— Рамон поднял на вас руку?
— Нет.
У падре Грегорио дрогнули губы.
— Если он не ударил вас вчера, я уверен, что он никогда этого не сделает.
— Полагаю, что я всегда это знала, — согласилась Кэти. — Хотя я очень испугалась Рамона вчера и была напугана сегодня из-за воспоминаний о Дэвиде.
Падре Грегорио, заложив руки за спину, с одобрением обвел взором горы, небо, деревню и ее жителей.
— Жизнь может быть настолько хороша, насколько вы ей позволите, Кэтрин. Но вы должны совершать обмен с жизнью. Вы отдаете ей что-то и получаете что-то от нее, потом вы снова отдаете и опять получаете взамен. Жизнь плохо обходится с теми, кто пытается только брать и ничего не отдает взамен. Они возвращаются с пустыми руками, и им все труднее начать наконец жить. С каждой попыткой растут разочарование и досада. — Он задумчиво улыбнулся. — Если вы больше не боитесь, что Рамон ударит вас, то полагаю, что я больше не нужен вам?
— Думаю, да, — согласилась Кэти. Тут она увидела Гарсию — она совсем забыла о нем! — стоящего около «роллса» со скрещенными на груди руками и следящего за каждым ее движением. — Мне кажется, что Рамон велел Гарсии убрать меня с острова, и если я пропущу самолет, то этот человек засунет меня или на корабль, или в ящик, или в бутылку, но выполнит то, что ему велел Рамон. Как вы думаете, вам удастся убедить его отвезти меня назад к Габриэле и объяснить ему, что я хочу сделать Рамону сюрприз, и чтобы он не говорил о том, что я не уехала?
— Мне кажется, что я смогу с этим справиться, — сказал священник, взял ее под локоть и повел к машине. — Человек «с самомнением и непогрешимый» вполне сможет запугать бедного шофера.
— Прошу прощения за то, что я наговорила, — с раскаянием произнесла Кэти.
Голубые глаза падре Грегорио смеялись.
— После сорока лет эти качества обычно расцветают пышным цветом. Не побоюсь признаться, что с тех пор как вы мне сказали об этом, я несколько раз заглядывал себе в душу, пытаясь понять, были ли вы правы.
— Именно этим вы и занимались, когда я нарушила ваши размышления?
На его лицо набежала тень.
— Это был момент глубокой скорби, Кэтрин. Я видел вас в машине Рамона и знал, что вы уезжаете. Я надеялся и молился, что прежде чем это случится, вы осознаете, что происходит в вашем сердце. Несмотря на то что вы говорили или делали, я чувствовал, что вы любите его. А теперь давайте посмотрим, удастся ли мне убедить преданного Гарсию, что в интересах Рамона ему следовало бы ослушаться его приказа.
Когда «роллс» въехал во двор Габриэлы, Кэти обдумывала, не попросить ли Гарсию о том, чтобы он отвез ее прямо в дом Рамона. Проблема заключалась в том, что, возможно, Рамон не вернется туда в течение нескольких дней, и Кэти не представляла, как найдет его. Габриэла сможет помочь ей, пока Эдуарде не узнает о том, что Кэти не улетела.
Она подняла руку, чтобы постучать, но дверь распахнулась сама. Перед ней была не Габриэла, а Эдуарде, непреклонный и угрожающий.
— Вы не уехали?
— Нет, я… — умоляюще начала Кэти, но не успела закончить, потому что оказалась в медвежьих объятиях Эдуарде.
— Габриэла говорила мне, что я в тебе ошибался. То есть что ты… замечательная, — сердито прошептал он.
Обняв Кэти за плечи, он потащил ее в гостиную к сияющей от счастья Габриэле.
— Она говорила, что у тебя есть мужество, — резко заявил он. — Тебе придется им запастись, чтобы встретиться с Рамоном… Он будет вдвое яростнее и — не надейся — не станет поддаваться.
— Как ты думаешь, куда он может пойти вечером? — храбро спросила Кэти.
Рамон стоял, опираясь о стол, в своем кабинете. На его лице не отражалось никаких эмоций, когда Мигель и четверо аудиторов, сидевшие на роскошном диване, обсуждали бумаги о банкротстве, которые они подготовили.
Взгляд Рамона был устремлен в окно его высотного офиса в Сан-Хуане, когда он увидел реактивный самолет, взлетающий по широкой дуге в голубое небо. Посмотрев на часы, он понял, что это был самолет Кэти. Он провожал его взглядом, пока самолет не превратился в серебристую точку на горизонте.
— Как ты, собственно, и предполагал, Рамон, — заговорил Мигель, — нет необходимости заявлять о банкротстве. У тебя достаточно денег, чтобы покрыть все задолженности. Банки, ссудившие тебе деньги, которые ты, в свою очередь, ссудил корпорации, лишают тебя права пользоваться островом, домами, самолетом, яхтой, коллекцией произведений искусства и прочим. Они получат обратно свои деньги, продав это с аукциона. Единственной твоей личной непогашенной задолженностью являются два здания, которые ты строил в Чикаго и Сент-Луисе.
Мигель подошел к огромному столу и вытащил лист бумаги из одной стопки.
— Банки, которые ссудили тебе часть денег на сооружение зданий, собираются продать их другим инвесторам. Естественно, эти инвесторы и получат прибыль, когда закончат эти здания. К несчастью, с тебя могут удержать около двенадцати миллионов долларов из твоих собственных денег, которые ты вложил в каждое здание. — Он со вздохом взглянул на Рамона:
— Ты, должно быть, все это давно знаешь?
Рамон нетерпеливо кивнул.
На столе рядом с ним раздался звонок, и взволнованный голос Элис сообщил:
— Звонит Сидней Грин из Сент-Луиса. Он настаивает на разговоре с вами, сеньор Гальварра. Он ругается, — кратко добавила она. — И кричит.
— Передайте ему, чтобы он позвонил мне в другое время, когда будет чувствовать себя более спокойно, а затем разъединитесь, — отрывисто произнес Рамон.
Мигель улыбнулся:
— Нет сомнения, что он слегка в шоке от того, что слухи о плохом качестве его краски, которые сейчас распространяются, подрывают его репутацию. Ими пестрят страницы журнала «Уолл-стрит»и деловые колонки американских газет.
Один из аудиторов взглянул на Мигеля, забавляясь его наивностью.
— Представляю, как чертовски он обеспокоен тем, что происходит с его акциями. Две недели назад «Грин Пайнт и кемикал» продавали акции по двадцать пять долларов за штуку, а сегодня утром — по тринадцать. Там что-то вроде паники.
Мигель откинулся на диване и с удовлетворением скрестил руки на груди.
— Интересно, что же все-таки произошло?
— Вы говорите о Сиднее Грине из Сент-Луиса? — Худощавый аудитор в очках, сидевший на правом краю дивана, впервые оторвался от бумаг. — Этот человек возглавляет группу, планирующую вступить во владение офисными зданиями, которые вы сооружали в Сент-Луисе, Рамон. Она уже сделала предложение банку выкупить и закончить их.
— Вот стервятник, — присвистнул Мигель и свирепо выругался.
Рамон не слышал его. Боль и ярость, которые он испытывал после потери Кэти, поднялись в нем бурной волной. Сидней Грин вполне подходил для удара этой волны.
— Он также член правления того самого банка, который отказался отсрочить выплату ссуды, чтобы я смог завершить строительство, — сказал он низким угрожающим голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69