Я даже не представляла, какое это счастье – не переодеваться по десять раз за день и не улыбаться гостям, которые отвлекают меня от живописи. Я могу вести себя как заблагорассудится и писать хоть целые сутки напролет!
– Я тебя понимаю и очень рада, что ты приехала в Соммерсвилл. Нужно только найти более удобный способ видеться почаще.
Махнув на прощание рукой, Кристина покинула Синду, которая вернулась к работе. Девушка радовалась, что у нее такие понимающие родственники. Однако что они скажут, если узнают, что она решила разгадать загадку под названием сэр Тревельян Рочестер?
Глава 7
Ближе к вечеру спустя неделю после встречи с Ником и Джорджем Трев зашел в оранжерею и остановился перед холстом, над которым работала Люси, пока он занимался поместьем. Крупные мазки тусклого цвета скрывали живой карандашный рисунок, который он видел в последний раз. При более ярком освещении он должен быть виден, но днем здесь находилась художница, а Трев предпочитал держаться в стороне. Последнее время он так много думал об этой женщине, что сон бежал от него.
Тревельян поискал на холсте кошку или котят, но в этой смеси темных красок не рассмотрел даже очертаний собак. Наверное, он круглый дурак, если смог хоть на минуту заподозрить в невозмутимой и увлеченной своей живописью Люси Джонс коварную леди Люсинду Пембрук, которую так и не нашли нанятые им люди.
Как ей удалось незамеченной проникнуть в дилижанс, который отправился в Суссекс? Скорее всего на пристани ее ждал возлюбленный, с которым она и сбежала. И все-таки он должен найти ее и выяснить, почему дочь герцога изобразила его убийцей своего кузена. Эта история наверняка не обошлась без участия его мстительного деда. А прежде всего ему необходимо окончательно убедиться в том, что Люси Джонс не имеет никакого отношения к Люсинде Пембрук.
Он вернулся со свечой в холл, где его ожидал дворецкий.
– Добрый вечер, Джеймс. Леди пообедали?
Хорошо еще, что старые слуги помнили Трева. А с новыми горничными одни хлопоты – завидев его в коридоре, они испуганно исчезали в ближайшей комнате. Джеймс же выглядел таким же высокомерным, каким он знал его в юности, когда тот был еще молодым парнем и служил лакеем. Сейчас Трев воспринял этот взгляд как знак признания.
– Добрый вечер, милорд.
Трев хотел указать ему, что он неверно обратился к нему, но прикусил язык. Очевидно, Джеймс уже перенес свою преданность с Лоренса на человека, которого считал новым виконтом.
– Мисс Черити просила вас, если можно, зайти к ней перед тем, как она уснет, милорд.
Видимо, Джеймс взял на себя обязанности посыльного, поскольку горничные избегали общаться с Тревом.
– Непременно зайду к ней, когда поднимусь, – кивнул довольный Трев.
Сердце его дрогнуло, согретое чувством отцовства. Проведя полжизни в обществе грубых матросов, он сейчас с радостью ждал момента посидеть у детской кроватки и почитать ребенку книжку.
Что толку сейчас копаться в причинах такого резкого изменения своих вкусов? Почти двадцать лет он отчаянно тосковал по дому, и если единственным способом обрести его была роль непрошеного гостя, который нянчится с чужим ребенком, то спасибо и на этом. Поднявшись по лестнице, он постучал в детскую. Ему открыла полная седовласая женщина, встретившая его недоброжелательным взглядом.
– Мисс Черити уже легла спать, – холодно сообщила она.
Чтобы его устрашила какая-то мисс Плам?! Глядя поверх нее, он окликнул:
– Черити, ты еще не спишь?
– Нет, дядя Трев. Ты мне почитаешь? Папа подарил мне книжку про корабли, а мама не хочет ее читать.
Разве мог он отвергнуть такую просьбу! Трев яростно уставился на мисс Плам, и та поспешила ретироваться. Торжествуя, он прошел со свечой через классную комнату в спальню, которая когда-то была детской для него и Лоренса.
Кровать со столбиками, заменившую их спартанские ложа, украшали белые кружева. На полках вместо моделей лодок и кораблей красовались куклы. Но у малышки, которая сидела в подушках, были светлые волосы и голубые глаза Лоренса, и Трев ни в чем не мог ей отказать.
– Папа подарил тебе самую интересную в мире книжку! – сказал он, и девочка радостно засмеялась.
– Папа сказал, что у тебя есть вот такой корабль. – У нее на коленях лежала развернутая книжка, на которую падал светлый круг от свечи, и она указала на шхуну с поднятыми парусами. – А где он сейчас? Я могу на нем покататься?
– Как раз сейчас он возвращается в Лондон. – Трев и сам с нетерпением ожидал сообщения о прибытии «Подружки». Он буквально разрывался между желанием отправиться со своим экипажем на розыски Лоренса и необходимостью оставаться здесь, чтобы приглядывать за хозяйством. О кораблях и о поиске он знал куда больше, чем об овцах и фермах, но то было прошлое, а это – будущее. – Как-нибудь, если мама разрешит, я буду рад проводить тебя на его борт.
– Ни один из моих детей и ногой не ступит на корабль, – произнес от дверей слабый женский голос.
– Мама! – закричала Черити и протянула к ней руки. Не глядя на него, в комнату вошла маленькая виконтесса. В бархатном платье, волочившемся за ней по полу, и с забранными под чепчик волосами она сама выглядела не старше ребенка, если бы не выступающий вперед живот.
До сих пор леди Рочестер ни разу по своей воле не появлялась в его присутствии. Трев чувствовал себя подобно боевому испанскому галеону в гавани, полной мелких рыбацких плоскодонок.
– А папа обещал, что возьмет меня покататься в море, – обиженно сказала Черити, и у нее задрожали губки.
– Корабли слишком опасны. – Виконтесса наконец подняла на Трева обведенные глубокой тенью глаза. – Вы не делаете мне добра, напоминая ей о вещах, которые она не сможет иметь.
– Корабли не более опасны, чем лошади. Я потерял родителей, когда их карету понесли лошади, – с застарелой горечью произнес Трев. – Что ж, теперь прикажете обходить поместье пешком?
Мелинда отвела взгляд в сторону.
– Если бы это было в моих силах, я приказала бы вам уйти отсюда.
Трева больно ранили эти резкие слова, но он не имел права позволить этой измученной слабой женщине заставить его отказаться от своих намерений.
– Когда-то этот дом был моим, мадам. Вы также не делаете мне добра, напоминая о том, чего я не могу иметь.
Бросив ей в лицо ее же собственные слова, он стремительно вышел из комнаты, сбежал вниз и вылетел на улицу.
Синда зажгла в маленькой гостиной все лампы и при ярком веселом освещении рассматривала холст на мольберте. Работа над натюрмортами не очень ей нравилась, но нужно было унять каким-то образом беспокойство, охватывавшее ее по вечерам. Она тосковала по живому общению с сестрами, ей недоставало шума от бесконечно снующих по дому кузин, которые в изобилии предоставляли ей сюжеты для картин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85