И ее рисунки только еще больше убеждали его в этом и давали надежду найти его. Если они найдут виконта, Черити с матерью благополучно останутся в Уиллоузе, а у еще не родившегося младенца будет отец. И граф не сможет упрятать Тревельяна в тюрьму по ложному обвинению в убийстве.
Она посмотрела на Трева, который забирался на скамейку кучера, раздумывая, сесть ли рядом с ним или остаться в фургоне. Он признался, что думал о ней, точно так же, как она – о нем. Но это было больше, чем просто мысли.
Сердце Синды дрогнуло, когда она осознала, что влюбилась в этого отчаянного человека, которого может унести от нее прихотливое течение. Лучше вернуться к своей прежней жизни, чем страдать от привязанности, которой не суждено быть встреченной взаимностью.
Но если есть хоть малейшая возможность, что благодаря ее рисункам он сможет найти своего кузена, она не посмеет лишить его этой последней надежды.
Трев остановил фургон в рощице рядом с утесом, не доезжая Брайтона. Во времена юности он довольно часто приезжал в эту прибрежную деревушку, так что хорошо ориентировался в окрестностях. За два десятка лет пролив еще глубже врезался в береговую линию. Когда-то неподалеку стоял маленький коттедж, который, вероятно, смыло в море во время одного из многочисленных штормов.
Теперь, когда Трев оказался совсем рядом с гаванью, где, возможно, его ждал корабль, он не стал тратить время на восхищение открывшимся видом, а внимательно всматривался в простирающиеся внизу поля в поисках солдат. Их не было видно, но они вполне могли поджидать его в самой деревне, а въехать в нее открыто значило привлечь к себе внимание.
В прошлый раз он так и сделал, но вряд ли его спутница одобрит подобную смелость. Трев искоса посмотрел на леди Люсинду, которая что-то набрасывала в альбоме. После того как днем она немного поспала, она решила ехать с ним наверху. Если она и нарисовала что-то во сне, то не показала ему, а он не хотел ее беспокоить. Должно быть, она очень измучена, если по ночам не отдыхает как следует. Наконец Синда заметила, что они остановились, и отложила карандаш.
– Мы приехали, – констатировала она.
– Да, до Брайтона уже недалеко.
– Но вы боитесь везти меня в город и так же опасаетесь оставить меня одну, – после некоторого размышления заметила девушка.
Он сделал кислую мину.
– Вы очень точно все изложили.
– Вам поможет, если я пообещаю, что не убегу?
– Одинокой женщине грозит слишком много опасностей, я не решаюсь оставить вас здесь. – Трев устремил взгляд на горизонт, зная, что море лежит совсем рядом, за ближайшим холмом. Насколько бы было все проще, если бы ему приходилось думать только о своем корабле.
– А цыгане часто занимаются лужением посуды, правда? Может, вам прямо поехать в деревню, изображая из себя лудильщика? Тогда вы сможете останавливаться где угодно и спокойно расспрашивать жителей о своем кузене.
– Да, пожалуй, но это тоже рискованно. Меня там знают, и, несмотря на одежду, мне будет трудно скрыть свою приметную физиономию.
– А вы обвяжите голову шарфом, как это сделал ваш кузен на моем рисунке. Эта борода скрывает ваш шрам и делает вас настоящим цыганом. А я посижу в фургоне. Если вы будете действовать быстро, то успеете навести справки.
– Мне нужно только добраться до берега, чтобы узнать, здесь ли «Подружка пирата». А вот попасть на нее будет труднее.
Спрыгнув на землю, Трев помог Синде перебраться в фургон, нашел в мешке с одеждой пестрый шарф и обвязал им голову.
– Дорога очень неровная. Вам не будет больно?
– Нашли время спрашивать, – язвительно ответила она, усаживаясь на тюфяк.
– Да уж, джентльменом мне не бывать! – с шутливым отчаянием произнес Трев. – Но отсутствие должного воспитания имеет свои преимущества! – Он быстро поцеловал Люсинду в макушку, от которой благоухало сиренью, и тут же отступил, улыбнувшись в ответ на ее удивленный взгляд. – Это я в знак благодарности за ваше терпение и выносливость. Обещаю, что, как только смогу, сразу освобожу вас от своих проблем!
Он вернулся к лошадям, испытывая облегчение. В какой-то момент он ей поверил, действительно поверил. Да и после вчерашнего рассказа леди Люсинды трудно было дальше сомневаться в ее невиновности.
Трев действительно за многое был ей благодарен. Она не сбежала от него, не позвала на помощь солдат даже тогда, когда он с ней грубо обошелся; давала ему умные советы и приходила на помощь, когда он этого не ждал. Испытывая к ней симпатию и влечение, Трев не хотел верить, что она была заодно с его дедом.
Цветы и комплименты, вспомнил он. Нужно дать ей и то, и другое. Чем еще мог он отблагодарить ее за неоценимую помощь?
Трев направил пестро раскрашенный фургон по проселочной дороге, предпочтя ей основную. Приблизившись к деревне, он заметил в ней еще больше изменений по вине близко лежащего моря. Вместе с частью берега оно смыло и хижины. Он уже знал, что таверна, в которой он обычно останавливался с Джорджем и его друзьями рыбаками, давно превратилась в груду камней.
Он направил лошадей вверх на холм к гостинице, где в последний раз нашел Джорджа. Высокие узкие дома, выстроившиеся вдоль улицы, закрывали вид на гавань, так что он не мог разглядеть, здесь ли его корабль.
Трев въехал через задние ворота во двор конюшни таверны «Черный лев» и привязал лошадей позади уборной. Ярко раскрашенный фургон запылился и покрылся шлепками жидкой грязи, так что выглядел пустым и заброшенным. Он просунул голову в дверцу, чтобы посмотреть, как там его пассажирка.
– У вас все хорошо?
Ее рыжеватые волосы поблескивали под падавшими в верхнее оконце солнечными лучами.
– Хорошо, все хорошо. Возвращайтесь поскорее, чтобы мне не пришлось вас искать.
– Обязательно заприте дверь, здесь не самое приятное соседство, – предостерег он, согретый ее словами. Давно ему не приходилось слышать, чтобы женщина беспокоилась о его благополучном возвращении.
Трев дождался, пока она задвинет засов, после чего пересек двор, направляясь к черному входу гостиницы. Если дед объявил за его поимку награду, то он отдает себя прямо в руки солдат, осмелившись появиться там, где его знают. В кухне не могло быть его знакомых, поэтому он изобразил на лице хитрую цыганскую усмешку и вошел в помещение, где над плитой поднимались клубы пара.
Худая служанка бросила мыть посуду и испуганно уставилась на него. Повариха тут же обернулась, поймала ее взгляд и окриком приказала ей вернуться к работе, а сама двинулась на чужака, воинственно размахивая деревянной поварешкой.
– Пошел вон, цыганское отродье! Проваливай отсюда! Не хватало, чтобы ты отравил мои бисквиты!
Цветы и комплименты, напомнил себе Трев, и низко поклонился толстухе. Он протянул ей желтый цветок, сорванный во дворе, и ослепительно улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85