Он ощущал боль Хоуп как свою собственную, ему хотелось подойти и утешить ее, но он знал, что не осмелится на это. Когда же она наконец отошла от могилы и присоединилась к Котти и Чарити, Джон последовал за ними.
– Советую вам пойти переодеться в сухую одежду, – сказал девочкам Котти, когда они добрались до «Короны», – а потом мы снова встретимся. Нам нужно поговорить.
Чарити вопросительно взглянула на Хоуп, но та отрицательно качнула головой и увела сестру. Сейчас это произойдет. Котти скажет им, что их ожидает, и чем скорее это будет сказано, тем скорее они узнают, на что им рассчитывать.
Когда они спустились вниз, Котти уже ждал их с чайником горячего ароматного чая и тарелкой с хлебом и мясом. Хоуп есть не хотелось, и, несмотря на то что она сегодня еще не завтракала, она взяла только большую кружку горячего, щедро подслащенного чая. Чарити же, наоборот, накинулась на еду. Котти тем временем обдумывал, как лучше начать разговор.
– Я уже сказал, что нам нужно поговорить, – кашлянув, начал он, чувствуя, что неловкое молчание слишком затянулось.
– О чем, Котти? – Чарити аккуратно отряхнула крошки с губ. – Ты такой серьезный!
– Видишь ли, это действительно серьезное дело! – ответил он довольно резко. – Оно касается вашего будущего.
– Не понимаю, – недоуменно призналась Чарити.
– После смерти вашей матери все изменилось.
– Изменилось? – встревожилась Чарити. – Но мы же останемся жить здесь, разве нет?
Котти перевел взгляд на Хоуп, но она молчала.
– Надеюсь, так и будет, но это зависит от ряда обстоятельств. Вы сами хотите остаться жить здесь?
– Конечно, Котти! – воскликнула Чарити. – Где же еще нам жить?
– Хоуп? – Котти не отводил от девушки глаз.
– Это тебе решать, – ответила она со всей холодностью, на какую была способна, – ведь «Корона» принадлежит тебе.
– Но я хочу узнать твое мнение. Вы – моя семья, и решение должно устраивать вас обеих. Понимаешь, Чарити, – снова обратился он к младшей сестре, – мы должны считаться с тем, что подумают люди о двух молодых девушках, живущих у неженатого мужчины, который не доводится им родственником.
– Кого заботит, что думают другие? – впервые высказалась Хоуп, ужаснувшись собственным словам.
– Меня-то не заботит, – горько усмехнулся Котти, откинувшись на спинку стула, – но вам следовало бы побеспокоиться о своей репутации.
– Почему то, что мы останемся здесь, должно повредить нашей репутации? – удивленно спросила Чарити.
– Помолчи, глупышка! – сердито оборвала ее Хоуп, и Чарити, надувшись, замолчала.
– Не обращай внимания, – мягко успокоил ее Котти, – ты все поймешь, когда станешь старше. – Он снова взглянул на Хоуп. – Я много и серьезно думал над этим и нашел только один выход.
– Какой? – с подозрением спросила Хоуп.
– Я пойду в магистрат и оформлю опеку над тобой и Чарити до вашего совершеннолетия. – Он посмотрел прямо на нее, явно гордясь своей сообразительностью.
У Хоуп упало сердце. Котти – их опекун! Это звучит так, словно она еще ребенок. Ей хотелось высказать вслух свое возмущение, но она заставила себя промолчать.
– Таким образом, – продолжал Котти, – вы сможете жить здесь, не вызывая никаких пересудов, и никто не станет думать о нас ничего плохого…
Часть третья
Июль 1807 года
Мне снится, что по узкому мосту
Меж темнотой и светом я иду.
Под деревом погибшие давно
Поют о прошлом – прошлое темно, –
О будущем – глаза мне слепит свет.
(Из записок Джона Майерса, приблизительно 1807 год)
Глава 13
Был субботний вечер, в баре «Короны» бурлила жизнь, и в расположенной на втором этаже столовой было полным-полно народа. Хоуп выполняла в таверне обязанности кассира, за прилавком бара работали два бармена, а три девушки-официантки обслуживали посетителей за столиками. В отсутствие Котти на Хоуп также ложилась обязанность следить за порядком в таверне. А в последнее время Котти часто отлучался из «Короны», так как стал владельцем еще одной таверны в Скалах. «Постоялый двор Блэксток» – так в честь Фейс он назвал свое новое приобретение.
К двадцати одному году Хоуп уже полностью сформировалась и превратилась в настоящую красавицу с округлыми, соблазнительными формами. Немало молодых людей Сиднея искали знакомства с нею.
– Хоуп, я тебя не понимаю, – не раз говорил ей Котти, слыша о многочисленных предложениях руки и сердца. – Самые завидные женихи Сиднея сватаются к тебе, а ты отвергаешь их. Большинство девушек твоего возраста уже давно повыходили замуж.
– Всему свое время, – отвечала она, – я еще не нашла человека, который пришелся бы мне по сердцу.
– Ты чересчур разборчива, моя дорогая. Лучше не тяни слишком долго, не то так и останешься старой девой.
На самом же деле причина, по которой она не могла никого выбрать, была проста – Хоуп все еще была влюблена в Котти. Несмотря на полную безнадежность своего чувства, она не могла полюбить никого другого. У нее в душе все еще теплился огонек надежды, что Котти в конце концов заметит ее любовь и ответит ей взаимностью. Много раз она порывалась открыться ему, но всегда в последний момент ей не хватало храбрости. Жить с ним под одной крышей, видеть его каждый день, быть так близко от него – все это заставляло Хоуп жестоко страдать, однако она понимала, что не видеть его, несомненно, было бы еще мучительнее. В один прекрасный день у него откроются глаза и он поймет, что все его женщины просто пустоголовые потаскушки, немногим лучше проституток, которых в Скалах как сельдей в бочке.
Оторвавшись от своих мыслей, Хоуп взглянула на лестницу и увидела, что в зал спускается ее нарядно одетая младшая сестра. В свои восемнадцать лет Чарити уже вполне расцвела. Не такая изящная, как Хоуп, но более непосредственная и кокетливая, она по-своему была тоже очень хороша и привлекала, пожалуй, даже больше поклонников, чем ее старшая сестра. Чарити любила поиграть с мужчинами, обратить на себя их внимание, влюбить в себя, а потом оставить ни с чем. Хоуп считала, что сестра поступает легкомысленно и жестоко, и пыталась втолковать ей это, но Чарити, по-видимому, нисколько не задумывалась над тем, что причиняет кому-то боль. У этой девушки отсутствовало чувство сострадания к людям, она осталась такой же капризной и своенравной, какой была в детстве. Хоуп изо всех сил старалась заменить сестре мать и стать ей добрым советчиком, но Котти словно нарочно при каждом удобном случае подрывал ее авторитет. Когда дело касалось Чарити, Котти, обычно уравновешенный и разумный, казалось, терял здравый смысл. Ему доставляло огромное наслаждение потворствовать ее капризам, и Чарити, зная эту его слабость, с успехом ею пользовалась.
Одно время Хоуп боялась, что Котти влюблен в Чарити, но потом поняла, что у них совершенно другие отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Советую вам пойти переодеться в сухую одежду, – сказал девочкам Котти, когда они добрались до «Короны», – а потом мы снова встретимся. Нам нужно поговорить.
Чарити вопросительно взглянула на Хоуп, но та отрицательно качнула головой и увела сестру. Сейчас это произойдет. Котти скажет им, что их ожидает, и чем скорее это будет сказано, тем скорее они узнают, на что им рассчитывать.
Когда они спустились вниз, Котти уже ждал их с чайником горячего ароматного чая и тарелкой с хлебом и мясом. Хоуп есть не хотелось, и, несмотря на то что она сегодня еще не завтракала, она взяла только большую кружку горячего, щедро подслащенного чая. Чарити же, наоборот, накинулась на еду. Котти тем временем обдумывал, как лучше начать разговор.
– Я уже сказал, что нам нужно поговорить, – кашлянув, начал он, чувствуя, что неловкое молчание слишком затянулось.
– О чем, Котти? – Чарити аккуратно отряхнула крошки с губ. – Ты такой серьезный!
– Видишь ли, это действительно серьезное дело! – ответил он довольно резко. – Оно касается вашего будущего.
– Не понимаю, – недоуменно призналась Чарити.
– После смерти вашей матери все изменилось.
– Изменилось? – встревожилась Чарити. – Но мы же останемся жить здесь, разве нет?
Котти перевел взгляд на Хоуп, но она молчала.
– Надеюсь, так и будет, но это зависит от ряда обстоятельств. Вы сами хотите остаться жить здесь?
– Конечно, Котти! – воскликнула Чарити. – Где же еще нам жить?
– Хоуп? – Котти не отводил от девушки глаз.
– Это тебе решать, – ответила она со всей холодностью, на какую была способна, – ведь «Корона» принадлежит тебе.
– Но я хочу узнать твое мнение. Вы – моя семья, и решение должно устраивать вас обеих. Понимаешь, Чарити, – снова обратился он к младшей сестре, – мы должны считаться с тем, что подумают люди о двух молодых девушках, живущих у неженатого мужчины, который не доводится им родственником.
– Кого заботит, что думают другие? – впервые высказалась Хоуп, ужаснувшись собственным словам.
– Меня-то не заботит, – горько усмехнулся Котти, откинувшись на спинку стула, – но вам следовало бы побеспокоиться о своей репутации.
– Почему то, что мы останемся здесь, должно повредить нашей репутации? – удивленно спросила Чарити.
– Помолчи, глупышка! – сердито оборвала ее Хоуп, и Чарити, надувшись, замолчала.
– Не обращай внимания, – мягко успокоил ее Котти, – ты все поймешь, когда станешь старше. – Он снова взглянул на Хоуп. – Я много и серьезно думал над этим и нашел только один выход.
– Какой? – с подозрением спросила Хоуп.
– Я пойду в магистрат и оформлю опеку над тобой и Чарити до вашего совершеннолетия. – Он посмотрел прямо на нее, явно гордясь своей сообразительностью.
У Хоуп упало сердце. Котти – их опекун! Это звучит так, словно она еще ребенок. Ей хотелось высказать вслух свое возмущение, но она заставила себя промолчать.
– Таким образом, – продолжал Котти, – вы сможете жить здесь, не вызывая никаких пересудов, и никто не станет думать о нас ничего плохого…
Часть третья
Июль 1807 года
Мне снится, что по узкому мосту
Меж темнотой и светом я иду.
Под деревом погибшие давно
Поют о прошлом – прошлое темно, –
О будущем – глаза мне слепит свет.
(Из записок Джона Майерса, приблизительно 1807 год)
Глава 13
Был субботний вечер, в баре «Короны» бурлила жизнь, и в расположенной на втором этаже столовой было полным-полно народа. Хоуп выполняла в таверне обязанности кассира, за прилавком бара работали два бармена, а три девушки-официантки обслуживали посетителей за столиками. В отсутствие Котти на Хоуп также ложилась обязанность следить за порядком в таверне. А в последнее время Котти часто отлучался из «Короны», так как стал владельцем еще одной таверны в Скалах. «Постоялый двор Блэксток» – так в честь Фейс он назвал свое новое приобретение.
К двадцати одному году Хоуп уже полностью сформировалась и превратилась в настоящую красавицу с округлыми, соблазнительными формами. Немало молодых людей Сиднея искали знакомства с нею.
– Хоуп, я тебя не понимаю, – не раз говорил ей Котти, слыша о многочисленных предложениях руки и сердца. – Самые завидные женихи Сиднея сватаются к тебе, а ты отвергаешь их. Большинство девушек твоего возраста уже давно повыходили замуж.
– Всему свое время, – отвечала она, – я еще не нашла человека, который пришелся бы мне по сердцу.
– Ты чересчур разборчива, моя дорогая. Лучше не тяни слишком долго, не то так и останешься старой девой.
На самом же деле причина, по которой она не могла никого выбрать, была проста – Хоуп все еще была влюблена в Котти. Несмотря на полную безнадежность своего чувства, она не могла полюбить никого другого. У нее в душе все еще теплился огонек надежды, что Котти в конце концов заметит ее любовь и ответит ей взаимностью. Много раз она порывалась открыться ему, но всегда в последний момент ей не хватало храбрости. Жить с ним под одной крышей, видеть его каждый день, быть так близко от него – все это заставляло Хоуп жестоко страдать, однако она понимала, что не видеть его, несомненно, было бы еще мучительнее. В один прекрасный день у него откроются глаза и он поймет, что все его женщины просто пустоголовые потаскушки, немногим лучше проституток, которых в Скалах как сельдей в бочке.
Оторвавшись от своих мыслей, Хоуп взглянула на лестницу и увидела, что в зал спускается ее нарядно одетая младшая сестра. В свои восемнадцать лет Чарити уже вполне расцвела. Не такая изящная, как Хоуп, но более непосредственная и кокетливая, она по-своему была тоже очень хороша и привлекала, пожалуй, даже больше поклонников, чем ее старшая сестра. Чарити любила поиграть с мужчинами, обратить на себя их внимание, влюбить в себя, а потом оставить ни с чем. Хоуп считала, что сестра поступает легкомысленно и жестоко, и пыталась втолковать ей это, но Чарити, по-видимому, нисколько не задумывалась над тем, что причиняет кому-то боль. У этой девушки отсутствовало чувство сострадания к людям, она осталась такой же капризной и своенравной, какой была в детстве. Хоуп изо всех сил старалась заменить сестре мать и стать ей добрым советчиком, но Котти словно нарочно при каждом удобном случае подрывал ее авторитет. Когда дело касалось Чарити, Котти, обычно уравновешенный и разумный, казалось, терял здравый смысл. Ему доставляло огромное наслаждение потворствовать ее капризам, и Чарити, зная эту его слабость, с успехом ею пользовалась.
Одно время Хоуп боялась, что Котти влюблен в Чарити, но потом поняла, что у них совершенно другие отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77