Это как раз в его стиле, ты не находишь? Этакий хитроумный способ убедиться в том, что он разлучил нас. Так сказать, присмотреть за тем, чтобы нежелательные лица покинули город по своему собственному желанию! Это ведь вполне в его духе, не так ли? Для него в данном случае любые средства хороши – кому какое дело до нескольких пешек? Это происходит везде, во всем мире! Убийства, насилие, подстрекательство к мятежам, насилие и еще раз насилие! Ведь только об этом и читаешь в газетах, правда? А все это вместе называется международной политикой. Крег, меня тошнит от всего этого! Уже одно то, что приходится об этом говорить, убивает меня! Может быть, стоит включить и мое имя в ваш список неугодных?
– Где ты только набралась этих лозунгов, Анна! И как же мало ты знаешь на самом деле. Ведь именно люди, подобные твоему отцу, пытаются сохранить хотя бы подобие демократии и порядка в нашем сумасшедшем мире! – сказал Крег и с горечью добавил: – И только благодаря этому люди, подобные тебе и твоим друзьям, могут свободно самовыражаться. Но я, Анна, не придерживаюсь никакой политической линии. И не считаю, что твой отец или я сам нуждаемся в оправдании. А если твоя маленькая прочувствованная речь была нацелена на то, чтобы отвлечь меня, знай, что тебе это не удалось.
Взгляд его сузившихся, ставших чужими глаз был холодным и осуждающим.
– Давай вернемся к Уэббу Карнагану. И к этой – как ее там звали? Ах да, к Тане.
– Я не желаю продолжать этот разговор, Крег. Ты узнал все, что хотел, а теперь я…
Он, казалось, не слушал ее полусердитых, полуиспуганных возражений.
– Успокойся, Анна, и выслушай меня. Я не дал Барнсу еще раз испробовать на тебе его неподражаемую систему допроса. И не верю, что ты имеешь что-то общее с этой утечкой – по крайней мере, сознательно. Но существует ряд фактов…
Теперь Анна гневно и зло выкрикивала слова:
– Да не будь же ты таким снисходительным, ради Бога! Ты не веришь!.. Потому что я дочь Ричарда Риардона? Дочь Цезаря и, следовательно, вне подозрений? Ты не дал Барнсу сесть мне на шею, но зато решил сам привлечь меня к суду, так? Ну что ж, я не делала этого.
Я невиновна – кажется, так звучит эта сакраментальная фраза? Хотя бы потому, что какие бы предположения я ни строила, я ничего не могла знать наверняка… Я просто была слишком погружена в свою собственную жизнь, в свои проблемы и в иллюзию того, что я вольна распорядиться ими как угодно – так я думала! – чтобы обращать слишком большое внимание на то, что происходит вокруг. Но я никогда не была по-настоящему свободной, ведь правда? Просто поводок был достаточно длинным, чтобы создавать необходимую иллюзию. И когда в моей жизни вновь появилось нечто, непонравившееся Большому Папочке, наступило время натянуть его, да? Поэтому ты и приехал в Лондон, Крег? Ты знал, что Уэбб будет здесь, и боялся, что мы можем снова встретиться?
– Я не хочу и не буду унижаться до ответа на этот вопрос, Анна. И Не существует никакого, как ты изволила выразиться, поводка. Но, тем не менее, ты дочь своего отца, и боюсь, что это непреложный факт. А по сему тебе придется научиться жить сообразно с ним. И нравится тебе это или нет, но он делает тебя особенно уязвимой. Проклятие!
Крег сердито прошагал из одного конца комнаты в другой, затем вернулся и теперь снова стоял перед Анной, глядя сверху вниз на ее заплаканное злое лицо.
– Ты думаешь, мне нравится говорить тебе все это? Особенно зная о том, что ты будешь после этого обо мне думать? Но это необходимо сделать, и именно сейчас, когда стало происходить уж слишком много неприятных событий, – он поднял руку, как бы предупреждая сердитый вопрос, который прочел в ее глазах.
– Нет. На этот раз, пожалуйста, выслушай меня до конца, не перебивая. И тогда я предоставлю тебе право делать собственные выводы. И прости меня, если буду груб в своей прямоте, – у меня просто нет другого выхода. Ты когда-нибудь задавала себе вопрос, что такой человек, как Уэбб Карнаган, нашел в тебе? Не считая, конечно, вполне естественного полового влечения. Ты заметила, как он реагировал, когда узнал, а он наверняка должен был узнать, что ты – дочь Ричарда Риардона? Господи, Анна! Да твое лицо выдает тебя, понимаешь? И мне придется поделиться с тобой кое-какой информацией. Информацией настолько конфиденциальной, что я вообще не должен ее разглашать. У Карнагана есть причины – по крайней мере, он так думает – ненавидеть твоего отца. Это долгая история, и я не могу вдаваться во все подробности. Но перед тем как стать артистом, он работал на нас. Так же, как и его жена.
Анна почувствовала, что у нее пересохло в горле, она не могла произнести ни слова. Спокойный голос Крега продолжал звучать у нее в ушах, но лишь часть мозга воспринимала эти слова, в другой же его части с размеренностью метронома пульсировали одни и те же слова: «Ты когда-нибудь задавала себе вопрос, что такой человек, как Уэбб Карнаган, нашел в тебе?»
Крег неумолимо продолжал дальше:
– А потом его жена погибла при выполнении задания, на которое сама вызвалась. Уэбб обвинил в ее гибели твоего отца и оставил Организацию. Пошел в актеры – занялся тем, в чем всегда был хорош!
Казалось, в ее сознании возникли провалы; она не хотела слушать дальше, но какое-то наваждение заставляло ее это делать.
– А как бы иначе он пробился наверх? Несомненно, у него есть талант – искра Божья, кажется, так это называют в журналах. Он пользуется успехом у женщин. Но у него также есть и влиятельные связи за кулисами. Он никогда не говорил тебе о своей сестре? Думаю, что нет. Она замужем за Витторио Джентиле, а он, так уж получилось, является чрезвычайно влиятельной фигурой в той организации, которая в просторечии именуется мафией.
Они находились в конторе Дункана. Крег занял ее на время разговора с Анной, который обещал быть серьезным и очень важным. И сейчас вся эта знакомая обстановка: вытертый до дыр ковер, обычная неразбериха на столе, увенчанная переполненной пепельницей с торчащей в ней трубкой, – вдруг показалась чужой и неуютной.
Прошло несколько долгих мгновений, нарушаемых лишь отдаленным шумом улицы, в течение которых Анна недоверчиво разглядывала Крега.
– Нет, Крег, нет! На этот раз ты и вправду переусердствовал! – она истерически захохотала, чуть не поперхнувшись собственным смехом. – Неужели ты рассчитывал, что я на самом деле поверю, что Уэбб, Уэбб! – мафиози? Только лишь потому, что его сестру угораздило выйти замуж за итальянца? Я хочу сказать, что Уэбб сам наполовину итальянец! Он рассказывал мне об этом.
– Как много он рассказывал тебе, Анна? Черт, неужели ты думаешь, я сам не понимаю, какими напыщенными должны тебе казаться мои слова? И все же я обязан был сказать тебе это. Я сознательно принял на себя эту ответственность, Анна, несмотря на то, что… а впрочем, неважно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
– Где ты только набралась этих лозунгов, Анна! И как же мало ты знаешь на самом деле. Ведь именно люди, подобные твоему отцу, пытаются сохранить хотя бы подобие демократии и порядка в нашем сумасшедшем мире! – сказал Крег и с горечью добавил: – И только благодаря этому люди, подобные тебе и твоим друзьям, могут свободно самовыражаться. Но я, Анна, не придерживаюсь никакой политической линии. И не считаю, что твой отец или я сам нуждаемся в оправдании. А если твоя маленькая прочувствованная речь была нацелена на то, чтобы отвлечь меня, знай, что тебе это не удалось.
Взгляд его сузившихся, ставших чужими глаз был холодным и осуждающим.
– Давай вернемся к Уэббу Карнагану. И к этой – как ее там звали? Ах да, к Тане.
– Я не желаю продолжать этот разговор, Крег. Ты узнал все, что хотел, а теперь я…
Он, казалось, не слушал ее полусердитых, полуиспуганных возражений.
– Успокойся, Анна, и выслушай меня. Я не дал Барнсу еще раз испробовать на тебе его неподражаемую систему допроса. И не верю, что ты имеешь что-то общее с этой утечкой – по крайней мере, сознательно. Но существует ряд фактов…
Теперь Анна гневно и зло выкрикивала слова:
– Да не будь же ты таким снисходительным, ради Бога! Ты не веришь!.. Потому что я дочь Ричарда Риардона? Дочь Цезаря и, следовательно, вне подозрений? Ты не дал Барнсу сесть мне на шею, но зато решил сам привлечь меня к суду, так? Ну что ж, я не делала этого.
Я невиновна – кажется, так звучит эта сакраментальная фраза? Хотя бы потому, что какие бы предположения я ни строила, я ничего не могла знать наверняка… Я просто была слишком погружена в свою собственную жизнь, в свои проблемы и в иллюзию того, что я вольна распорядиться ими как угодно – так я думала! – чтобы обращать слишком большое внимание на то, что происходит вокруг. Но я никогда не была по-настоящему свободной, ведь правда? Просто поводок был достаточно длинным, чтобы создавать необходимую иллюзию. И когда в моей жизни вновь появилось нечто, непонравившееся Большому Папочке, наступило время натянуть его, да? Поэтому ты и приехал в Лондон, Крег? Ты знал, что Уэбб будет здесь, и боялся, что мы можем снова встретиться?
– Я не хочу и не буду унижаться до ответа на этот вопрос, Анна. И Не существует никакого, как ты изволила выразиться, поводка. Но, тем не менее, ты дочь своего отца, и боюсь, что это непреложный факт. А по сему тебе придется научиться жить сообразно с ним. И нравится тебе это или нет, но он делает тебя особенно уязвимой. Проклятие!
Крег сердито прошагал из одного конца комнаты в другой, затем вернулся и теперь снова стоял перед Анной, глядя сверху вниз на ее заплаканное злое лицо.
– Ты думаешь, мне нравится говорить тебе все это? Особенно зная о том, что ты будешь после этого обо мне думать? Но это необходимо сделать, и именно сейчас, когда стало происходить уж слишком много неприятных событий, – он поднял руку, как бы предупреждая сердитый вопрос, который прочел в ее глазах.
– Нет. На этот раз, пожалуйста, выслушай меня до конца, не перебивая. И тогда я предоставлю тебе право делать собственные выводы. И прости меня, если буду груб в своей прямоте, – у меня просто нет другого выхода. Ты когда-нибудь задавала себе вопрос, что такой человек, как Уэбб Карнаган, нашел в тебе? Не считая, конечно, вполне естественного полового влечения. Ты заметила, как он реагировал, когда узнал, а он наверняка должен был узнать, что ты – дочь Ричарда Риардона? Господи, Анна! Да твое лицо выдает тебя, понимаешь? И мне придется поделиться с тобой кое-какой информацией. Информацией настолько конфиденциальной, что я вообще не должен ее разглашать. У Карнагана есть причины – по крайней мере, он так думает – ненавидеть твоего отца. Это долгая история, и я не могу вдаваться во все подробности. Но перед тем как стать артистом, он работал на нас. Так же, как и его жена.
Анна почувствовала, что у нее пересохло в горле, она не могла произнести ни слова. Спокойный голос Крега продолжал звучать у нее в ушах, но лишь часть мозга воспринимала эти слова, в другой же его части с размеренностью метронома пульсировали одни и те же слова: «Ты когда-нибудь задавала себе вопрос, что такой человек, как Уэбб Карнаган, нашел в тебе?»
Крег неумолимо продолжал дальше:
– А потом его жена погибла при выполнении задания, на которое сама вызвалась. Уэбб обвинил в ее гибели твоего отца и оставил Организацию. Пошел в актеры – занялся тем, в чем всегда был хорош!
Казалось, в ее сознании возникли провалы; она не хотела слушать дальше, но какое-то наваждение заставляло ее это делать.
– А как бы иначе он пробился наверх? Несомненно, у него есть талант – искра Божья, кажется, так это называют в журналах. Он пользуется успехом у женщин. Но у него также есть и влиятельные связи за кулисами. Он никогда не говорил тебе о своей сестре? Думаю, что нет. Она замужем за Витторио Джентиле, а он, так уж получилось, является чрезвычайно влиятельной фигурой в той организации, которая в просторечии именуется мафией.
Они находились в конторе Дункана. Крег занял ее на время разговора с Анной, который обещал быть серьезным и очень важным. И сейчас вся эта знакомая обстановка: вытертый до дыр ковер, обычная неразбериха на столе, увенчанная переполненной пепельницей с торчащей в ней трубкой, – вдруг показалась чужой и неуютной.
Прошло несколько долгих мгновений, нарушаемых лишь отдаленным шумом улицы, в течение которых Анна недоверчиво разглядывала Крега.
– Нет, Крег, нет! На этот раз ты и вправду переусердствовал! – она истерически захохотала, чуть не поперхнувшись собственным смехом. – Неужели ты рассчитывал, что я на самом деле поверю, что Уэбб, Уэбб! – мафиози? Только лишь потому, что его сестру угораздило выйти замуж за итальянца? Я хочу сказать, что Уэбб сам наполовину итальянец! Он рассказывал мне об этом.
– Как много он рассказывал тебе, Анна? Черт, неужели ты думаешь, я сам не понимаю, какими напыщенными должны тебе казаться мои слова? И все же я обязан был сказать тебе это. Я сознательно принял на себя эту ответственность, Анна, несмотря на то, что… а впрочем, неважно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136