ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Запертые двери не остановят меня, Фиби, — поддразнил он. — Особенно если с другой стороны ты с нетерпением ждешь знаков внимания от своего мужа.
Она схватила подушку, лежавшую на канапе рядом с камином, и швырнула в него.
— Не льстите себе, мистер Рурк. Как ни странно, я думала вовсе не о вас. Я размышляла, удастся ли мне сбежать из Трои так, чтобы не лишиться скальпа от рук индейцев и не попасться красномундирникам!
Дункан нахмурился, затем сел и потянулся за бриджами.
— Тебе здесь плохо?
Фиби отвела глаза. Гордость мешала ей признаться, что без него ей всюду плохо.
— Твои родственники были очень добры ко мне, — сказала она тихо. — Но я боялась.
— Чего? — Дункан встал с кровати, натягивая бриджи. Она молчала так долго, что он подошел к ней, взял рукой за подбородок и заставил посмотреть на себя. — Фиби, скажи мне, чего ты боишься.
Она заморгала, потому что хотела плакать, но не собиралась выказывать такую слабость.
— Я боялась, что у тебя хватит глупости явиться сюда, — ответила она, наконец.
— И я была права.
Его улыбка была неторопливой и более чем самоуверенной.
— Не притворяйся, что ты не рада видеть меня, — сказал он. — Это же не так.
Фиби высвободилась из его объятий. В саду играла музыка, раздавался смех, но рано или поздно присутствие Дункана обнаружат. Когда это случится, ничто не спасет его от английской петли ни ее любовь, ни влияние его отца и старшего брата. Ее разъярило, с какой легкостью он шел на риск.
— Здесь, на балу, найдется не один человек, который мечтает тебя повесить!
Дункан философски вздохнул.
— И даже не одна женщина, — согласился он. — Дорогая Фиби, когда же ты прекратишь хныкать? Я избегал эшафота с самого начала войны, и продолжу в том же духе. Кроме того, ты же знала, что я собирался приехать в Трою.
Фиби услышала в коридоре шаги и голоса. Ее сердце замерло, пропустив пару ударов, затем забилось снова, лишь чуть-чуть быстрее, чем обычно.
— Ты плохо рассчитал время, — прошептала она. — Ты мог приехать перед балом или после него, когда угодно, только не сейчас.
Он снова привлек ее к себе и поцеловал в лоб.
— Я хочу повидать отца, — сказал он. — Как только я удостоверюсь, что он здоров, то немедленно уеду.
Что-то в его поведении, в тоне его голоса встревожило Фиби даже глубже, чем его плохо рассчитанное по времени возвращение.
— И, конечно, возьмешь меня с собой.
Дункан колебался. — Фиби…
Она сложила руки на груди.
— Не утруждай себя речью, что я буду в большей безопасности в Трое, — предупредила она, — потому что это неправда. Едва кто-нибудь из тори или красномундирников узнает, что я вовсе не монахиня и не немая служанка…
От смеха его глаза зажглись и уголок рта пополз вверх.
— Монахиня? Немая служанка? Черт возьми, что все это значит?
Фиби снова почувствовала, как запылало ее лицо.
— Отчасти это моя вина, — торопливо призналась она. — Я сказала Филиппе, что была в монастыре ну, чтобы объяснить, почему у меня короткие волосы. Я больше ничего не могла в тот момент придумать. Но сказку о том, что я немая служанка-невольница, придумал Лукас для майора Стоуна. — Она вздохнула. — В тот момент это была подходящая версия, если учесть, что майор встретил «Принцессу Чарльстона» с эскортом вооруженных солдат и, похоже, имел какие-то подозрения относительно меня. Однако теперь все совсем запуталось, потому что он здесь, на этом балу, а твои мать и отец рассказали всем, что я твоя жена.
— Я вижу, в чем проблема, — сказал Дункан, хотя, похоже, он был не слишком озабочен.
— Видишь? — переспросила Фиби, снова разозлившись. Как такой умный человек может быть столь недальновидным? — Меня самое меньшее допросят, а возможно, даже арестуют.
Он коснулся пальцем ее подбородка, который чуть-чуть дрожал, хотя она упрямо задрала его.
— Нет, — сказал он. — Ты не попадешь в руки англичан ни для допроса, ни для любой другой цели. Ты принадлежишь революции и мне.
У Фиби отлегло от сердца, хотя сознание того, что скоро ей придется покинуть Трою и семью, которая уже стала для нее родной, наполняло ее горькой печалью.
— Каким образом ты проберешься к отцу, когда кругом столько народа?
Палец Дункана скользнул по ее губам, опухшим от его поцелуев. На его лице появилась мимолетная улыбка, как будто он вспомнил что-то, хотя было ли это воспоминание о недавнем, Фиби не могла решить.
— Ты будешь моим посланцем, — сказал он. — Найди отца, если сможешь, и скажи ему, что вернулся блудный сын и жаждет отведать тучного тельца.
Фиби открыла было рот для протеста, но ничего не произнесла, понимая, что это будет потерей времени.
— Хорошо, — согласилась она, наконец, с сомнением, пригладила волосы, которые отрастали и, следовательно, становились непослушными, и расправила смятые юбки бального платья. — Если я не вернусь через пятнадцать минут, считай, что меня забрали и упекли в кутузку.
Дункан недоуменно посмотрел на нее, что порадовало Фиби, хотя, конечно, это было слабым утешением за тот риск, на который приходилось идти по его требованию.
Она повернула ключ в замке, открыла дверь и бросила взгляд в оба конца коридора. Мимо пробежали две девочки, хихикая и приятно шурша накрахмаленными нижними юбками бальных платьев, не обратив на Фиби никакого внимания.
Закрыв за собой дверь, Фиби направилась к лестнице, высоко подняв голову и уверенно шагая вперед, не глядя по сторонам. Нижний этаж дома был полон гостей: пары танцевали в гостиной, превращенной в бальный зал, и прогуливались в саду. В поисках Джона Рурка Фиби старалась избегать Филиппы, Маргарет и Лукаса; любой из них мог понять по выражению ее глаз, что вернулся Дункан.
Наконец Фиби нашла Марву, которая несла через толпу блюдо с фруктовыми пирожными, и спросила ее о своем свекре. Марва кивнула в сторону закрытых дверей кабинета мистера Рурка.
— Он там, мистрисс, — объяснила служанка с усталой улыбкой. — Постучите и скажите хозяину, что Марва напоминает ему об ужине.
Фиби поблагодарила служанку и направилась к личным покоям Джона Рурка. Она постучала в одну из высоких дверей, получила приглашение войти и переступила через порог, не успев подумать, есть ли в кабинете еще кто-нибудь. Затем думать об этом стало слишком поздно.
У холодного камина стоял майор Бэзил Стоун, положив одну руку в малиновом рукаве на мраморную каминную полку и держа в другой бокал с бренди. Взгляд его бледно-голубых глаз остановился на Фиби в то же мгновение, как она вошла в комнату, и было очевидно, что он вспомнил их встречу на причале в день ее прибытия в Чарльстон.
— Ну-ну, — сказал он задумчиво.
Джон, сидевший за столом, поднялся из кресла с широкой отцовской улыбкой на лице. Предотвратить неизбежное было невозможно.
— Вот где вы, моя дорогая, а я уже начал волноваться, что с вами случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84