Ты вся светишься. – Анне нравился Нил. Один из лучших мастеров своего дела, он был очень веселым человеком и ее другом. Ничем не выдав своего удивления, Ричардсон лишь весело подмигнул Анне, когда две другие манекенщицы – Сандра и Фелисити – узнали Уэбба и мигом растеряли всю свою надменность. – Так, значит, вот как это происходит! Я и представить себе не мог, что эти две стервочки могут вести себя настолько по-человечески.
Может быть, хоть это немного оживит их лица.
Будучи в первую очередь профессионалом, Нил не собирался упускать столь неожиданный случай.
– Раз уж ты здесь, старина, то не мог бы ты…
Окружающая обстановка дышала средневековьем.
Они снимали на фоне древней нормандской крепости. Говорили, что она построена еще в 1150 году. Платья же, напротив, были вызывающе современными. Короткие шелковые туники с брюками или цыганскими юбками, льняные сарафаны и голубые холщовые юбки на пуговицах, расстегнутые до бедра. Уэбб был лишь смутной мужской фигурой на заднем плане, кроме одного кадра, где Анна, с развевающимися по ветру волосами, весело смеялась, опершись о его руку.
Позднее она будет улыбаться или плакать над этой фотографией, но какое значение имело это сейчас? Перекусив хлебом с сыром и запив их вином, они направились в ближайшую гостиницу и молча сели у камина. Вдвоем.
Бедные Сандра и Фелисити! Им пришлось вернуться в Лондон вместе с Нилом, а она осталась здесь, с Уэббом. И ее совесть была спокойна. Почти.
– Нужно позвонить Виолетте, а не то она будет сходить с ума. Я никогда…
– Так позвони ей. Только постарайся говорить не очень долго. Я истосковался по тебе, Энни.
В камине весело горел огонь, и такой же огонь горел у нее внутри, когда она смотрела на Уэбба. В одних брюках он стоял перед камином и наблюдал за ней. Желание. Господи, сколько же времени прошло с тех пор, как она в последний раз ощущала эту неистовую физическую потребность? Жидкий огонь пульсировал в теле, и его необходимо было погасить. Ну почему телефонистка так долго соединяет?
Наконец сквозь щелчки на линии послышался взволнованный голос Виолетты.
– Анна? Что произошло? Когда я увидела у дома твою машину, то чуть не сошла с ума! Где ты?
Анна изо всех сил старалась говорить небрежно, но под взглядом Уэбба ей это удавалось с трудом.
– Я в Гилдфорде. Я… меня подвезли сюда. Хочу предупредить тебя, чтобы ты не беспокоилась. Я просто решила переночевать здесь. – Затем добавила с внезапным раздражением: – В конце концов, Виолетта, я уже давно не ребенок! И если у меня внезапно возникло желание…
– Внезапно? – голос Виолетты звучал недоверчиво. – По крайней мере, ты могла бы позвонить и раньше! Я весь вечер не могу отойти от этого проклятого телефона. Сначала позвонила твоя подруга Кэрол, потом Гаррис Фелпс – трижды: он хотел пригласить тебя на ужин. Так же, как и какой-то француз – Ив, кажется. Случайно не Сен-Лоран? Дорогая, это же совершенно на тебя не похоже! Ты уверена, что с тобой все в порядке? Как ты доберешься обратно до Лондона?
– Точно так же, как добралась до Гилдфорда. Мы сможем обо всем поговорить завтра. Нет… Я еще точно не знаю, когда вернусь. Да и какое это имеет значение? Мне, конечно, неудобно, что тебе пришлось весь вечер отвечать на звонки, но…
Иронически приподняв бровь, Уэбб бесшумно зааплодировал. Черт побери! Он же ей только мешает! Анна никак не могла сосредоточиться на слегка обиженном голосе Виолетты и решила положить конец бессмысленному диалогу:
– Я обязательно вернусь завтра. И со мной все в порядке. А сейчас, извини, мне очень хочется спать.
– Ну что ж, пожелай ему от меня спокойной ночи! – ответила Виолетта с несвойственной ей язвительностью.
А потом Анна повесила трубку, и к ней подошел Уэбб. И все вокруг перестало иметь значение – осталась лишь жгучая потребность друг в друге. И она была наконец удовлетворена, когда тела их слились.
Значит, вот как это происходит! Их сплетенные тела никак не могли разъединиться: ее губы ощущали вкус его губ., И мысли Анны текли в единственно возможном направлении: «Я хочу его. Господи, как же я хочу его! Его тело и то, что оно может сделать с моим. И он тоже хочет меня. В этом он точно не притворяется и не играет. Что же тебе еще нужно? Принимай жизнь такой, какая она есть. И не задавай никому ненужных вопросов!»
– Ты так красива, Энни. Еще красивее, чем раньше, – ленивый голос Уэбба был слегка охрипшим, а в золотисто-желтых глазах отражался огонь камина. Она чувствовала приятную тяжесть его стройного мускулистого тела. Убирая с лица Анны влажные пряди волос, он как бы прочитал ее мысли и приглушенно заговорил: – Ну и что мне теперь с тобой делать? Когда я вижу тебя, мне в голову лезут совершенно безумные, старомодные мысли. Мне… Мне хочется, чтобы ты была рядом со мной. Хотя бы некоторое время…
– Почему…
Губы Уэбба коснулись ее груди, и Анна не смогла сформулировать свой вопрос.
– Будь я проклят, если я сам это понимаю! – теперь его голос звучал почти зло. – Я ничего не могу понять. Что я делаю здесь, рядом с тобой? Что ты делаешь здесь, рядом со мной? И, черт побери, что это я делаю, тратя время на разговоры?
Слова утратили всякий смысл, и ответы на все вопросы давали теперь только их тела. Анна чувствовала себя вывернутой наизнанку, а он брал ее снова и снова, смешивая боль с наслаждением, грубость – с нежностью. И никаких преград! Она могла лишь отдаваться и позволять ему делать все, что он захочет. Потому что она хотела того же.
Сразу после полудня они выехали обратно в Лондон, и было невозможно поверить, что это те же самые два человека… Уэбб включил приемник и стал не отрываясь смотреть в зеркало заднего обзора. Затем его внимание вновь привлекло радио – передавали музыку из «Дурной крови». Сосредоточенно послушав ее некоторое время, Уэбб переключился на программу новостей.
Что его так рассердило? Может быть, фотограф, который, ухмыляясь, ждал их в вестибюле гостиницы? Но если кому-нибудь из них и стоило беспокоиться, так это ей. Анна украдкой взглянула на Уэбба, глаза которого были скрыты за темными стеклами очков.
Новости в маленьких городках распространяются быстро. Анна никак не могла забыть эту толпу восторженных женщин. После нескольких завистливых взглядов в ее сторону она была оттеснена и забыта. Каждая из них хотела прикоснуться к своему кумиру. Анна вспомнила обнаженного, бронзовокожего дикаря, который обладал ею прошлой ночью… Кто она такая, чтобы осуждать этих женщин за то, что они тоже хотят его!
«Уэбб! Я считаю, что «Маха» – лучший фильм всех времен и народов! И вы в нем просто бесподобны!»
«Я смотрела каждый ваш фильм минимум по четыре раза. И никак не могу дождаться выхода «Дурной крови»!
Их совершенно не смущало то, что он с женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Может быть, хоть это немного оживит их лица.
Будучи в первую очередь профессионалом, Нил не собирался упускать столь неожиданный случай.
– Раз уж ты здесь, старина, то не мог бы ты…
Окружающая обстановка дышала средневековьем.
Они снимали на фоне древней нормандской крепости. Говорили, что она построена еще в 1150 году. Платья же, напротив, были вызывающе современными. Короткие шелковые туники с брюками или цыганскими юбками, льняные сарафаны и голубые холщовые юбки на пуговицах, расстегнутые до бедра. Уэбб был лишь смутной мужской фигурой на заднем плане, кроме одного кадра, где Анна, с развевающимися по ветру волосами, весело смеялась, опершись о его руку.
Позднее она будет улыбаться или плакать над этой фотографией, но какое значение имело это сейчас? Перекусив хлебом с сыром и запив их вином, они направились в ближайшую гостиницу и молча сели у камина. Вдвоем.
Бедные Сандра и Фелисити! Им пришлось вернуться в Лондон вместе с Нилом, а она осталась здесь, с Уэббом. И ее совесть была спокойна. Почти.
– Нужно позвонить Виолетте, а не то она будет сходить с ума. Я никогда…
– Так позвони ей. Только постарайся говорить не очень долго. Я истосковался по тебе, Энни.
В камине весело горел огонь, и такой же огонь горел у нее внутри, когда она смотрела на Уэбба. В одних брюках он стоял перед камином и наблюдал за ней. Желание. Господи, сколько же времени прошло с тех пор, как она в последний раз ощущала эту неистовую физическую потребность? Жидкий огонь пульсировал в теле, и его необходимо было погасить. Ну почему телефонистка так долго соединяет?
Наконец сквозь щелчки на линии послышался взволнованный голос Виолетты.
– Анна? Что произошло? Когда я увидела у дома твою машину, то чуть не сошла с ума! Где ты?
Анна изо всех сил старалась говорить небрежно, но под взглядом Уэбба ей это удавалось с трудом.
– Я в Гилдфорде. Я… меня подвезли сюда. Хочу предупредить тебя, чтобы ты не беспокоилась. Я просто решила переночевать здесь. – Затем добавила с внезапным раздражением: – В конце концов, Виолетта, я уже давно не ребенок! И если у меня внезапно возникло желание…
– Внезапно? – голос Виолетты звучал недоверчиво. – По крайней мере, ты могла бы позвонить и раньше! Я весь вечер не могу отойти от этого проклятого телефона. Сначала позвонила твоя подруга Кэрол, потом Гаррис Фелпс – трижды: он хотел пригласить тебя на ужин. Так же, как и какой-то француз – Ив, кажется. Случайно не Сен-Лоран? Дорогая, это же совершенно на тебя не похоже! Ты уверена, что с тобой все в порядке? Как ты доберешься обратно до Лондона?
– Точно так же, как добралась до Гилдфорда. Мы сможем обо всем поговорить завтра. Нет… Я еще точно не знаю, когда вернусь. Да и какое это имеет значение? Мне, конечно, неудобно, что тебе пришлось весь вечер отвечать на звонки, но…
Иронически приподняв бровь, Уэбб бесшумно зааплодировал. Черт побери! Он же ей только мешает! Анна никак не могла сосредоточиться на слегка обиженном голосе Виолетты и решила положить конец бессмысленному диалогу:
– Я обязательно вернусь завтра. И со мной все в порядке. А сейчас, извини, мне очень хочется спать.
– Ну что ж, пожелай ему от меня спокойной ночи! – ответила Виолетта с несвойственной ей язвительностью.
А потом Анна повесила трубку, и к ней подошел Уэбб. И все вокруг перестало иметь значение – осталась лишь жгучая потребность друг в друге. И она была наконец удовлетворена, когда тела их слились.
Значит, вот как это происходит! Их сплетенные тела никак не могли разъединиться: ее губы ощущали вкус его губ., И мысли Анны текли в единственно возможном направлении: «Я хочу его. Господи, как же я хочу его! Его тело и то, что оно может сделать с моим. И он тоже хочет меня. В этом он точно не притворяется и не играет. Что же тебе еще нужно? Принимай жизнь такой, какая она есть. И не задавай никому ненужных вопросов!»
– Ты так красива, Энни. Еще красивее, чем раньше, – ленивый голос Уэбба был слегка охрипшим, а в золотисто-желтых глазах отражался огонь камина. Она чувствовала приятную тяжесть его стройного мускулистого тела. Убирая с лица Анны влажные пряди волос, он как бы прочитал ее мысли и приглушенно заговорил: – Ну и что мне теперь с тобой делать? Когда я вижу тебя, мне в голову лезут совершенно безумные, старомодные мысли. Мне… Мне хочется, чтобы ты была рядом со мной. Хотя бы некоторое время…
– Почему…
Губы Уэбба коснулись ее груди, и Анна не смогла сформулировать свой вопрос.
– Будь я проклят, если я сам это понимаю! – теперь его голос звучал почти зло. – Я ничего не могу понять. Что я делаю здесь, рядом с тобой? Что ты делаешь здесь, рядом со мной? И, черт побери, что это я делаю, тратя время на разговоры?
Слова утратили всякий смысл, и ответы на все вопросы давали теперь только их тела. Анна чувствовала себя вывернутой наизнанку, а он брал ее снова и снова, смешивая боль с наслаждением, грубость – с нежностью. И никаких преград! Она могла лишь отдаваться и позволять ему делать все, что он захочет. Потому что она хотела того же.
Сразу после полудня они выехали обратно в Лондон, и было невозможно поверить, что это те же самые два человека… Уэбб включил приемник и стал не отрываясь смотреть в зеркало заднего обзора. Затем его внимание вновь привлекло радио – передавали музыку из «Дурной крови». Сосредоточенно послушав ее некоторое время, Уэбб переключился на программу новостей.
Что его так рассердило? Может быть, фотограф, который, ухмыляясь, ждал их в вестибюле гостиницы? Но если кому-нибудь из них и стоило беспокоиться, так это ей. Анна украдкой взглянула на Уэбба, глаза которого были скрыты за темными стеклами очков.
Новости в маленьких городках распространяются быстро. Анна никак не могла забыть эту толпу восторженных женщин. После нескольких завистливых взглядов в ее сторону она была оттеснена и забыта. Каждая из них хотела прикоснуться к своему кумиру. Анна вспомнила обнаженного, бронзовокожего дикаря, который обладал ею прошлой ночью… Кто она такая, чтобы осуждать этих женщин за то, что они тоже хотят его!
«Уэбб! Я считаю, что «Маха» – лучший фильм всех времен и народов! И вы в нем просто бесподобны!»
«Я смотрела каждый ваш фильм минимум по четыре раза. И никак не могу дождаться выхода «Дурной крови»!
Их совершенно не смущало то, что он с женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136