидеть ее снова, дорогая? — спросил граф, внимательно посмотрев на жену.
Джулиан подавил стон и закрыл глаза, а Лилиана встала, не дожидаясь, пока слуга отодвинет ее стул.
— Милорды, прошу извинить, у меня разболелась голова. — И она направилась к двери.
Артур, Джулиан и Бенедикт вскочили с мест, но Эдриан остался сидеть, равнодушно потягивая вино.
— Приятных сновидений, — буркнул он, когда она проходила мимо.
Дверь за ней закрылась. Бенедикт упал на стул, Артур и Джулиан медленно сели. Никто больше не притронулся к еде.
Джулиан горел желанием быстрее покинуть Лонгбридж, о чем и сообщил другу по пути из столовой.
— Теперь видишь? — спросил Артур. — Эти люди сошли с ума.
Ничего такого он не заметил, возразил Джулиан; просто ему необходимо вернуться, ибо его ждут исторические рукописи.
— Господи, какой же ты, Кеттеринг, тупой!
— Лучше быть тупицей, чем сующей свой нос в чужие дела старухой, — ответствовал тот. — Увидимся в Лондоне, мой друг.
Хохотнув, он удалился к себе.
Джулиан был далеко не туп, поэтому в душе согласился с Артуром, но, хотя и чувствовал себя виноватым после смерти Филиппа, не желал ни во что вмешиваться. На свой лад он уже старался помочь Филиппу и видел, чем все закончилось. Эдриан не Филипп. Он не в таком отчаянном положении и расплачивается за свое опрометчивое решение. Он заперт в аду супружества.
Джулиан с трудом дождался рассвета.
Однако, войдя в столовую, чтобы позавтракать перед отъездом, он, к величайшему удивлению, обнаружил там Эдриана, который пил чай. Он замер у двери. Происходящее здесь его не касается. Тем не менее Джулиан провел бессонную ночь — ему не давала покоя тревога за Эдриана. После наблюдений за обитателями поместья он все понял: сознательно или нет, Олбрайт позволил брату сеять тут раздор. Возможно, его женитьба и была ошибкой, однако нельзя же позволять Бенедикту столь явно использовать это в своих целях.
Джулиан вдруг припомнил клятву у могилы Филиппа. Никаких больше недомолвок между ними… никто из них больше не уйдет… Черт возьми, он поклялся, а теперь стоит здесь, глядя, как один из его лучших друзей замыкается в своем личном аду. Бенедикт, этот маленький хищный зверек, изо всех сил его туда толкает.
Он знал, что обязан что-то сказать — хотя бы ради данной над могилой Филиппа клятвы. Наверняка Кристиан сейчас гордился бы им, подумал Джулиан, входя в комнату.
— Не наш ли старый друг Артур привел тебя к греху пьянства? — саркастически заметил он.
Эдриан скривился — у него гудела голова от выпитого накануне — и жалобно пробормотал:
— Кто бы говорил. Должно быть, ты сегодня первый раз лег спать трезвым, да?
— Оскорбляешь, — улыбнулся Джулиан. — Второй раз. Но ведь у меня нет прелестной супруги, которая бы меня ждала.
— У меня тоже.
Улыбка у Джулиана исчезла, он нацепил на нос пенсне и начал задумчиво разглядывать друга. Проклятие! Эдриан отодвинул чашку. Теперь вот и Дейн уставился на него, как будто он не в своем уме.
— Послушай…
Граф поднял глаза. Странно, Джулиан обычно не сует нос не в свое дело. Артур — да, а он — никогда.
— Э-э… я знаю, что не должен этого говорить, но я твой друг, Олбрайт, и мы… ну… мы дали клятву друг другу, помнишь?
— Клятву?
— Мы поклялись, что не позволим больше одному из нас уйти.
Это уж слишком! Да, за последнее время он много перенес, однако считать его трусом, как Филипп…
— Что ты имеешь в виду? — процедил Эдриан.
— Я имею в виду… — Джулиан слегка поморщился. — Возможно, тебе нужен совет.
— Совет?
— Я говорю не о… В общем, так: думай что хочешь, но я должен это сказать. Твой брат приносит намного больше вреда, чем тебе кажется. Он слишком внимателен к твоей жене и, судя по всему, пытается довести тебя до бешенства. Причины мне не известны, но я уверен, что, пока он в твоем доме, у вас с женой мира не будет. Я все сказал.
— Возможно, это она внимательна к нему. Джулиан нетерпеливо отмахнулся:
— Скорее, он заставляет ее испытывать неудобство. И будь я проклят, если он умышленно не старается вбить между вами клин. Не могу понять зачем, но в том, что его намерения злостны, я не сомневаюсь. Прими мой совет, Олбрайт, и отправь его домой. Немедленно! Лишившись дара речи, Эдриан с изумлением смотрел на друга. И тут до него дошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67