Этот человек был полон чувства собственного достоинства, которого явно не хватало младшему брату.
– Тебе, Генри, и в голову не пришло меня поздравить! – огрызнулся в ответ Эдвард. – Что, завидуешь моим успехам?
Серрей пожал плечами и отвернулся, прекрасно зная, что этот презрительный жест еще сильнее распалит обиду брата.
Герцог Норфолк с усмешкой наблюдал за перепалкой сыновей. Они в самом деле разные, как небо и земля, думал он. Эдвард горяч и вспыльчив; Генри мягок и нежен с друзьями, а с врагами холоден как лед. Эдвард превыше всего ценит силу, Генри – ум и знания. Эдвард – воин; Генри – мыслитель и поэт.
Норфолк никогда не мог понять старшего сына. Нет, Генри не был трусом; он не раз делом доказывал свою храбрость. Однако воинские забавы его не привлекали: полю боя он предпочитал библиотеку, турнирам и сражениям – беседы с давно умершими писателями. Когда Серрей начал переводить для друзей «Энеиду» Вергилия, герцог понял, что старший сын не оправдает его ожиданий. А его увлечение итальянскими любовными стишками – куда это годится? Разве это подходящее занятие для отпрыска столь знатной фамилии?
Эдвард же, резкий, самолюбивый и непреклонный, как две капли воды похож на самого герцога в юности. Как и старый Норфолк в молодости, он стремится к самоутверждению и выбирает для этого те же способы: герцог в свое время сражался с шотландцами на Флодденских полях, Эдвард берет на абордаж французские корабли. Единственное, чего не хватает Эдварду, – терпения и рассудительности. Но это приходит с возрастом. Со временем, думал Норфолк, младший сын станет идеальным лидером. Просто идеальным.
Братья продолжали перебранку, и Норфолк решил, что пора прекращать эту забаву. Эти двое вечно спорили и ругались; еще в детстве Генри научился выводить Эдварда из себя короткими язвительными репликами. Эдвард проигрывал брату в остроумии, терялся, злился, чувствуя себя беспомощным, и в конце концов бросался на Генри с кулаками. Вот и сейчас – если их не остановить, они, пожалуй, схватятся за мечи!
– Генри, Эдвард, довольно! – приказал герцог, стукнув узловатым кулаком по столу. – Генри, я хочу услышать, что произошло с тобой при дворе; что ты умеешь выводить Эдварда из себя, я и так знаю.
Братья повернулись к отцу.
– Мои извинения, ваша светлость! – улыбнулся Генри, склоняясь в изящном придворном поклоне. Затем лицо его омрачилось. – Как я уже говорил, отец, король мной недоволен, и не без причины. Боюсь, я слишком резко отозвался о том внимании, которое уделяет Генрих нашей кузине Кэтрин.
– Какое тебе дело, если он и влюблен в Кэтрин? – раздраженно прервал брата Эдвард. – Всем известно, что король вот-вот аннулирует свой брак с Анной Клевской, так что…
– Мне, Эдвард, до этого самое прямое дело, и тебе тоже, – негромко, но твердо ответил Генри. – Если ты забыл, напомню: с тех пор, как наша кузина Анна Болейн встретила безвременный конец, состояние и репутация нашей семьи сильно пошатнулись. Если кузина Кэтрин… если вообще какая-нибудь женщина из семейства Говард снова вызовет неудовольствие короля, придворная карьера отца закончится раз и навсегда. А с ней – и денежные подачки, и выгодные поручения от короля. И тебе, милый братец, не на что будет играть в пирата!
– Играть?! – взревел Эдвард, вскакивая с места.
– Эдвард, сядь на место! – скомандовал Норфолк. Несколько мгновений Эдвард боролся с гневом, но наконец плюхнулся обратно в кресло.
Генри прав, думал Норфолк, легкомысленная красавица Кэтрин вполне способна наделать глупостей, и тогда неприятности неизбежны. Уже два месяца, с первого появления Кэтрин при дворе, король буквально не давал ей проходу. «Племянница – та еще штучка», – усмехнувшись, подумал Норфолк. Дерзкая, самолюбивая, жадная до развлечений… Неудивительно, что король положил на нее глаз. Но так же верно и то, что любовь ревнивого короля легко может превратиться в ненависть. Только прошлой осенью Норфолку пришлось уволить учителя музыки – Кэтрин завела с ним шашни. Да, эта девчонка, если не остепенится и не научится следить за собой, может доставить немало хлопот.
«Но Кэтрин, несомненно, умна, – возразил сам себе Норфолк, – и отлично понимает, как важно в ее нынешнем положении держать себя в руках. Разве ей не известна печальная судьба Анны Болейн? С другой стороны, если Кэтрин станет королевой, для всех Говардов это будет таким рывком вверх…»
– Генри, – повернулся он к старшему сыну, – почему ты считаешь, что Кэтрин станет для короля неподходящей парой?
– Надеюсь, что они подойдут друг другу, – без особой надежды в голосе ответил Серрей. – Но вы, отец, сами знаете, что Кэтрин вдвое моложе короля – моложе не только телом, но и душой. Она взбалмошна, бесстрашна и непомерно горда; он ревнив, угрюм и подозрителен. Такое сочетание опасно.
– И ты, разумеется, высказал все это королю в лицо! – фыркнул Эдвард.
Серрей с кривой улыбкой обернулся к брату:
– Совершенно верно. Он почернел от злости: такого выражения лица я не видал у него со дня того памятного спора с сэром Томасом Мором.
– Ты играешь с огнем, Генри, – мрачно заметил Норфолк.
– Знаю, отец. Но я подумал… – Серрей слегка замялся. – Отец, все мы знаем, что за характер у Кэтрин. Как ни добродетельна была Анна, но, стоило ей лишь однажды рассердить короля – и голова ее оказалась на плахе. Она продержалась несколько лет: Кэтрин, боюсь, и года не продержится. В тот раз даже вы, отец…
– Достаточно, Генри!
– Вы правы, довольно о прошлом, – ответил Серрей и, помолчав, добавил: – Когда к королю вернулась способность дышать и говорить, он приказал мне отправляться домой.
– Ну что ж, – сухо заметил герцог, – от дворца Нонсач до замка Кеннингхолл путь недолгий.
– Да, отец, вам не придется скучать в дороге.
– О чем ты? – удивился герцог. – Что ты хочешь этим сказать?
– Король повелел передать вам и моему прославленному брату приказ немедленно явиться ко двору.
– Так что же ты молчал!.. Клянусь ранами господними, я ведь покинул двор всего месяц назад!
Норфолк вскочил и принялся расхаживать по залу туда-сюда. «Зачем я понадобился королю? – думал он. – Может быть, Генрих просто хочет похвалить и наградить Эдварда за удачную экспедицию? Но зачем же тогда вызывать ко двору самого герцога? Только для большей парадности? Или у короля что-то другое на уме?»
Герцог знал короля много лет, бывал и в фаворе, и в немилости. И до сих пор Генрих поражал его своей непредсказуемостью. Угадать намерения скрытного и подозрительного Тюдора было почти невозможно. Но один урок герцог усвоил твердо: самое страшное, в чем может провиниться придворный, – заставить Генриха ждать.
Герцог бросил взгляд на Эдварда. Грубовато-красивое лицо молодого человека светилось гордостью – как же, сам король посылает за ним!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Тебе, Генри, и в голову не пришло меня поздравить! – огрызнулся в ответ Эдвард. – Что, завидуешь моим успехам?
Серрей пожал плечами и отвернулся, прекрасно зная, что этот презрительный жест еще сильнее распалит обиду брата.
Герцог Норфолк с усмешкой наблюдал за перепалкой сыновей. Они в самом деле разные, как небо и земля, думал он. Эдвард горяч и вспыльчив; Генри мягок и нежен с друзьями, а с врагами холоден как лед. Эдвард превыше всего ценит силу, Генри – ум и знания. Эдвард – воин; Генри – мыслитель и поэт.
Норфолк никогда не мог понять старшего сына. Нет, Генри не был трусом; он не раз делом доказывал свою храбрость. Однако воинские забавы его не привлекали: полю боя он предпочитал библиотеку, турнирам и сражениям – беседы с давно умершими писателями. Когда Серрей начал переводить для друзей «Энеиду» Вергилия, герцог понял, что старший сын не оправдает его ожиданий. А его увлечение итальянскими любовными стишками – куда это годится? Разве это подходящее занятие для отпрыска столь знатной фамилии?
Эдвард же, резкий, самолюбивый и непреклонный, как две капли воды похож на самого герцога в юности. Как и старый Норфолк в молодости, он стремится к самоутверждению и выбирает для этого те же способы: герцог в свое время сражался с шотландцами на Флодденских полях, Эдвард берет на абордаж французские корабли. Единственное, чего не хватает Эдварду, – терпения и рассудительности. Но это приходит с возрастом. Со временем, думал Норфолк, младший сын станет идеальным лидером. Просто идеальным.
Братья продолжали перебранку, и Норфолк решил, что пора прекращать эту забаву. Эти двое вечно спорили и ругались; еще в детстве Генри научился выводить Эдварда из себя короткими язвительными репликами. Эдвард проигрывал брату в остроумии, терялся, злился, чувствуя себя беспомощным, и в конце концов бросался на Генри с кулаками. Вот и сейчас – если их не остановить, они, пожалуй, схватятся за мечи!
– Генри, Эдвард, довольно! – приказал герцог, стукнув узловатым кулаком по столу. – Генри, я хочу услышать, что произошло с тобой при дворе; что ты умеешь выводить Эдварда из себя, я и так знаю.
Братья повернулись к отцу.
– Мои извинения, ваша светлость! – улыбнулся Генри, склоняясь в изящном придворном поклоне. Затем лицо его омрачилось. – Как я уже говорил, отец, король мной недоволен, и не без причины. Боюсь, я слишком резко отозвался о том внимании, которое уделяет Генрих нашей кузине Кэтрин.
– Какое тебе дело, если он и влюблен в Кэтрин? – раздраженно прервал брата Эдвард. – Всем известно, что король вот-вот аннулирует свой брак с Анной Клевской, так что…
– Мне, Эдвард, до этого самое прямое дело, и тебе тоже, – негромко, но твердо ответил Генри. – Если ты забыл, напомню: с тех пор, как наша кузина Анна Болейн встретила безвременный конец, состояние и репутация нашей семьи сильно пошатнулись. Если кузина Кэтрин… если вообще какая-нибудь женщина из семейства Говард снова вызовет неудовольствие короля, придворная карьера отца закончится раз и навсегда. А с ней – и денежные подачки, и выгодные поручения от короля. И тебе, милый братец, не на что будет играть в пирата!
– Играть?! – взревел Эдвард, вскакивая с места.
– Эдвард, сядь на место! – скомандовал Норфолк. Несколько мгновений Эдвард боролся с гневом, но наконец плюхнулся обратно в кресло.
Генри прав, думал Норфолк, легкомысленная красавица Кэтрин вполне способна наделать глупостей, и тогда неприятности неизбежны. Уже два месяца, с первого появления Кэтрин при дворе, король буквально не давал ей проходу. «Племянница – та еще штучка», – усмехнувшись, подумал Норфолк. Дерзкая, самолюбивая, жадная до развлечений… Неудивительно, что король положил на нее глаз. Но так же верно и то, что любовь ревнивого короля легко может превратиться в ненависть. Только прошлой осенью Норфолку пришлось уволить учителя музыки – Кэтрин завела с ним шашни. Да, эта девчонка, если не остепенится и не научится следить за собой, может доставить немало хлопот.
«Но Кэтрин, несомненно, умна, – возразил сам себе Норфолк, – и отлично понимает, как важно в ее нынешнем положении держать себя в руках. Разве ей не известна печальная судьба Анны Болейн? С другой стороны, если Кэтрин станет королевой, для всех Говардов это будет таким рывком вверх…»
– Генри, – повернулся он к старшему сыну, – почему ты считаешь, что Кэтрин станет для короля неподходящей парой?
– Надеюсь, что они подойдут друг другу, – без особой надежды в голосе ответил Серрей. – Но вы, отец, сами знаете, что Кэтрин вдвое моложе короля – моложе не только телом, но и душой. Она взбалмошна, бесстрашна и непомерно горда; он ревнив, угрюм и подозрителен. Такое сочетание опасно.
– И ты, разумеется, высказал все это королю в лицо! – фыркнул Эдвард.
Серрей с кривой улыбкой обернулся к брату:
– Совершенно верно. Он почернел от злости: такого выражения лица я не видал у него со дня того памятного спора с сэром Томасом Мором.
– Ты играешь с огнем, Генри, – мрачно заметил Норфолк.
– Знаю, отец. Но я подумал… – Серрей слегка замялся. – Отец, все мы знаем, что за характер у Кэтрин. Как ни добродетельна была Анна, но, стоило ей лишь однажды рассердить короля – и голова ее оказалась на плахе. Она продержалась несколько лет: Кэтрин, боюсь, и года не продержится. В тот раз даже вы, отец…
– Достаточно, Генри!
– Вы правы, довольно о прошлом, – ответил Серрей и, помолчав, добавил: – Когда к королю вернулась способность дышать и говорить, он приказал мне отправляться домой.
– Ну что ж, – сухо заметил герцог, – от дворца Нонсач до замка Кеннингхолл путь недолгий.
– Да, отец, вам не придется скучать в дороге.
– О чем ты? – удивился герцог. – Что ты хочешь этим сказать?
– Король повелел передать вам и моему прославленному брату приказ немедленно явиться ко двору.
– Так что же ты молчал!.. Клянусь ранами господними, я ведь покинул двор всего месяц назад!
Норфолк вскочил и принялся расхаживать по залу туда-сюда. «Зачем я понадобился королю? – думал он. – Может быть, Генрих просто хочет похвалить и наградить Эдварда за удачную экспедицию? Но зачем же тогда вызывать ко двору самого герцога? Только для большей парадности? Или у короля что-то другое на уме?»
Герцог знал короля много лет, бывал и в фаворе, и в немилости. И до сих пор Генрих поражал его своей непредсказуемостью. Угадать намерения скрытного и подозрительного Тюдора было почти невозможно. Но один урок герцог усвоил твердо: самое страшное, в чем может провиниться придворный, – заставить Генриха ждать.
Герцог бросил взгляд на Эдварда. Грубовато-красивое лицо молодого человека светилось гордостью – как же, сам король посылает за ним!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79