Наш Небесный Отец понимает, как сильно порок и добродетель зависят от обстоятельств, которыми человек не в силах управлять. Наш возлюбленный святой Игнатий учит, что в каждом поступке есть и зло, и благо. Если своим простительным грехом человек спасает других от совершения смертного греха, можно ли считать его поступок грехом? Может статься, Господь послал вас к королю во имя духовного возрождения французской нации. Если вам удастся убедить короля восстановить религию в том виде, как учит орден иезуитов, вы, несомненно, выполните священную Господню волю.
Герцог показал себя истинным иезуитом, способным найти оправдание всем моим грехам, если они служат его цели. Однако после часа оживленной беседы я уже не испытывала столь сильной неприязни к этому ордену лицемеров, мошенников и шпионов. Это была живая и умная обезьяна с хорошим чувством юмора. Я поблагодарила его за поддержку и пообещала ему свою.
Вскоре после ухода Вогийона ко мне зашел граф Жан. Мы поссорились из-за дележа очередных двухсот тысяч ливров. Я высказала обеспокоенность мнимым статусом графини и претендовала на большую часть денег. Он вспомнил о крупной сумме, которую он задолжал, пока вел меня к моему нынешнему положению, и пообещал и дальше действовать в моих интересах, организовав мне брак. Так что пока мне пришлось довольствоваться половиной суммы.
– Гийом мечтает стать твоим мужем, – сказал он.
– Привези его в Париж, – ответила я. – И чем скорее, тем лучше.
– Давай сначала убедимся, что его участие так уж необходимо. Мой гадкий брат – большой любитель роскошной жизни и редкий транжира. Ты должна удостовериться в том, что у короля на тебя есть серьезные планы, что ты для него не просто очередное увлечение. Без королевских денег Гийом камнем повиснет на нашей шее.
– То есть ты не уверен, что мне удастся привязать к себе Луи?
Граф Жан ласкал мою шею, покрывая ее нежными поцелуями.
– Иначе и быть не может. Любой мужчина – твой раб, киска.
Мое сердце забилось чаще.
– Я вся в твоих руках, – сказала я.
– Но когда ты станешь официальной фавориткой, я буду весь в твоих руках.
– Вот именно, – прошептала я. – Я больше не буду твоей шлюхой. Я буду твоей королевой. Тебя это возбуждает?
Жан расстегнул брюки и показал мне своего малыша в полной боевой готовности.
– Вот видишь, клиент созрел, – сказал он.
Я не могла отказать себе в удовольствии быть соблазненной мошенником Жаном. Мы наскоро разделались с аперитивом и перешли к пиршеству.
День оказался весьма насыщенным. Я освежилась в биде и собиралась одеваться к обеду, как вдруг появился Луи, которому удалось выкроить несколько минут.
Он вошел в комнату с видом побитого щенка, в его глазах стояла боль обожания. Я поняла, что моя власть над ним растет.
– Все утро я принимал посетителей, – сказал он. – Но все это время я мог думать только о тебе.
Я не стала рассказывать, что и у меня сегодня был день приемов.
Он поцеловал меня.
– Ты меня любишь? – спросил он.
– Я преданная слуга вашего величества, – ответила я. – В моих мыслях нет места для другого мужчины.
– Но любишь ли ты меня?
– Да! – выдохнула я, прикасаясь к его малышу, и на этом наш разговор был закончен.
Должна сказать, что я была не вполне искренна с королем. Я не испытывала к нему того неистового обожания, которое испытывал ко мне он, я не страдала романтической болезнью под названием любовь. Луи был способен утолить жажду роскоши, пожирающую меня изнутри. Его власть и несметные богатства кружили мою голову. Король был настолько любезным со мной, готовым выполнять все мои желания и щедрым в знаках признания, что чувства, которое отдаленно напоминало любовь, мне было вполне достаточно. Это была благодарность, удовлетворенная признательность. И разве становилась моя страсть меньше от того, что корни ее уходили в алчность, а не в похоть?
Я направлялась на обед в апартаментах Ришелье, когда пришел Лебель. У короля был небольшой домик на Рю де л'Оранжери. Он был просторнее и более интимный, чем мой номер в гостинице. Лебель настаивал на моем переезде туда в любое удобное для меня время. Я уже успела послать за своей любимицей Генриеттой, и она приехала как раз вовремя. Я попросила ее присмотреть за тремя моими служанками, пока те будут паковать вещи и перевозить их в мое новое жилище.
Эммануэль д'Эгийон оказался старше, чем я думала, но он был высок, элегантен и привлекателен, с гривой густых темных волос, гладкой оливковой кожей и большими мерцающими карими глазами.
– Я ваш покорный слуга, мадам, – прошептал он бархатным голосом, затем поклонился и поцеловал мою руку. Тепло его губ говорило о любвеобильности.
Ришелье заявил, что опаздывает на встречу, и сразу нас покинул. За обедом герцог Эммануэль подтвердил слова Вогийона о мадам де Грамон.
– Много лет она пыталась завоевать любовь короля, но безуспешно. В прошлом году, когда король на пиру сильно выпил, она пошла на отчаянный шаг – пробралась в его спальню и спряталась в постели. Когда он лег, она набросилась на него. У короля голова шла кругом, и он решил, что это сон. Наутро он понял, что она сотворила, поаплодировал ее дерзости, но больше никогда не звал ее. Она чувствовала себя глубоко оскорбленной. Когда она услышит, что тебе удалось покорить сердце, о завоевании которого она так мечтала, она сойдет с ума от ярости.
– Насколько я поняла, она состоит в неподобающе близких отношениях со своим братом, герцогом де Шуаселем, – заметила я.
– При дворе судачат об этом, – ответил герцог Эммануэль. – Но я предпочитаю не верить всему, что мне говорят.
Оказывается, он дипломат. Несомненно, он наслышан и обо мне.
– Что касается премьер-министра, меня больше пугают его представления о чести, нежели моральное разложение, – сказала я.
– Мудрая мысль, графиня. По той же причине против вас будут и дочери короля. Эти фарисейки исповедуют бескомпромиссную религию, которой их пичкают нотрдамские священники.
– Прошу вас, только не говорите, что вы поддерживаете иезуитов! – взмолилась я.
– Боже правый, нет! Никогда! – воскликнул герцог Эммануэль. – Все фанатики одинаковы, к какой бы религии они ни принадлежали. Я – сторонник разума и науки, а не религии.
Я вспомнила таинственного незнакомца, который появлялся ниоткуда и предсказывал мою судьбу. Никакая наука не могла бы объяснить точность и своевременность его пророчеств. Он был порождением чего-то за пределами разума. Я верила в науку, что освещала нашу дорогу в будущее, но верила и в магию. Вселенная полна загадок, которые нельзя объяснить никакой логикой.
– Вам также стоит опасаться снобов, – продолжал герцог Эммануэль. – Дочери короля Аделаида, Виктория, София и Луиза стоят во главе группы, куда входят также принцесса де Гемене, принцесса д'Эгмон и принцесса Монакская.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72