Даже если мужчина хочет, чтобы ты была с ним дрянной девчонкой, обращалась с ним как с ничтожеством, ему нужно льстить, умасливать его. И искреннее благодарности быть не может.
– До сих пор мужчины, с которыми я имела дело, не требовали от меня чего-то из ряда вон выходящего, – сказала я. – Кажется, им доставляет удовольствие одно только обладание моим роскошным телом.
– Это потому, что ты молода и красива, – ответила мадам Луиза. – Девушек твоего возраста мужчины любят независимо от того, говоришь ли ты умные вещи, чепуху или молчишь. Но действительно приятная компаньонка должна иметь не только милое личико и точеную фигуру. Если ты захочешь заниматься этим делом и после тридцати лет, тебе придется развивать интеллект.
– В ваших устах искусство доставлять удовольствие кажется таким простым, мадам, – заметила я.
– Это и в самом деле просто, – ответила она. – Но мы не должны терять бдительность. Так уж сложилось, что отношения между полами редко строятся на справедливости. И дело здесь не только в чувстве вины, которое заставляет мужчин несправедливо порочить и преследовать представительниц профессии, единственная цель которой – доставлять им удовольствие. Мужчины инстинктивно стремятся ограничивать женщин; загонять их в рамки.
– Библия запрещает плотскую любовь вне брака. Мужчины понимают, что эта заповедь противоречит самой природе, но благодарят Бога за данное им невыполнимое правило, ведь оно ограничивает женщин сильнее, чем мужчин. Их хватает ненадолго. В подростковом возрасте мальчики созревают позже, чем мы, девочки, а к сорока годам их сила иссякает, им требуется больше времени, чтобы прийти в боевую готовность. Они уже не способны заниматься любовью так же часто. В конце концов их способности сходят на нет. Женщины же благодаря своей конституции могут совокупляться сколь угодно часто, возраст нам не помеха. А в самом расцвете женщина может без особых усилий удовлетворить дюжину мужчин. Но в Библии говорится, что Господь создал женщину, чтобы та служила мужчине.
– Но ведь понятно, – добавила я, восхищенная ее точкой зрения, – что эти правила устраивают мужчин потому, что им легче им следовать.
– К тому же, – продолжала мадам Луиза, – хотя мужчины не в состоянии соблюдать эти законы, от женщин они ожидают полного им подчинения.
Везде в так называемом цивилизованном мире у женщин отнимают то, что полагается им по рождению. Если бы мужчины действительно стремились к справедливости, они бы жили с одной женщиной, как и требует заповедь, а женщинам позволили бы иметь гаремы.
Дни шли своей чередой. Каждый день я прочитывала книгу, иногда две. Каждый день у меня был новый любовник, иногда два. Были и мужчины, которые хотели видеть во мне не только прелестную мордашку.
Желания месье Ледуа, например, были совершенно примитивны. Эта большая обезьяна хотела, чтобы я сопротивлялась, когда он закидывал меня на плечо и тащил по лестнице в мою комнату. Я пиналась. Я кричала. Я молотила его кулачками по спине изо всех сил. Он бросал меня на постель и задирал юбку. Я делала вид, что не желаю, чтобы он прикасался ко мне, я извивалась, отбивалась, кричала: «Нет!» Он силой раздвигал мои колени и овладевал мною.
Герр Рихтер, настоящий морж с огромным брюхом, усами и парой самых настоящих бивней, заставлял меня целовать его огромную мошонку, стоя на коленях. Потом он использовал меня в качестве тахты – клал на меня ноги и мастурбировал.
Месье Рей, совершенно изможденный человек, требовал, чтобы я выгуливала его в ошейнике и на поводке.
Месье Саблон падал передо мной на колени. Он говорил, что я королева, а он – мой раб, готовый выполнить любой приказ.
– Делай со мной что хочешь, – умолял он. – Твое удовольствие – мое удовольствие. Если я не смогу угодить тебе – накажи!
– Имею ли я право, месье? – смеялась я. – Вы важный человек, управляете сотнями чиновников в министерстве финансов. Зачем вам пресмыкаться перед беззащитной девочкой?
– Я боюсь, что не смогу доставить вам удовольствие, – ответил он.
Я попросила разрешения взглянуть на его кошелек. Монет и купюр там было на сотню ливров, не больше.
– Берите все, – воскликнул он. – Это мой подарок.
Я обошлась с ним очень сурово: сказала, что предлагать эти жалкие гроши просто возмутительно. Как раз для таких случаев у меня была приготовлена шелковая лента. Я привязала его к столбику кровати и отколотила щеткой для волос. Когда я позволила ему излить сперму на мои туфли, он, бездыханный от экстаза, упал к моим ногам. Я даже испугалась, что он больше не встанет.
Однажды, когда вечером мы с девочками сидели в гостиной, в заведение вошел щегольски одетый аристократ. Герцог д'Омон был приглашен на день рождения к графу Шоме и собирался преподнести ему в качестве подарка женщину. Шоме был известным ценителем хорошеньких попок, а потому д’Омон хотел посмотреть, у кого из нас самый впечатляющий зад. По сигналу мадам Луизы мы должны были задрать юбки и представить себя на его суд. Я отказалась, а вместе со мной Маржери и Дезире. Мы что, говяжье филе на рынке? Но мадам Луиза заверила нас, что Омон щедро заплатит, так что перепадет всем нам.
Первой пошла Маржери. Омон потрепал ее, ущипнул и презрительно прокомментировал: «Чересчур худа!» Шлепнул Астарту: «Слишком жирна!» Затем он так же бесцеремонно отверг Дезире, Камиллу и Топаз. Я надела туфли на самых высоких каблуках. Когда подошла моя очередь, я занервничала, но виду не подала. Подняв подол, я прошлась по гостиной так, что Омон мог смотреть, но не трогать.
– О! Вот эта мне нравится! – воскликнул он.
Он заплатил мадам Луизе пятьсот ливров и увез меня, всю в лентах и бантах, к Шоме.
Стремясь угождать всем мужчинам во всем, я часами стояла у зеркала, отрабатывая жесты и позы, оттачивая свой шарм.
Для месье Лавиня я одевалась элегантной парижской сиреной. Для месье Клода я становилась деревенской простушкой с широкой улыбкой, звонким смехом и цветами в волосах. Мне нравилось одеваться в мужскую одежду. Я покорила сердце месье Клемона в образе изнеженного денди в брюках, мужской жилетке, галстуке и шляпе с плюмажем. Для месье Расина я превращалась в амазонку, едва прикрытую доспехами, с позолоченным обручем в волосах и цепями на талии. Моим оружием была красота, и я взяла его в плен. Для месье Жака я была богиней любви на высоких каблуках, в коротких лосинах и перчатках до локтя. Для месье де Ляшеза я становилась соблазнительной матушкой. Для месье Юбера – королевой ночи. Я запудривала лицо до мертвенной бледности, густо подводила глаза и надевала черный пеньюар с длинными широкими рукавами и черную же накидку с капюшоном. Я упивалась им, моей покорной жертвой, смакуя весьма болезненные для него укусы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– До сих пор мужчины, с которыми я имела дело, не требовали от меня чего-то из ряда вон выходящего, – сказала я. – Кажется, им доставляет удовольствие одно только обладание моим роскошным телом.
– Это потому, что ты молода и красива, – ответила мадам Луиза. – Девушек твоего возраста мужчины любят независимо от того, говоришь ли ты умные вещи, чепуху или молчишь. Но действительно приятная компаньонка должна иметь не только милое личико и точеную фигуру. Если ты захочешь заниматься этим делом и после тридцати лет, тебе придется развивать интеллект.
– В ваших устах искусство доставлять удовольствие кажется таким простым, мадам, – заметила я.
– Это и в самом деле просто, – ответила она. – Но мы не должны терять бдительность. Так уж сложилось, что отношения между полами редко строятся на справедливости. И дело здесь не только в чувстве вины, которое заставляет мужчин несправедливо порочить и преследовать представительниц профессии, единственная цель которой – доставлять им удовольствие. Мужчины инстинктивно стремятся ограничивать женщин; загонять их в рамки.
– Библия запрещает плотскую любовь вне брака. Мужчины понимают, что эта заповедь противоречит самой природе, но благодарят Бога за данное им невыполнимое правило, ведь оно ограничивает женщин сильнее, чем мужчин. Их хватает ненадолго. В подростковом возрасте мальчики созревают позже, чем мы, девочки, а к сорока годам их сила иссякает, им требуется больше времени, чтобы прийти в боевую готовность. Они уже не способны заниматься любовью так же часто. В конце концов их способности сходят на нет. Женщины же благодаря своей конституции могут совокупляться сколь угодно часто, возраст нам не помеха. А в самом расцвете женщина может без особых усилий удовлетворить дюжину мужчин. Но в Библии говорится, что Господь создал женщину, чтобы та служила мужчине.
– Но ведь понятно, – добавила я, восхищенная ее точкой зрения, – что эти правила устраивают мужчин потому, что им легче им следовать.
– К тому же, – продолжала мадам Луиза, – хотя мужчины не в состоянии соблюдать эти законы, от женщин они ожидают полного им подчинения.
Везде в так называемом цивилизованном мире у женщин отнимают то, что полагается им по рождению. Если бы мужчины действительно стремились к справедливости, они бы жили с одной женщиной, как и требует заповедь, а женщинам позволили бы иметь гаремы.
Дни шли своей чередой. Каждый день я прочитывала книгу, иногда две. Каждый день у меня был новый любовник, иногда два. Были и мужчины, которые хотели видеть во мне не только прелестную мордашку.
Желания месье Ледуа, например, были совершенно примитивны. Эта большая обезьяна хотела, чтобы я сопротивлялась, когда он закидывал меня на плечо и тащил по лестнице в мою комнату. Я пиналась. Я кричала. Я молотила его кулачками по спине изо всех сил. Он бросал меня на постель и задирал юбку. Я делала вид, что не желаю, чтобы он прикасался ко мне, я извивалась, отбивалась, кричала: «Нет!» Он силой раздвигал мои колени и овладевал мною.
Герр Рихтер, настоящий морж с огромным брюхом, усами и парой самых настоящих бивней, заставлял меня целовать его огромную мошонку, стоя на коленях. Потом он использовал меня в качестве тахты – клал на меня ноги и мастурбировал.
Месье Рей, совершенно изможденный человек, требовал, чтобы я выгуливала его в ошейнике и на поводке.
Месье Саблон падал передо мной на колени. Он говорил, что я королева, а он – мой раб, готовый выполнить любой приказ.
– Делай со мной что хочешь, – умолял он. – Твое удовольствие – мое удовольствие. Если я не смогу угодить тебе – накажи!
– Имею ли я право, месье? – смеялась я. – Вы важный человек, управляете сотнями чиновников в министерстве финансов. Зачем вам пресмыкаться перед беззащитной девочкой?
– Я боюсь, что не смогу доставить вам удовольствие, – ответил он.
Я попросила разрешения взглянуть на его кошелек. Монет и купюр там было на сотню ливров, не больше.
– Берите все, – воскликнул он. – Это мой подарок.
Я обошлась с ним очень сурово: сказала, что предлагать эти жалкие гроши просто возмутительно. Как раз для таких случаев у меня была приготовлена шелковая лента. Я привязала его к столбику кровати и отколотила щеткой для волос. Когда я позволила ему излить сперму на мои туфли, он, бездыханный от экстаза, упал к моим ногам. Я даже испугалась, что он больше не встанет.
Однажды, когда вечером мы с девочками сидели в гостиной, в заведение вошел щегольски одетый аристократ. Герцог д'Омон был приглашен на день рождения к графу Шоме и собирался преподнести ему в качестве подарка женщину. Шоме был известным ценителем хорошеньких попок, а потому д’Омон хотел посмотреть, у кого из нас самый впечатляющий зад. По сигналу мадам Луизы мы должны были задрать юбки и представить себя на его суд. Я отказалась, а вместе со мной Маржери и Дезире. Мы что, говяжье филе на рынке? Но мадам Луиза заверила нас, что Омон щедро заплатит, так что перепадет всем нам.
Первой пошла Маржери. Омон потрепал ее, ущипнул и презрительно прокомментировал: «Чересчур худа!» Шлепнул Астарту: «Слишком жирна!» Затем он так же бесцеремонно отверг Дезире, Камиллу и Топаз. Я надела туфли на самых высоких каблуках. Когда подошла моя очередь, я занервничала, но виду не подала. Подняв подол, я прошлась по гостиной так, что Омон мог смотреть, но не трогать.
– О! Вот эта мне нравится! – воскликнул он.
Он заплатил мадам Луизе пятьсот ливров и увез меня, всю в лентах и бантах, к Шоме.
Стремясь угождать всем мужчинам во всем, я часами стояла у зеркала, отрабатывая жесты и позы, оттачивая свой шарм.
Для месье Лавиня я одевалась элегантной парижской сиреной. Для месье Клода я становилась деревенской простушкой с широкой улыбкой, звонким смехом и цветами в волосах. Мне нравилось одеваться в мужскую одежду. Я покорила сердце месье Клемона в образе изнеженного денди в брюках, мужской жилетке, галстуке и шляпе с плюмажем. Для месье Расина я превращалась в амазонку, едва прикрытую доспехами, с позолоченным обручем в волосах и цепями на талии. Моим оружием была красота, и я взяла его в плен. Для месье Жака я была богиней любви на высоких каблуках, в коротких лосинах и перчатках до локтя. Для месье де Ляшеза я становилась соблазнительной матушкой. Для месье Юбера – королевой ночи. Я запудривала лицо до мертвенной бледности, густо подводила глаза и надевала черный пеньюар с длинными широкими рукавами и черную же накидку с капюшоном. Я упивалась им, моей покорной жертвой, смакуя весьма болезненные для него укусы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72