– спросил Тристан Гарта по пути к библиотеке. Дочь их соседа, виконта Тинсдэйла, бегала за Гартом по пятам еще с тех пор, когда они были маленькими детьми. Обе семьи всегда считали само собой разумеющимся, что они когда-нибудь поженятся.
– Я до сих пор не нахожу в себе сил порвать с ней. – Голос Гарта, полный горечи, заметно дрогнул. – Самое страшное во всей этой безобразной истории то, что я вынужден причинить боль любимой женщине. Сара так долго ждала моего предложения, что теперь я не знаю, как рассказать ей о крушении всех наших планов.
Тристан нахмурился:
– Я слишком хорошо знаю Сару, чтобы поверить, что ее любовь к тебе зависит от твоего богатства.
– Конечно, мы никогда не сможем разлюбить друг друга. Но неужели ты думаешь, что виконт Тинсдэйл отдаст свою единственную дочь за нищего, даже если этот нищий носит титул графа? Да и я сам никогда не смогу предложить ей разделить со мной жизнь, полную отныне позора и лишений. – Гарт резко покачал головой. – Нет. Я представляю себе весь ужас моего положения и найду в себе силы порвать с ней.
Гарт гордо распрямил свои узкие плечи, и этот жест заставил сердце Тристана сжаться от острой жалости к своему несчастному брату. Вместе с тем он испытал странное облегчение оттого, что его душа свободна от столь сильных страстей. Тристан всегда сомневался, что радости любви способны окупить причиненные ею страдания.
– То, что сейчас тебе крайне необходимо, – это залить свое горе… – решительно заявил он. – Да и мне не помешает хорошая выпивка. Что, если нам совершить налет на винный погреб? Может, там завалялась бутылка французского коньяка. За последние шесть лет я научился понимать толк в подобных вещах.
Гарт улыбнулся уголками губ.
– Великолепная идея, – с деланным энтузиазмом произнес он. – Но прежде я хотел бы кое-что тебе передать. – Он вытащил из ящика библиотечного стола золотые карманные часы и протянул их Тристану. – Это одна из двух вещей, оставшихся после нашего покойного отца.
Тристан брезгливо взглянул на богато украшенные часы.
– Благодарю покорно, но я не испытываю ни малейшего желания хранить память о старом распутнике, который не удосужился даже признать меня своим сыном.
– Пускай тогда они послужат тебе предостережением от всего порочного и дурного, что было в душе старого негодяя, – мрачно отозвался Гарт. – Только ради этого я тоже оставил у себя старую папашину табакерку.
***
Контора компании "Харкур Шиппинг" была расположена в двухэтажном пакгаузе неописуемой архитектуры, возвышавшемся среди обширного рыбного рынка Биллинсгейт. Тристан и Гарт приехали сюда в фаэтоне покойного графа – не очень удобном, но внешне весьма импозантном. Их экипаж прокладывал путь сквозь толпу домохозяек и слуг из богатых домов, которые торговались с владельцами прилавков из-за тюрбе, лососей, омаров, угрей и прочих даров моря.
Воздух вокруг был насыщен острым рыбным запахом, который перебивал зловоние старых, заваленных мусором доков и массы немытых людских тел, до отказа заполнявших оживленный рынок. Тристана уже начинало мутить, и он почувствовал предательскую слабость в желудке. Ночной налет на винный погреб в Уинтерхэвене вместо одной принес братьям целых две бутылки отменного коньяка, и Гарту с Тристаном удалось осушить их обе. И только холодный серый рассвет напомнил им, что через несколько часов их ждет встреча с Калебом Харкуром.
И сейчас, когда яркое солнце слепило налившиеся кровью глаза Тристана, а пронзительные крики рыбных торговок отдавались болью в его тяжелой голове, он молился не только о том, чтобы успокоился его желудок. Сжав зубы, он просил Господа даровать ему ясный рассудок при встрече с человеком, в руках которого находилась судьба Рэмсденов. Трясущимися руками он остановил фаэтон перед дверью, на которой была медная табличка с надписью: "Компания „Харкур Шиппинг"", бросил монетку уличному мальчишке-носильщику и помог своему измученному брату выбраться из экипажа.
Минутой позже, войдя в контору, они, к своему удивлению, обнаружили, что насколько этот нелепый пакгауз казался им безобразным снаружи, настолько строго и изысканно выглядел изнутри. Большая приемная, куда они сразу попали, была устлана разноцветными коврами ручной работы, стены были украшены со вкусом подобранными картинами, не уступавшими полотнам из галереи Уинтерхэвена, которые просуществовали до тех пор, пока ими не пришлось оплатить пагубную страсть четвертого графа к игре в кости. К счастью, рыбные запахи не смогли пропитать стены конторы Калеба Харкура. Напротив, обоняние Тристана ласкал необычный пряный аромат. Причину этого благоухания объясняла вывеска "Лучшие специи и экзотические травы Харкура" у подножья лестницы, ведущей на верхний этаж. Тристан указал на нее Гарту:
– Ты был прав. Грузовые перевозки – это лишь одно из предприятий Харкура.
Не менее двух дюжин человек в одинаковых темных плащах и бриджах, разбившись на небольшие группы, стояли посредине комнаты.
Несмотря на приглушенные голоса, в них чувствовалось некое нервное напряжение. Все это напоминало Тристану ожидание аудиенции у регента в Карлтон-Хаус. Как только Тристан и Гарт вошли в комнату, разговор тотчас же прекратился, все присутствующие торопливо сняли свои высокие бобровые шапки. Хотя по стандартам высшего света одеяние братьев выглядело старомодно, все же по сравнению с купцами Тристан и Гарт казались двумя павлинами, попавшими в стаю дворовых гусей.
Едва за братьями успела прикрыться дверь, как к ним семенящей походкой подбежал какой-то морщинистый человечек весь в черном. Его редеющие седые волосы были прикрыты париком с косичкой в сетке, а на ногах старикашки было нечто, подозрительно напоминавшее домашние туфли.
– Милорд Рэнда? – осведомился он, переводя с Тристана на Гарта пристальный взгляд из-под очков в проволочной оправе.
– Я граф Рэнда, – чопорно ответствовал Гарт. – А это мой брат, лорд Тристан.
– Да-да, разумеется. Эфраим Скраггс к вашим услугам, господа. – Старикашка согнулся в таком низком поклоне, что казалось, еще немного, и он стукнулся бы лбом о пол. Выпрямившись, он заявил: – Капитан ждет вас. Он едва не взбесился час назад, узнав, что вы еще не приехали. Подождите немного, будьте так любезны. Я только загляну к нему и доложу, что вы здесь.
И с этими словами Эфраим Скраггс развернулся, просеменил через комнату и исчез за тяжелой дубовой дверью. Несколько секунд спустя он высунул голову из-за двери и скрюченным пальцем поманил Тристана и Гарта.
И без того бледное лицо Гарта покрылось смертной белизной.
– Что это за сумасшедший дом? – прошептал он. – Куда мы попали?!
– Смелее, братец, – шепотом подбодрил его Тристан, чувствуя на себе взгляды любопытных глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
– Я до сих пор не нахожу в себе сил порвать с ней. – Голос Гарта, полный горечи, заметно дрогнул. – Самое страшное во всей этой безобразной истории то, что я вынужден причинить боль любимой женщине. Сара так долго ждала моего предложения, что теперь я не знаю, как рассказать ей о крушении всех наших планов.
Тристан нахмурился:
– Я слишком хорошо знаю Сару, чтобы поверить, что ее любовь к тебе зависит от твоего богатства.
– Конечно, мы никогда не сможем разлюбить друг друга. Но неужели ты думаешь, что виконт Тинсдэйл отдаст свою единственную дочь за нищего, даже если этот нищий носит титул графа? Да и я сам никогда не смогу предложить ей разделить со мной жизнь, полную отныне позора и лишений. – Гарт резко покачал головой. – Нет. Я представляю себе весь ужас моего положения и найду в себе силы порвать с ней.
Гарт гордо распрямил свои узкие плечи, и этот жест заставил сердце Тристана сжаться от острой жалости к своему несчастному брату. Вместе с тем он испытал странное облегчение оттого, что его душа свободна от столь сильных страстей. Тристан всегда сомневался, что радости любви способны окупить причиненные ею страдания.
– То, что сейчас тебе крайне необходимо, – это залить свое горе… – решительно заявил он. – Да и мне не помешает хорошая выпивка. Что, если нам совершить налет на винный погреб? Может, там завалялась бутылка французского коньяка. За последние шесть лет я научился понимать толк в подобных вещах.
Гарт улыбнулся уголками губ.
– Великолепная идея, – с деланным энтузиазмом произнес он. – Но прежде я хотел бы кое-что тебе передать. – Он вытащил из ящика библиотечного стола золотые карманные часы и протянул их Тристану. – Это одна из двух вещей, оставшихся после нашего покойного отца.
Тристан брезгливо взглянул на богато украшенные часы.
– Благодарю покорно, но я не испытываю ни малейшего желания хранить память о старом распутнике, который не удосужился даже признать меня своим сыном.
– Пускай тогда они послужат тебе предостережением от всего порочного и дурного, что было в душе старого негодяя, – мрачно отозвался Гарт. – Только ради этого я тоже оставил у себя старую папашину табакерку.
***
Контора компании "Харкур Шиппинг" была расположена в двухэтажном пакгаузе неописуемой архитектуры, возвышавшемся среди обширного рыбного рынка Биллинсгейт. Тристан и Гарт приехали сюда в фаэтоне покойного графа – не очень удобном, но внешне весьма импозантном. Их экипаж прокладывал путь сквозь толпу домохозяек и слуг из богатых домов, которые торговались с владельцами прилавков из-за тюрбе, лососей, омаров, угрей и прочих даров моря.
Воздух вокруг был насыщен острым рыбным запахом, который перебивал зловоние старых, заваленных мусором доков и массы немытых людских тел, до отказа заполнявших оживленный рынок. Тристана уже начинало мутить, и он почувствовал предательскую слабость в желудке. Ночной налет на винный погреб в Уинтерхэвене вместо одной принес братьям целых две бутылки отменного коньяка, и Гарту с Тристаном удалось осушить их обе. И только холодный серый рассвет напомнил им, что через несколько часов их ждет встреча с Калебом Харкуром.
И сейчас, когда яркое солнце слепило налившиеся кровью глаза Тристана, а пронзительные крики рыбных торговок отдавались болью в его тяжелой голове, он молился не только о том, чтобы успокоился его желудок. Сжав зубы, он просил Господа даровать ему ясный рассудок при встрече с человеком, в руках которого находилась судьба Рэмсденов. Трясущимися руками он остановил фаэтон перед дверью, на которой была медная табличка с надписью: "Компания „Харкур Шиппинг"", бросил монетку уличному мальчишке-носильщику и помог своему измученному брату выбраться из экипажа.
Минутой позже, войдя в контору, они, к своему удивлению, обнаружили, что насколько этот нелепый пакгауз казался им безобразным снаружи, настолько строго и изысканно выглядел изнутри. Большая приемная, куда они сразу попали, была устлана разноцветными коврами ручной работы, стены были украшены со вкусом подобранными картинами, не уступавшими полотнам из галереи Уинтерхэвена, которые просуществовали до тех пор, пока ими не пришлось оплатить пагубную страсть четвертого графа к игре в кости. К счастью, рыбные запахи не смогли пропитать стены конторы Калеба Харкура. Напротив, обоняние Тристана ласкал необычный пряный аромат. Причину этого благоухания объясняла вывеска "Лучшие специи и экзотические травы Харкура" у подножья лестницы, ведущей на верхний этаж. Тристан указал на нее Гарту:
– Ты был прав. Грузовые перевозки – это лишь одно из предприятий Харкура.
Не менее двух дюжин человек в одинаковых темных плащах и бриджах, разбившись на небольшие группы, стояли посредине комнаты.
Несмотря на приглушенные голоса, в них чувствовалось некое нервное напряжение. Все это напоминало Тристану ожидание аудиенции у регента в Карлтон-Хаус. Как только Тристан и Гарт вошли в комнату, разговор тотчас же прекратился, все присутствующие торопливо сняли свои высокие бобровые шапки. Хотя по стандартам высшего света одеяние братьев выглядело старомодно, все же по сравнению с купцами Тристан и Гарт казались двумя павлинами, попавшими в стаю дворовых гусей.
Едва за братьями успела прикрыться дверь, как к ним семенящей походкой подбежал какой-то морщинистый человечек весь в черном. Его редеющие седые волосы были прикрыты париком с косичкой в сетке, а на ногах старикашки было нечто, подозрительно напоминавшее домашние туфли.
– Милорд Рэнда? – осведомился он, переводя с Тристана на Гарта пристальный взгляд из-под очков в проволочной оправе.
– Я граф Рэнда, – чопорно ответствовал Гарт. – А это мой брат, лорд Тристан.
– Да-да, разумеется. Эфраим Скраггс к вашим услугам, господа. – Старикашка согнулся в таком низком поклоне, что казалось, еще немного, и он стукнулся бы лбом о пол. Выпрямившись, он заявил: – Капитан ждет вас. Он едва не взбесился час назад, узнав, что вы еще не приехали. Подождите немного, будьте так любезны. Я только загляну к нему и доложу, что вы здесь.
И с этими словами Эфраим Скраггс развернулся, просеменил через комнату и исчез за тяжелой дубовой дверью. Несколько секунд спустя он высунул голову из-за двери и скрюченным пальцем поманил Тристана и Гарта.
И без того бледное лицо Гарта покрылось смертной белизной.
– Что это за сумасшедший дом? – прошептал он. – Куда мы попали?!
– Смелее, братец, – шепотом подбодрил его Тристан, чувствуя на себе взгляды любопытных глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66