Если выяснится, что лейтенант может продолжать лечение у Вас дома, я немедленно перевезу его. Вы согласны, Айронс?
— Да, я так и хочу поступить.
Флетчер ответил так тихо, что ему пришлось повторить свои слова еще раз. Ему вдруг показалось, что воздух перед глазами переливается и блестит, острая боль пронзила глаза и нарастала с каждой минутой. Лейтенант поднес руку ко лбу и почувствовал, что она в крови. Он так слаб, что не смог произнести даже нескольких слов, чтобы успокоить Веру.
Военный врач был доволен, что сможет снять с себя часть обязанностей. Он подробно проинструктировал Веру, научил ее нескольким необходимым процедурам и запретил ей отворачиваться, когда обрабатывал рану на ноге в том месте, где вышла пуля. Сам Флетчер не издал ни одного стона, а Вера, желая его поддержать, собрала все свое мужество, чтобы следовать указаниям врача. Она так волновалась, что до крови закусила губу. Доктор оценил силу и упорство молодой женщины и попросил ее отойти за занавеску и подождать там, хотя был уверен, что она выдержит всю процедуру до конца.
Из-за занавески Вера слышала тихие стоны Флетчера. Возможно, он сдерживал себя ради нее, а может быть, сказывалась многолетняя тренировка. Она не могла точно ответить на этот вопрос, но ощущала, что из ее груди готов вырваться такой же крик боли, какой лейтенант сдерживал в своей.
Когда Вера отворачивалась от занавески, то натыкалась взглядом на раненых солдат. Одни лежали на полу, на каком-то подобии подстилок, другие сидели в креслах, расставленных вдоль стен, оставляя после себя следы грязи и крови, которыми были пропитаны их мундиры. Сильный запах пота и гноящихся ран наполнял комнату. Вера подошла к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха.
«Ведь я ненавидела их всех, — подумала Вера, — а теперь испытываю только жалость».
— Миссис Эшли! — позвал ее доктор. Он вышел в рубашке с закатанными рукавами, только что закончив все процедуры.
— Я сделал все что мог, — сказал он. — Остальное зависит от него самого и от Господа, конечно. К сожалению, мне некого послать с Вами, чтобы донести его на носилках. С Вами еще кто-нибудь пришел?
Вера оглянулась. Куда подевался этот молодой человек, который шел с ними всю дорогу? Он, кажется, предлагал свою помощь.
— Тут был такой темноволосый лейтенант. Кажется, он не очень серьезно ранен. У него такая повязка на голове… — И Вера попыталась руками изобразить, какого рода повязка была у Брайана.
— Этой ночью поступило слишком много народу, чтобы я мог запомнить кого-то одного.
— Я очень благодарна Вам, доктор, за то, что Вы позволили мне войти. Я знаю, сюда не пускают гражданских. Скажите, ему можно ходить? Я смогу ему помочь, если мы пойдем тихо.
— Он очень слаб, миссис Эшли, а Вы хрупкая. Но в любом случае ему лучше не вставать. Я думал, у Вас есть, на чем его отвезти. Простите меня, но мне нужно продолжать осмотр. У меня совершенно нет времени.
Вера поблагодарила его и поразилась тому, что способна испытывать чувство признательности к врачу.
— Вы позволите оставить его здесь, пока я не найду какую-нибудь повозку?
— Конечно. Ведь у нас есть еще и столы, а многих раненых можно осмотреть прямо в креслах.
Вера пересекла комнату и заглянула за занавеску. Флетчер лежал на голой поверхности деревянного стола. Глаз был перебинтован заново, но на повязке снова появилось красное пятно. Флетчер лежал неподвижно, казалось, крепко спал. Вера ласково погладила его по щеке, по пряди волос, выбившейся из-под повязки. Она поразилась, каким он стал худым и изможденным. Боже, он чуть было не ускользнул от нее навсегда!
Вера взглянула на столь ненавистный ей красный мундир. Вот он висит весь в крови и грязи. Ведь именно того она и желала всем «красным мундирам», но только не этому, единственному для нее человеку. Вера вспомнила, с каким достоинством Флетчер носил военную форму и каким привлекательным он ей казался. Не удержавшись, она поднесла его руку к губам и поцеловала.
— Вера.
Его глаза открылись, рот искривился в мальчишеской улыбке, которую Вера так любила. Она стояла очень тихо. Из-за занавески доносились стоны, жалобы, а иногда резкие вскрики.
— Я люблю тебя. Вера.
— Флетчер, милый, я хочу, чтобы ты был со мной. Я увезу тебя к себе домой.
— Любовь моя, — прошептал Флетчер и закрыл глаза.
Вера не уходила. Она смотрела на него и слушала его тихое дыхание. Как она хотела, чтобы он остался с ней навсегда! Но ведь это невозможно: война будет продолжаться. Вера хорошо это знала.
И война эта не кончится до тех пор, пока не будет одержана полная и окончательная победа. А Флетчер был офицером, он гордился своим призванием, и, конечно, он будет со своими солдатами до конца.
Вера приоткрыла занавеску и выглянула в окно. Была уже полночь, а раненые все прибывали из Чарльстона.
Вера с горечью представила себе, сколько жертв этого сражения осталось по ту сторону реки. Ее товарищи несомненно понесли тяжелые потери от британских ружей, пушек и сабель. Чувство ужаса и безнадежности охватило миссис Эшли.
«Мы все — часть этого ужаса. Каждый по-своему», — думала Вера, вспоминая свою бурную деятельность по добыванию олова для пуль. С каким энтузиазмом она осуществляла опаснейшие перевозки оружия и боеприпасов из Бостона в провинцию! Это чуть было не послужило причиной разрыва с Флетчером. А ведь он ее предупреждал: все что она делала, приведет к человеческим страданиям. Флетчер пытался остановить ее. А сейчас он лежит здесь. Он тоже ее жертва.
Она стояла у окна и тихо всхлипывала. Плечи ее дрожали. Через открытое окно она слышала шум подъезжающих экипажей, которые должны были доставить офицеров по домам. Флетчера должны были отвезти в его гостиницу, и Вера не знала, как этому помешать и забрать его к себе.
— Флетчер, — прошептала она, — проснись на минутку.
Но он не просыпался.
Вера в ужасе замерла. Ей показалось, что Флетчер не дышит. Но потом она заметила, как поднимается и опускается его грудь в такт почти неслышному дыханию. Он облизал сухие губы и тихо застонал. Вера наклонилась к нему и прикоснулась губами ко лбу. Она почувствовала тепло его кожи, исчезли холод и безжизненность, которые так напугали Веру напоминанием о смерти.
Услышав приближающиеся шаги, Вера подняла голову. Она узнала молодого лейтенанта, который шел вместе с ними до госпиталя.
— Меня не интересует, кем приходится лейтенанту миссис Эшли, и я об этом не спрашиваю. Я знаю, что она сможет хорошо обрабатывать раны и ухаживать за ним, — говорил доктор, обращаясь к Брайану Аптону. — Ей нужно только одно — помочь довезти лейтенанта до дома. Тут уж я ничего не могу поделать. Мне очень жаль, но я занят.
— У меня уже готова повозка. Я все предусмотрел, — ответил Аптон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Да, я так и хочу поступить.
Флетчер ответил так тихо, что ему пришлось повторить свои слова еще раз. Ему вдруг показалось, что воздух перед глазами переливается и блестит, острая боль пронзила глаза и нарастала с каждой минутой. Лейтенант поднес руку ко лбу и почувствовал, что она в крови. Он так слаб, что не смог произнести даже нескольких слов, чтобы успокоить Веру.
Военный врач был доволен, что сможет снять с себя часть обязанностей. Он подробно проинструктировал Веру, научил ее нескольким необходимым процедурам и запретил ей отворачиваться, когда обрабатывал рану на ноге в том месте, где вышла пуля. Сам Флетчер не издал ни одного стона, а Вера, желая его поддержать, собрала все свое мужество, чтобы следовать указаниям врача. Она так волновалась, что до крови закусила губу. Доктор оценил силу и упорство молодой женщины и попросил ее отойти за занавеску и подождать там, хотя был уверен, что она выдержит всю процедуру до конца.
Из-за занавески Вера слышала тихие стоны Флетчера. Возможно, он сдерживал себя ради нее, а может быть, сказывалась многолетняя тренировка. Она не могла точно ответить на этот вопрос, но ощущала, что из ее груди готов вырваться такой же крик боли, какой лейтенант сдерживал в своей.
Когда Вера отворачивалась от занавески, то натыкалась взглядом на раненых солдат. Одни лежали на полу, на каком-то подобии подстилок, другие сидели в креслах, расставленных вдоль стен, оставляя после себя следы грязи и крови, которыми были пропитаны их мундиры. Сильный запах пота и гноящихся ран наполнял комнату. Вера подошла к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха.
«Ведь я ненавидела их всех, — подумала Вера, — а теперь испытываю только жалость».
— Миссис Эшли! — позвал ее доктор. Он вышел в рубашке с закатанными рукавами, только что закончив все процедуры.
— Я сделал все что мог, — сказал он. — Остальное зависит от него самого и от Господа, конечно. К сожалению, мне некого послать с Вами, чтобы донести его на носилках. С Вами еще кто-нибудь пришел?
Вера оглянулась. Куда подевался этот молодой человек, который шел с ними всю дорогу? Он, кажется, предлагал свою помощь.
— Тут был такой темноволосый лейтенант. Кажется, он не очень серьезно ранен. У него такая повязка на голове… — И Вера попыталась руками изобразить, какого рода повязка была у Брайана.
— Этой ночью поступило слишком много народу, чтобы я мог запомнить кого-то одного.
— Я очень благодарна Вам, доктор, за то, что Вы позволили мне войти. Я знаю, сюда не пускают гражданских. Скажите, ему можно ходить? Я смогу ему помочь, если мы пойдем тихо.
— Он очень слаб, миссис Эшли, а Вы хрупкая. Но в любом случае ему лучше не вставать. Я думал, у Вас есть, на чем его отвезти. Простите меня, но мне нужно продолжать осмотр. У меня совершенно нет времени.
Вера поблагодарила его и поразилась тому, что способна испытывать чувство признательности к врачу.
— Вы позволите оставить его здесь, пока я не найду какую-нибудь повозку?
— Конечно. Ведь у нас есть еще и столы, а многих раненых можно осмотреть прямо в креслах.
Вера пересекла комнату и заглянула за занавеску. Флетчер лежал на голой поверхности деревянного стола. Глаз был перебинтован заново, но на повязке снова появилось красное пятно. Флетчер лежал неподвижно, казалось, крепко спал. Вера ласково погладила его по щеке, по пряди волос, выбившейся из-под повязки. Она поразилась, каким он стал худым и изможденным. Боже, он чуть было не ускользнул от нее навсегда!
Вера взглянула на столь ненавистный ей красный мундир. Вот он висит весь в крови и грязи. Ведь именно того она и желала всем «красным мундирам», но только не этому, единственному для нее человеку. Вера вспомнила, с каким достоинством Флетчер носил военную форму и каким привлекательным он ей казался. Не удержавшись, она поднесла его руку к губам и поцеловала.
— Вера.
Его глаза открылись, рот искривился в мальчишеской улыбке, которую Вера так любила. Она стояла очень тихо. Из-за занавески доносились стоны, жалобы, а иногда резкие вскрики.
— Я люблю тебя. Вера.
— Флетчер, милый, я хочу, чтобы ты был со мной. Я увезу тебя к себе домой.
— Любовь моя, — прошептал Флетчер и закрыл глаза.
Вера не уходила. Она смотрела на него и слушала его тихое дыхание. Как она хотела, чтобы он остался с ней навсегда! Но ведь это невозможно: война будет продолжаться. Вера хорошо это знала.
И война эта не кончится до тех пор, пока не будет одержана полная и окончательная победа. А Флетчер был офицером, он гордился своим призванием, и, конечно, он будет со своими солдатами до конца.
Вера приоткрыла занавеску и выглянула в окно. Была уже полночь, а раненые все прибывали из Чарльстона.
Вера с горечью представила себе, сколько жертв этого сражения осталось по ту сторону реки. Ее товарищи несомненно понесли тяжелые потери от британских ружей, пушек и сабель. Чувство ужаса и безнадежности охватило миссис Эшли.
«Мы все — часть этого ужаса. Каждый по-своему», — думала Вера, вспоминая свою бурную деятельность по добыванию олова для пуль. С каким энтузиазмом она осуществляла опаснейшие перевозки оружия и боеприпасов из Бостона в провинцию! Это чуть было не послужило причиной разрыва с Флетчером. А ведь он ее предупреждал: все что она делала, приведет к человеческим страданиям. Флетчер пытался остановить ее. А сейчас он лежит здесь. Он тоже ее жертва.
Она стояла у окна и тихо всхлипывала. Плечи ее дрожали. Через открытое окно она слышала шум подъезжающих экипажей, которые должны были доставить офицеров по домам. Флетчера должны были отвезти в его гостиницу, и Вера не знала, как этому помешать и забрать его к себе.
— Флетчер, — прошептала она, — проснись на минутку.
Но он не просыпался.
Вера в ужасе замерла. Ей показалось, что Флетчер не дышит. Но потом она заметила, как поднимается и опускается его грудь в такт почти неслышному дыханию. Он облизал сухие губы и тихо застонал. Вера наклонилась к нему и прикоснулась губами ко лбу. Она почувствовала тепло его кожи, исчезли холод и безжизненность, которые так напугали Веру напоминанием о смерти.
Услышав приближающиеся шаги, Вера подняла голову. Она узнала молодого лейтенанта, который шел вместе с ними до госпиталя.
— Меня не интересует, кем приходится лейтенанту миссис Эшли, и я об этом не спрашиваю. Я знаю, что она сможет хорошо обрабатывать раны и ухаживать за ним, — говорил доктор, обращаясь к Брайану Аптону. — Ей нужно только одно — помочь довезти лейтенанта до дома. Тут уж я ничего не могу поделать. Мне очень жаль, но я занят.
— У меня уже готова повозка. Я все предусмотрел, — ответил Аптон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76