— Она немного помолчала, затем тихо добавила:
— Они все страдали чахоткой, и болезнь их сгубила.
Катерина не стала говорить об условиях, в которых содержали заключенных, — о холодных, сырых казематах без окон, где мог умереть любой. Не сказала она и о последних мучительных днях Гаврило.
"Ему сломали при аресте ребро и руку, — сообщал доктор в письме, написанном мелким аккуратным почерком. — Он не получил надлежащей медицинской помощи, и рука загноилась.
В 1917 году ее ампутировали, и поэтому перестали надевать наручники. Он был закован в ножные кандалы, находился в почти бессознательном состоянии и постоянно кашлял"
Это было слишком тяжело, и Катерина не стала делиться с Натальей подробностями.
— Пойдем вниз, — мягко сказала она. — Надо познакомить Петра со Стефаном.
* * *
Наталья глубоко переживала смерть бывших друзей, но старалась не показывать своих чувств, потому что знала — ее мать не хочет вспоминать о том, что явилось причиной их столь долгой разлуки.
Днем, стараясь отвлечься от тяжелых мыслей, пока она не останется одна, чтобы выплакаться вволю, Наталья заметила, что Петр, будучи младше Стефана, одного с ним роста. Она снова подумала о майоре Зларине. Очевидно, он был высоким брюнетом, судя по шелковисто-черным волосам Петра. Наверное, он был красив. Как Ники.
При мысли о Ники она задумалась, рассказать ли о нем Катерине. Ей хотелось, чтобы сестра узнала, какой ответственный пост ее любовник скоро займет в национальном правительстве. Но можно ли довериться сестре? От безуспешных попыток прийти к какому-то решению у Натальи разболелась голова, и она мучительно думала о том, почему в ее жизни все время возникают сложности.
* * *
Ночью, когда Стефан и Петр мирно спали в соседней комнате, Наталья присела на край Катерининой кровати с чашкой какао в руке. Сестры были в ночных рубашках, и вся обстановка напоминала прежние времена. Правда, Наталья не собиралась оставаться в комнате сестры на ночь.
— Я очень соскучилась по нашим разговорам перед сном, — сказала Наталья с трогательной откровенностью. — Помнишь, как мы делились своими секретами, как хихикали…
Улыбка осветила лицо Катерины.
— Разве? — усмехнулась она.
Наталья вспомнила о своих тайных посещениях кофейни «Золотой осетр» и покраснела.
— Я хотела рассказать тебе тогда о Гаврило, — смущенно сказала она, — но боялась, что ты не одобришь мои знакомства.
Они немного помолчали. Катерина подумала, что их жизнь могла бы сложиться совсем по-другому, доверься ей тогда Наталья, а Наталья страдала оттого, что снова никак не могла открыть душу сестре, как хотела, и только потому, что боялась ее неодобрения.
Вместо того чтобы рассказать ей о Ники, она подтянула колени к груди и спросила:
— Может быть, расскажешь мне об Иване? Мама и папа одобрили твой выбор? Вы венчались в церкви? Почему ты так поспешно вышла замуж, если не была влюблена в него с первого взгляда?
— Не я полюбила Ивана с первого взгляда, — медленно произнесла Катерина, — а он влюбился в меня при первой же встрече. После свадьбы он мне в этом признался.
— Но он должен был объясниться в любви до свадьбы! — возразила Наталья, еще более заинтригованная.
Катерина немного подалась вперед, потуже обхватив руками свои колени; ее длинные волосы, свободные от шпилек, шелковистыми прядями спадали на плечи.
— Все началось тогда, когда папа написал маме письмо, в котором сообщал, что Макс хочет на мне жениться и что…
— Макс! — Потрясенная Наталья едва не свалилась с кровати. — Не могу поверить! Макс? Он никогда не проявлял ни малейших признаков любви к тебе. Помнишь, как…
Катерина быстро ее прервала:
— Папа отнесся благосклонно к его предложению. В своих письмах во время упорных боев с австрийцами он надеялся, что я соглашусь стать женой Макса. Он был очень огорчен… — Она смущенно замолчала, а Наталья с увлажнившимися глазами погрузилась в горькие воспоминания.
— Тем, что привело к моему браку с Джулианом?
Катерина кивнула; ее горло сжалось. Затем, вновь обретя способность говорить, она продолжила:
— Единственное, чего хотел папа, так это быть уверенным в моем будущем, и я поняла — если скажу ему, что влюблена в кого-то другого, он не станет настаивать на моем браке с Максом.
— Но при этом ты ни в кого не была влюблена! — Наталья едва могла поверить в то, что услышала. Но не могла же Катерина ей лгать.
— В отсутствие папы Иван добросовестно выполнял данное ему обещание по возможности заботиться о маме и обо мне. Я относилась к нему с большим уважением, и он был очень красив…
Катерина снова замолчала, и Наталья не стала ее торопить.
Затаив дыхание, с округлившимися глазами, она ждала продолжения рассказа.
— Когда австрийцы впервые перешли границу и наши войска отступили на юг для передислокации, это было ужасное время, Наталья. Госпитали были переполнены ранеными. Я работала медсестрой вместе с мамой, Сиси и Хельгой, и мы знали, что наши солдаты уходят и город будет оккупирован.
Ивану удалось меня повидать. Он очень просил меня отправиться вместе с мамой в Ниш, но я ему сказала, что это невозможно. С первых дней боев мама твердо решила, что не покинет город…
Наталья глубоко, с удовлетворением вздохнула. Она всегда знала, что ее мать героическая женщина, и вот теперь получила подтверждение этому.
— Я ему сказала, что, если бы он попросил меня о чем-нибудь другом, я бы согласилась без колебаний…
— И? — Наталья едва сдерживала свое волнение. — И что он сказал?
— Он попросил меня стать его женой.
— И ты согласилась? Едва зная этого человека? Ты согласилась только ради того, чтобы не выходить за Макса?
Красивое лицо Катерины исказилось от мучительной боли.
— Да, — сказала она, чувствуя себя виноватой. — На раздумья не было времени, и я надеялась, что в дальнейшем смогу полюбить Ивана, тогда как была совершенно уверена, что не способна полюбить Макса.
Наталья была поражена.
— Я едва могу в это поверить, Трина. Что было бы, если бы ты ошиблась и не смогла полюбить его после свадьбы?
Катерина молчала, ее глаза потемнели от чувств, которые она не могла выразить. Когда-нибудь она расскажет Наталье о свадебном пире и о том ужасном откровении, когда вдруг поняла, что вряд ли сможет полюбить Ивана, в то время как к Максу у нее возникли нежные чувства. Однако сегодня еще не время.
Уже за полночь, и она уверена, что Джулиан ждет Наталью в их номере, соседнем с ее комнатой.
Спустя некоторое время Наталья, поцеловав сестру и пожелав спокойной ночи, ушла к Джулиану, а Катерина лежала без сна в темноте, вспоминая ту минуту, когда он ее приветствовал.
Их встреча оказалась не такой страшной, как она опасалась. Война его изменила, как изменила всех, хотя не было заметно каких-либо явных признаков лишений, которые он перенес, воюя во Фландрии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
— Они все страдали чахоткой, и болезнь их сгубила.
Катерина не стала говорить об условиях, в которых содержали заключенных, — о холодных, сырых казематах без окон, где мог умереть любой. Не сказала она и о последних мучительных днях Гаврило.
"Ему сломали при аресте ребро и руку, — сообщал доктор в письме, написанном мелким аккуратным почерком. — Он не получил надлежащей медицинской помощи, и рука загноилась.
В 1917 году ее ампутировали, и поэтому перестали надевать наручники. Он был закован в ножные кандалы, находился в почти бессознательном состоянии и постоянно кашлял"
Это было слишком тяжело, и Катерина не стала делиться с Натальей подробностями.
— Пойдем вниз, — мягко сказала она. — Надо познакомить Петра со Стефаном.
* * *
Наталья глубоко переживала смерть бывших друзей, но старалась не показывать своих чувств, потому что знала — ее мать не хочет вспоминать о том, что явилось причиной их столь долгой разлуки.
Днем, стараясь отвлечься от тяжелых мыслей, пока она не останется одна, чтобы выплакаться вволю, Наталья заметила, что Петр, будучи младше Стефана, одного с ним роста. Она снова подумала о майоре Зларине. Очевидно, он был высоким брюнетом, судя по шелковисто-черным волосам Петра. Наверное, он был красив. Как Ники.
При мысли о Ники она задумалась, рассказать ли о нем Катерине. Ей хотелось, чтобы сестра узнала, какой ответственный пост ее любовник скоро займет в национальном правительстве. Но можно ли довериться сестре? От безуспешных попыток прийти к какому-то решению у Натальи разболелась голова, и она мучительно думала о том, почему в ее жизни все время возникают сложности.
* * *
Ночью, когда Стефан и Петр мирно спали в соседней комнате, Наталья присела на край Катерининой кровати с чашкой какао в руке. Сестры были в ночных рубашках, и вся обстановка напоминала прежние времена. Правда, Наталья не собиралась оставаться в комнате сестры на ночь.
— Я очень соскучилась по нашим разговорам перед сном, — сказала Наталья с трогательной откровенностью. — Помнишь, как мы делились своими секретами, как хихикали…
Улыбка осветила лицо Катерины.
— Разве? — усмехнулась она.
Наталья вспомнила о своих тайных посещениях кофейни «Золотой осетр» и покраснела.
— Я хотела рассказать тебе тогда о Гаврило, — смущенно сказала она, — но боялась, что ты не одобришь мои знакомства.
Они немного помолчали. Катерина подумала, что их жизнь могла бы сложиться совсем по-другому, доверься ей тогда Наталья, а Наталья страдала оттого, что снова никак не могла открыть душу сестре, как хотела, и только потому, что боялась ее неодобрения.
Вместо того чтобы рассказать ей о Ники, она подтянула колени к груди и спросила:
— Может быть, расскажешь мне об Иване? Мама и папа одобрили твой выбор? Вы венчались в церкви? Почему ты так поспешно вышла замуж, если не была влюблена в него с первого взгляда?
— Не я полюбила Ивана с первого взгляда, — медленно произнесла Катерина, — а он влюбился в меня при первой же встрече. После свадьбы он мне в этом признался.
— Но он должен был объясниться в любви до свадьбы! — возразила Наталья, еще более заинтригованная.
Катерина немного подалась вперед, потуже обхватив руками свои колени; ее длинные волосы, свободные от шпилек, шелковистыми прядями спадали на плечи.
— Все началось тогда, когда папа написал маме письмо, в котором сообщал, что Макс хочет на мне жениться и что…
— Макс! — Потрясенная Наталья едва не свалилась с кровати. — Не могу поверить! Макс? Он никогда не проявлял ни малейших признаков любви к тебе. Помнишь, как…
Катерина быстро ее прервала:
— Папа отнесся благосклонно к его предложению. В своих письмах во время упорных боев с австрийцами он надеялся, что я соглашусь стать женой Макса. Он был очень огорчен… — Она смущенно замолчала, а Наталья с увлажнившимися глазами погрузилась в горькие воспоминания.
— Тем, что привело к моему браку с Джулианом?
Катерина кивнула; ее горло сжалось. Затем, вновь обретя способность говорить, она продолжила:
— Единственное, чего хотел папа, так это быть уверенным в моем будущем, и я поняла — если скажу ему, что влюблена в кого-то другого, он не станет настаивать на моем браке с Максом.
— Но при этом ты ни в кого не была влюблена! — Наталья едва могла поверить в то, что услышала. Но не могла же Катерина ей лгать.
— В отсутствие папы Иван добросовестно выполнял данное ему обещание по возможности заботиться о маме и обо мне. Я относилась к нему с большим уважением, и он был очень красив…
Катерина снова замолчала, и Наталья не стала ее торопить.
Затаив дыхание, с округлившимися глазами, она ждала продолжения рассказа.
— Когда австрийцы впервые перешли границу и наши войска отступили на юг для передислокации, это было ужасное время, Наталья. Госпитали были переполнены ранеными. Я работала медсестрой вместе с мамой, Сиси и Хельгой, и мы знали, что наши солдаты уходят и город будет оккупирован.
Ивану удалось меня повидать. Он очень просил меня отправиться вместе с мамой в Ниш, но я ему сказала, что это невозможно. С первых дней боев мама твердо решила, что не покинет город…
Наталья глубоко, с удовлетворением вздохнула. Она всегда знала, что ее мать героическая женщина, и вот теперь получила подтверждение этому.
— Я ему сказала, что, если бы он попросил меня о чем-нибудь другом, я бы согласилась без колебаний…
— И? — Наталья едва сдерживала свое волнение. — И что он сказал?
— Он попросил меня стать его женой.
— И ты согласилась? Едва зная этого человека? Ты согласилась только ради того, чтобы не выходить за Макса?
Красивое лицо Катерины исказилось от мучительной боли.
— Да, — сказала она, чувствуя себя виноватой. — На раздумья не было времени, и я надеялась, что в дальнейшем смогу полюбить Ивана, тогда как была совершенно уверена, что не способна полюбить Макса.
Наталья была поражена.
— Я едва могу в это поверить, Трина. Что было бы, если бы ты ошиблась и не смогла полюбить его после свадьбы?
Катерина молчала, ее глаза потемнели от чувств, которые она не могла выразить. Когда-нибудь она расскажет Наталье о свадебном пире и о том ужасном откровении, когда вдруг поняла, что вряд ли сможет полюбить Ивана, в то время как к Максу у нее возникли нежные чувства. Однако сегодня еще не время.
Уже за полночь, и она уверена, что Джулиан ждет Наталью в их номере, соседнем с ее комнатой.
Спустя некоторое время Наталья, поцеловав сестру и пожелав спокойной ночи, ушла к Джулиану, а Катерина лежала без сна в темноте, вспоминая ту минуту, когда он ее приветствовал.
Их встреча оказалась не такой страшной, как она опасалась. Война его изменила, как изменила всех, хотя не было заметно каких-либо явных признаков лишений, которые он перенес, воюя во Фландрии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105