— Значит, вы больше не принадлежите к Божьим избранникам? — В тоне Грейс не слышалось ни малейшего сострадания.
— Принадлежу, как и вы. И Джефф, и Джайлз, и ваши далекие от совершенства родители, и та негритянская служанка, которую вы так любите, но только я не сразу это поняла. Далеко не сразу. Смысл в том, что нельзя допускать, чтобы прошлое разрушило вашу жизнь. Теперь она зависит только от вас, от ваших поступков. Джайлз не из тех, кто может вас обидеть. Вы должны верить, что он защитит вас.
— Тут вы правы, — с усмешкой ответила Грейс. — Если бы ответ был так прост! Джайлз хороший человек, я могу ему доверять, прошлое не существует. Фейт, меня нельзя сравнивать с вами! Никогда бы мне не пришло в голову сравнить свой дом с Новым Иерусалимом!
— Тогда помогите мне понять вас. Дело не только в изнасиловании?
— Я уже объяснила Джайлзу — меня не изнасиловали. На бледных щеках Фейт появились красные пятна.
— Не в моих привычках так навязываться и выспрашивать, но я просто не могу стоять в стороне и спокойно смотреть, как расстаются два прекрасных человека, которые просто созданы друг для друга. А потому простите мою бесцеремонность! Когда Джайлз пришел сегодня ночью ко мне, он рассказал, что вас в раннем возрасте вовлекли в какие-то сексуальные отношения. Может быть, вы поясните?
В душе Грейс поднялась новая волна гнева. Она так устала от всего этого! Может быть, взять и высказать миссис Белой Лилии, Божьей избраннице, то, что она хочет? Мысль о том, как Фейт будет шокирована, как, охваченная ужасом, наконец замолчит, принесла Грейс какое-то злобное удовлетворение. Губы ее изогнулись в горькой усмешке, голос зазвучал резко и гневно:
— Хорошо, раз вы так настаиваете. Когда мне было десять лет, мой дядя не единожды домогался меня. Засовывал язык мне в рот, а пальцы между ног. Это случилось еще до первых месячных. Рассказывал мне, как мужчины обходятся с женщинами. Как их муки увеличивают его наслаждение. Как он рвет их, когда выпускает свое семя. Рассказывал все в мельчайших деталях.
— Господи Боже мой! — прошептала Фейт. — Бедное дитя.
— Нет, миссис Хэмптон, не дитя. Мое детство давно украдено. Отец смог остановить Жака и не дать ему меня изнасиловать, но он не смог остановить того, что последовало. Знаете, почему мой дядя решил, что может безнаказанно все это со мной проделывать? Хотите услышать все до конца?
Грейс замолчала. У нее было такое чувство, словно она стоит на краю глубочайшей пропасти, на дне которой вздымаются острые скалы и катится бешеный поток. Если она позволит своему гневу полностью захлестнуть душу, потом она с ним не справится. Гнев фонтаном хлынет из того потаенного места в ее сердце, где он прятался больше десяти лет, и увлечет ее в эту пропасть, навстречу гибели.
Если она произнесет слова, которые, как живые, уже дрожат на ее губах, она разрушит хрупкое равновесие, не дававшее ей упасть все эти годы. Жертва Мату окажется бессмысленной.
— Расскажите мне, — настаивала Фейт, — облегчите душу. Я же вижу, это вас мучает.
И, потеряв волю к сопротивлению, Грейс шагнула вперед, в бездну:
— Мне сказали, что я незаконнорожденная. Жена моего отца была бесплодной. Или как это по-другому называется? — Грейс попыталась вспомнить горькие слова, которые отец швырнул той ночью в лицо Иоланте. — Фригидная. Я даже не знаю, что это значит. Знаю только, что он пошел… пошел к другой женщине. Такой, которую никто не уважает. Такой, чья дочь ни за что не могла бы выйти замуж за настоящего моряка, капитана. Он совокуплялся с ней, как животное, чтобы родилась я.
— Это он вам рассказал?
— Его жена.
— О, Грейс! — В глазах Фейт сверкали слезы. — Слова так мало значат.
Ее сочувствие проникло наконец в душу Грейс. Защитные сооружения рухнули, гнев утих и не мог больше питать ее отчаянную браваду. Она тихонько проговорила:
— Вот что произошло в ту ночь. Все рухнуло. Я потеряла свое место в семье и к тому же узнала, что няня, которую я так любила, пострадала из-за меня. Ей была известна эта тайна, и отец заставил ее замолчать навсегда. Моя жизнь рассыпалась, как карточный домик. Ничего не осталось. Как могу я принять то, что предлагает Джайлз, если я этого недостойна?
Недостойны? Что же вы сделали? Не вы причинили зло вашей няне. Это на совести вашего отца. И какое значение имеет то, кем была ваша мать и как вы были рождены? Мать Джеффа тоже была проституткой. — Грейс открыла рот, чтобы возразить ей, но Фейт подняла руку и остановила ее. — Все это не имеет к вам отношения. Вы здесь, и один этот факт делает вас достойной всего, что у вас сейчас есть. Вы и раньше жили, сочувствуя другим, хотя сами нуждались в сострадании. Одно это искупает все грехи, которые вы на себя приняли. Если вы по-прежнему считаете себя недостойной, подумайте хотя бы о Джайлзе. Если бы вы только слышали, как он о вас говорит! Он так восхищается вами, и восхищается, разумеется, не из-за ваших прекрасных родителей. — Последние слова были произнесены с неожиданным сарказмом. — Но…
— Никаких «но». Да будь ваша мать хоть убийцей, самой низкой женщиной на земле, это не имеет для него никакого значения! Ведь вы-то будете такой, какая есть. Вам многое пришлось вынести из-за своего дяди, но Джайлз полагает, ему ясна природа того, что с вами случилось. Он не считает вас от этого менее чистой и непорочной. Он хочет излечить вас и любить. Ведь Бог создал вас для любви.
— Я пыталась покориться, — возразила Грейс. — И не смогла.
Фейт села за стол и жестом пригласила Грейс сесть напротив.
— Дело не просто в физической близости. Он хочет, чтобы вы были счастливы. Хочет, чтобы вы любили его, а он вас уже любит.
— Я тоже люблю его! — выкрикнула Грейс, опускаясь на стул. — Вы правы — он хороший человек. Я с самого начала это видела. Просто я боюсь, что никогда не смогу позволить ему… позволить…
— Я с вами согласна, — прервала ее Фейт, — теоретически все очень похоже. Но изнасилование — совсем не то, что близость с любимым.
— Я же сказала, меня не изнасиловали.
— Думаете, для десятилетней девочки есть разница?
Грейс смотрела в лицо Фейт, и в ее душе словно бы открывалось окно. Что-то застарелое и грязное вылетело наружу, а внутрь хлынули свежесть и чистота. Как легко эта женщина отвергла мысль, что, раз Грейс не лишили девственности, значит, ей не причинили никакого вреда. Одной фразой Фейт установила то, что все остальные просто проигнорировали. И по какой-то причине это признание лишило все происшествие его ужасающей силы.
У Грейс перехватило горло.
— Об этом никогда, никогда не говорили, — сдавленным голосом произнесла она. — Это считалось грязью, которую надо спрятать и никогда не извлекать на свет. — Ее взгляд упал на кровать, где играл малыш, он вытащил из сумки матери несколько деревянных матросов, чтобы у кораблика была команда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85