По его лицу было видно, что он не знает, как поступить. Затем, бросив взгляд на Роберта, смотревшего на Кэролайн с нескрываемой неприязнью, и на безжизненное тело Мэта, Даниэль сделал несколько шагов вперед и положил руку на плечо мистера Вильямса, как бы призывая его прекратить кровопускание.
— Ведь уже хватит, правда? Если в организме был яд, он наверняка весь вышел.
— Так вы послушались совета этой… этой женщины и пренебрегли моим? В таком случае, путь будет по-вашему, и за последствия отвечать тоже придется вам. Не вздумайте вызывать меня снова, когда ему станет хуже!
Мистер Вильямс выпрямился, гневно глядя на Даниэля, снявшего руку с его плеча. Но, по крайней мере, аптекарь уже перевязывал рану в том месте, где он вскрыл Мэту вену на запястье, и кровь больше не струилась в чашку. Кэролайн даже не отреагировала на полный злобы взгляд, которым мистер Вильямс одарил ее, когда резкими движениями закинул свои инструменты в сумку.
— Не то чтобы послушались ее совета и пренебрегли вашим, а просто хорошего понемножку. Конечно, кровопускание пошло ему на пользу, но ведь и Мэту нужно кое-что оставить на выздоровление.
Попытка Даниэля смягчить гнев аптекаря мягким юмором потерпела неудачу. Мистер Вильямс, уже стоявший наготове с плотно закрытым чемоданчиком в руках, встретил его слова враждебным взглядом.
— Я хотел бы получить свой гонорар, — холодным и чопорным тоном объявил он.
— Да-да, конечно. — Даниэль удрученно кивнул и проводил мистера Вильямса в коридор.
Кэролайн обошла кровать и, взяв Мэта за запястье руки, не тронутой ножом аптекаря, нащупала пульс. Все это время Роберт стоял рядом с ней, словно готовился в любой момент встать между братом и грозящим ему несчастьем.
— Допустим, Вильямс на девять десятых дурак, но в одном он прав; что ты можешь понимать в искусстве врачевания? — Вопрос Роберта был задан довольно враждебным током, и глаза, встретившие ее взгляд, излучали холод.
— Моя мать была искусной целительницей. Я научилась у нее всему, что знаю.
Кэролайн молча считала удары. Пульс у Мэта был вялым, и она боялась, что потеря крови ослабила его окончательно.
— В таком случае приходится только удивляться, почему твоя сестра не владела этим искусством, — почти с усмешкой произнес Роберт.
Опустив руку Мэта на постель, Кэролайн выпрямилась и в упор взглянула на Роберта. Хотя он был на несколько дюймов ниже Мэта, он все равно был на полголовы выше ее. Его поза выражала враждебность, глаза сузились, в них читалось недоверие. Кэролайн почувствовала, как разгорается ее гнев, однако постаралась не терять над собой контроль.
— Элизабет и я всего лишь сводные сестры. У нас общий отец, но если ее мать была благородного происхождения, то моя — просто цыганкой, которую отец встретил, скитаясь по стране. Она много знала о травах, снадобьях, о том, как их применять для лечения и обучила меня всему, что сама знала. Теперь, когда я вам все это рассказала, разрешите мне применить свои знания, чтобы помочь вашему брату? Или будете стоять здесь и смотреть, как он умирает? — Несмотря на все усилия Кэролайн сохранять спокойствие, в ее словах прозвучала нотка гнева. Девушка твердо смотрела Роберту в глаза, по-прежнему пылавшие ненавистью.
Стоявший позади нее Томас подошел к брату и положил руку ему на плечо. Они обменялись взглядами, затем оба перевели глаза на Кэролайн. Томас был, наверное, на дюйм ниже Роберта и, благодаря своим рыжеватым волосам и светлой коже, казался значительно моложе, почти мальчишкой. Вместе с тем, судя по решительно поднятому подбородку, он был столь же ярым противником вмешательства Кэролайн, как и его брат.
— У нас нет выбора. Поскольку Дан позволил тебе прогнать аптекаря, ничего не остается, кроме как позволить тебе сделать для Мэта то, что в твоих силах. — Голос Томаса был необычно скрипучим. — Но будь уверена: мы станем следить за тобой, и, если с ним что-нибудь случится, мы об этом узнаем.
В этот момент в комнату вошел Даниэль и с первого взгляда оценил ситуацию.
— Стыдитесь, вы оба, — резко сказал он. — Кэролайн не давала вам ни малейшего повода думать о ней плохо.
— Грехи отцов падут на головы сыновей, — парировал Роберт.
— Но о сестрах ничего не говорится, и в любом случае Кэролайн совсем не похожа на Элизабет.
Даниэль высказался почти столь же загадочно, как и Роберт. Одно для Кэролайн становилось совершенно очевидным: по какой-то неизвестной причине братья Мэта не доверяли Элизабет и не любили ее и теперь перенесли эту неприязнь на Кэролайн. Ей очень хотелось расспросить кого-нибудь из них, выяснить, что произошло и из-за чего ее сестра вызывала столь враждебное к себе отношение, но подобные расспросы пришлось отложить.
Мэт зашевелился, и все взоры с надеждой устремились к нему. Однако он не пришел в сознание, и скоро стало ясно, что этого не произойдет.
— Если один из вас посидит с Мэтом и крикнет мне, когда он очнется или же ему станет хуже, я могла бы пойти закончить готовить ужин.
Все трое переглянулись.
— Я останусь, — быстро сказал Даниэль. — Роб, вы бы с Томасом вернулись к работе. Теперь, когда Мэт прикован к постели, мы не можем себе позволить терять время, если хотим успеть с посадкой.
Роберт и Томас все еще колебались, и, судя по их взглядам, Кэролайн без труда догадалась, что их нерешительность связана с ней.
— О, ради всего святого! — потеряв терпение, воскликнула она. — Если уж до такой степени не доверяете мне, я сомневаюсь, что вы станете есть ужин, который я готовлю. Почем вам знать, может, я положила в него яду или наслала на еду порчу с целью превратить вас всех в ослов. Хотя, — добавила она с насмешливой улыбкой, — это едва ли необходимо, не так ли?
После этого мастерского выпада она покинула комнату. Через несколько секунд по топоту ног на лестнице Кэролайн поняла, что Томас и Роберт сделали то же самое.
16
— Папа умрет?
Кэролайн, смачивавшая губкой с прохладной водой горячий лоб Мэта, подняла глаза и увидела стоящего в дверях Джона, который, по-видимому, уже некоторое время наблюдал за ней, оставаясь незамеченным. Была уже почти полночь и мальчики, по настоянию дядей, уже давно поднялись в свою спальню. Джон был в ночной рубашке и босиком. При свете единственной свечи, догоравшей на столике возле постели Мэта, он казался совсем юным и беззащитным, особенно когда со страхом смотрел на отца, лежавшего без сознания на широкой кровати. Сердце Кэролайн сжималось от жалости к нему: она знала, каково тревожиться за жизнь любимого родителя.
— Нет, он не умрет.
По крайней мере, она молила об этом Бога. Кровопускание отняло у Мэта много сил, и в тот же день у него начался сильнейший жар. Кэролайн, используя краткие минуты, когда он приходил в сознание, сумела заставить его выпить лишь несколько ложек бульона и проглотить еще порцию лекарства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
— Ведь уже хватит, правда? Если в организме был яд, он наверняка весь вышел.
— Так вы послушались совета этой… этой женщины и пренебрегли моим? В таком случае, путь будет по-вашему, и за последствия отвечать тоже придется вам. Не вздумайте вызывать меня снова, когда ему станет хуже!
Мистер Вильямс выпрямился, гневно глядя на Даниэля, снявшего руку с его плеча. Но, по крайней мере, аптекарь уже перевязывал рану в том месте, где он вскрыл Мэту вену на запястье, и кровь больше не струилась в чашку. Кэролайн даже не отреагировала на полный злобы взгляд, которым мистер Вильямс одарил ее, когда резкими движениями закинул свои инструменты в сумку.
— Не то чтобы послушались ее совета и пренебрегли вашим, а просто хорошего понемножку. Конечно, кровопускание пошло ему на пользу, но ведь и Мэту нужно кое-что оставить на выздоровление.
Попытка Даниэля смягчить гнев аптекаря мягким юмором потерпела неудачу. Мистер Вильямс, уже стоявший наготове с плотно закрытым чемоданчиком в руках, встретил его слова враждебным взглядом.
— Я хотел бы получить свой гонорар, — холодным и чопорным тоном объявил он.
— Да-да, конечно. — Даниэль удрученно кивнул и проводил мистера Вильямса в коридор.
Кэролайн обошла кровать и, взяв Мэта за запястье руки, не тронутой ножом аптекаря, нащупала пульс. Все это время Роберт стоял рядом с ней, словно готовился в любой момент встать между братом и грозящим ему несчастьем.
— Допустим, Вильямс на девять десятых дурак, но в одном он прав; что ты можешь понимать в искусстве врачевания? — Вопрос Роберта был задан довольно враждебным током, и глаза, встретившие ее взгляд, излучали холод.
— Моя мать была искусной целительницей. Я научилась у нее всему, что знаю.
Кэролайн молча считала удары. Пульс у Мэта был вялым, и она боялась, что потеря крови ослабила его окончательно.
— В таком случае приходится только удивляться, почему твоя сестра не владела этим искусством, — почти с усмешкой произнес Роберт.
Опустив руку Мэта на постель, Кэролайн выпрямилась и в упор взглянула на Роберта. Хотя он был на несколько дюймов ниже Мэта, он все равно был на полголовы выше ее. Его поза выражала враждебность, глаза сузились, в них читалось недоверие. Кэролайн почувствовала, как разгорается ее гнев, однако постаралась не терять над собой контроль.
— Элизабет и я всего лишь сводные сестры. У нас общий отец, но если ее мать была благородного происхождения, то моя — просто цыганкой, которую отец встретил, скитаясь по стране. Она много знала о травах, снадобьях, о том, как их применять для лечения и обучила меня всему, что сама знала. Теперь, когда я вам все это рассказала, разрешите мне применить свои знания, чтобы помочь вашему брату? Или будете стоять здесь и смотреть, как он умирает? — Несмотря на все усилия Кэролайн сохранять спокойствие, в ее словах прозвучала нотка гнева. Девушка твердо смотрела Роберту в глаза, по-прежнему пылавшие ненавистью.
Стоявший позади нее Томас подошел к брату и положил руку ему на плечо. Они обменялись взглядами, затем оба перевели глаза на Кэролайн. Томас был, наверное, на дюйм ниже Роберта и, благодаря своим рыжеватым волосам и светлой коже, казался значительно моложе, почти мальчишкой. Вместе с тем, судя по решительно поднятому подбородку, он был столь же ярым противником вмешательства Кэролайн, как и его брат.
— У нас нет выбора. Поскольку Дан позволил тебе прогнать аптекаря, ничего не остается, кроме как позволить тебе сделать для Мэта то, что в твоих силах. — Голос Томаса был необычно скрипучим. — Но будь уверена: мы станем следить за тобой, и, если с ним что-нибудь случится, мы об этом узнаем.
В этот момент в комнату вошел Даниэль и с первого взгляда оценил ситуацию.
— Стыдитесь, вы оба, — резко сказал он. — Кэролайн не давала вам ни малейшего повода думать о ней плохо.
— Грехи отцов падут на головы сыновей, — парировал Роберт.
— Но о сестрах ничего не говорится, и в любом случае Кэролайн совсем не похожа на Элизабет.
Даниэль высказался почти столь же загадочно, как и Роберт. Одно для Кэролайн становилось совершенно очевидным: по какой-то неизвестной причине братья Мэта не доверяли Элизабет и не любили ее и теперь перенесли эту неприязнь на Кэролайн. Ей очень хотелось расспросить кого-нибудь из них, выяснить, что произошло и из-за чего ее сестра вызывала столь враждебное к себе отношение, но подобные расспросы пришлось отложить.
Мэт зашевелился, и все взоры с надеждой устремились к нему. Однако он не пришел в сознание, и скоро стало ясно, что этого не произойдет.
— Если один из вас посидит с Мэтом и крикнет мне, когда он очнется или же ему станет хуже, я могла бы пойти закончить готовить ужин.
Все трое переглянулись.
— Я останусь, — быстро сказал Даниэль. — Роб, вы бы с Томасом вернулись к работе. Теперь, когда Мэт прикован к постели, мы не можем себе позволить терять время, если хотим успеть с посадкой.
Роберт и Томас все еще колебались, и, судя по их взглядам, Кэролайн без труда догадалась, что их нерешительность связана с ней.
— О, ради всего святого! — потеряв терпение, воскликнула она. — Если уж до такой степени не доверяете мне, я сомневаюсь, что вы станете есть ужин, который я готовлю. Почем вам знать, может, я положила в него яду или наслала на еду порчу с целью превратить вас всех в ослов. Хотя, — добавила она с насмешливой улыбкой, — это едва ли необходимо, не так ли?
После этого мастерского выпада она покинула комнату. Через несколько секунд по топоту ног на лестнице Кэролайн поняла, что Томас и Роберт сделали то же самое.
16
— Папа умрет?
Кэролайн, смачивавшая губкой с прохладной водой горячий лоб Мэта, подняла глаза и увидела стоящего в дверях Джона, который, по-видимому, уже некоторое время наблюдал за ней, оставаясь незамеченным. Была уже почти полночь и мальчики, по настоянию дядей, уже давно поднялись в свою спальню. Джон был в ночной рубашке и босиком. При свете единственной свечи, догоравшей на столике возле постели Мэта, он казался совсем юным и беззащитным, особенно когда со страхом смотрел на отца, лежавшего без сознания на широкой кровати. Сердце Кэролайн сжималось от жалости к нему: она знала, каково тревожиться за жизнь любимого родителя.
— Нет, он не умрет.
По крайней мере, она молила об этом Бога. Кровопускание отняло у Мэта много сил, и в тот же день у него начался сильнейший жар. Кэролайн, используя краткие минуты, когда он приходил в сознание, сумела заставить его выпить лишь несколько ложек бульона и проглотить еще порцию лекарства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102