Оно болело и сейчас — не от ран и ушибов, а от жажды новых ласк, но не робких, а страстных. Хейдон с трудом сдерживался, вдыхая свежий аромат волос Женевьевы и чувствуя ее нежные, как перышки, пальцы на своем подбородке. Если бы она сейчас же отстранилась, ему, может быть, удалось бы справиться с собой, как удавалось ранее при каждой встрече с Женевьевой и мыслях о ней. Но она лишь сильнее прижималась губами к его рту, словно стараясь добиться ответа на свой поцелуй и толком не зная, как это сделать.
Со стоном Хейдон прижал к себе девушку, погрузив руку в золотистый шелк ее волос. Ему понадобилось все его самообладание, чтобы не овладеть ею прямо сейчас, на этом диване. Женевьева пробудила в нем долго дремавшее желание, которое он жаждал удовлетворить, покуда не остыло пламя ее страсти.
«Ты не имеешь права на нее!» — напомнил себе Хейдон.
Эта чистая и невинная девушка посвятила свою жизнь спасению одиноких и несчастных детей от окружающего их жестокого и равнодушного мира. Зачем ей черствый эгоист, потративший большую часть жизни на пьянство, игру и разврат? Хейдон беспечно швырял направо и налево отцовские деньги, пока у него не осталось меньше половины того, что он унаследовал. Он вступил в связь с замужней женщиной, и она родила от него дочь, обреченную на одинокую и безрадостную жизнь. В конце концов девочка не смогла больше выносить собственное злосчастное существование. А теперь он скрывается от правосудия, обвиненный в убийстве человека, которого действительно убил, пускай из самозащиты, боясь называться собственным именем и не имея ни пенни на кров и пищу. В такой ситуации не хватало только соблазнить девушку, рисковавшую всем ради того, чтобы помочь ему!
Ненавидя себя, Хейдон оторвался от Женевьевы, встал с дивана и начал поправлять одежду, тупо уставясь на огонь в камине.
Женевьева внезапно ощутила леденящий холод. Покраснев от стыда, она тоже поднялась и разгладила складки на юбке.
— Простите, — с трудом вымолвил Хейдон. — Я не должен был прикасаться к вам.
«Что на это ответить?» — подумала Женевьева. Очевидно, он старается пощадить ее чувства — ведь это она первая поцеловала его. Но ей и в голову не приходило, что простой нежный поцелуй может вызвать такую волну страсти. Ни один поцелуй Чарлза не пробуждал в ней этих бурных и сладостных ощущений…
— Мне пора идти, — тонким голоском произнесла Женевьева, больше всего на свете желая провалиться сквозь землю. Впитанная с молоком матери вежливость побудила ее добавить: — Доброй ночи, лорд Рэдмонд.
Хейдон слышал, как за ней закрылась дверь. Он вдохнул с закрытыми глазами летний цитрусовый аромат, сохранившийся в воздухе после ухода Женевьевы. Даже его одежда сохранила этот легкий чарующий запах.
Больше он никогда не притронется к ней, решительно пообещал себе Хейдон. Довольно того, что он уже разрушил одну невинную жизнь, потворствуя зову похоти, и скорее будет гореть в аду, чем сделает это снова.
Глава 8
Элегантное, светлого кирпича здание суда Инверэри было построено в 1820 году по проекту архитектора Джеймса Гиллеспи Грейема, которому хватило чуткости понять, что люди, на чьих плечах лежит тяжкое бремя осуществления правосудия, должны ценить свет и воздух. Поэтому большие окна наполняли просторный зал суда либо бодростью и весельем, либо унынием и тоской, в зависимости от погоды.
В тот морозный декабрьский день, когда судили Шарлотту, плотная серая пелена облаков не позволяла надеяться на солнечный свет. Шериф, юристы и клерки предусмотрительно закутались в несколько слоев теплой одежды и только потом накинули черные мантии. В зале было темно и холодно. В желтых париках, кое-как сидящих на головах, и сморщенных развевающихся мантиях судьи казались Женевьеве похожими на стаю откормленных уток, готовых к тому, чтобы их ощипали и поджарили на вертеле.
— … И после того ужасного дня мне нет ни минуты покоя ни в моем магазине, ни на улице, ни даже в собственной кровати по ночам, — жаловался мистер Инграм. — Эти юные негодяи так избили меня, что до сих пор все тело болит. — Он прикоснулся к седой голове, поморщился и устремил на шерифа страдальческий взгляд.
— Благодарю вас, мистер Инграм, — сказал прокурор, мистер Фентон. На его одутловатом лице под острым носом топорщились огромные рыжие усы. — Можете сесть.
Мистер Инграм, нарочито прихрамывая, медленно направился к деревянным скамьям, где сидела публика. Женевьева с трудом удержалась от желания крикнуть: «Пожар!» — и посмотреть, как резво мистер Инграм кинется бежать из зала. Когда она была у него три дня назад, он вовсю бегал по магазину и размахивал руками, демонстрируя нанесенные ему убытки. С тех пор его физическая немощь таинственным образом дала о себе знать.
Женевьева бросила взгляд на Шарлотту, сидящую на скамье подсудимых. Девочка стиснула на коленях маленькие кулачки и слушала, как свидетели дают против нее показания. Несколько дней в тюрьме лишили ее лицо румянца, сделав его почти прозрачным. Женевьева принесла девочке темно-зеленое шерстяное платье, которое не слишком ей шло, но выглядело подобающе скромным. Юнис и Дорин пришили к рукавам белые кружевные манжеты, споров их с одного из старых платьев Женевьевы, — благодаря этому Шарлотта совсем не походила на уличного сорванца, каким старались изобразить ее мистер Инграм, лорд Струзерс и его жена. Золотисто-каштановые волосы были аккуратно причесаны и придерживались атласной зеленой лентой. Лицо и руки вымыты душистым мылом и смазаны кольдкремом, приготовленным Юнис из оливкового масла. Об обвиняемых в немалой степени судят по их внешности, поэтому Женевьева хотела, чтобы Шарлотта походила на юную леди, которой не место в тюрьме и исправительной школе.
— Если суд не возражает, ваша честь, защита хотела бы вызвать миссис Максуэлл Блейк, — сказал мистер Поллок, поднявшись с места адвоката.
Шериф устало кивнул, подпирая рукой выпуклый подбородок. Сидя на возвышении, он мог видеть всех присутствующих в зале суда, но зато и они таращились на него почем зря, не давая ни малейшей возможности вздремнуть. Сегодня он уже председательствовал на пяти процессах, а предстояло еще шесть. Вдобавок после ленча побаливал живот, что также не пробуждало у шерифа добрых чувств к актерскому мастерству защитников и их свидетелей. В данный момент ему больше всего хотелось выпить чашку горячего чая с пресными лепешками, чтобы успокоить взбунтовавшийся желудок. Но он стоически решил закончить это дело и еще одно, касающееся пьяной драки в таверне, прежде чем объявить перерыв и удалиться в свой кабинет для краткого отдыха.
Хейдон видел, как Женевьева глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, перед тем как подняться на свидетельское место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72