Эмма оглядела дорогие на вид домики, которые американцы именовали коттеджами. Все оштукатурены, с зелеными черепичными крышами. И везде цветы, а с невысоких оград, отделяющих одно здание от другого, свисают гроздья бугенвиллеи.
— Но это похоже на частное владение, — запротестовала она, когда Кенни свернул на подъездную аллею.
— Да, и принадлежит моему приятелю, — пояснил он, нажатием кнопки открыв ворота гаража. — Сейчас его нет в городе. Можете занять соседнюю с моей комнату.
— С вашей? Вы тоже здесь живете?
— Разве я только что не сказал?
— Но…
— Не хотите бесплатное жилье — не нужно. По мне так все равно. — Он развернул машину. — Правда, вам не пришлось бы тратить сотню баксов в день, но если вам все равно, немедленно везу вас в отель.
Кенни включил зажигание.
— Нет! Я не знаю… то есть не уверена…
Кенни остановил «кадиллак», успев лишь наполовину выбраться из гаража, и уставился на Эмму.
Она не привыкла к колебаниям, особенно когда сама не понимала, по какой причине возражает. Что ей до того, живет он здесь или нет? Разве она не отправилась в это путешествие с твердым намерением потерять свое доброе имя?
При мысли об этом в животе похолодело, но она приняла решение и не опозорит имя школы своей трусостью.
— Ну как, согласны?
— Да. Уверена, что это наилучший выход.
Кенни снова въехал в гараж.
— Во дворике стоит большая ванна с подогревом.
— Ванна с подогре…
— А что, в Англии таких не бывает?
— Бывают, конечно, но…
Кенни заглушил мотор и вышел. Эмма последовала за ним.
В дальнем конце гаража высилась груда коробок и было устроено нечто вроде винного погреба. Эмма, во всяком случае, увидела штабеля покрытых пылью бутылок.
Кенни направился к двери, ведущей в дом, но Эмма поспешно напомнила:
— Мистер Тревелер, я…
Он повернулся.
— Я хотела сказать — мои чемоданы…
Кенни, испустил усталый вздох человека, чье терпение подвергается тяжелым испытаниям, но все же открыл багажник и заглянул внутрь.
— Знаете, человеку с больной спиной ужасно вредно таскать такие тяжести.
— У вас болит спина?
— Пока нет. Подчеркиваю, пока.
Эмма едва скрыла улыбку. Он просто невыносим, но довольно забавен. И чтобы проучить его, она гордо промаршировала к багажнику и собственноручно вытащила чемоданы.
— Я сама их понесу.
Но неотесанный олух, вместо того чтобы устыдиться, довольно ухмыльнулся:
— Я придержу дверь.
Раздраженно морщась, Эмма втащила вещи в дом.
Они оказались в маленькой кухоньке с зеленоватым кафельным полом, отделанными мрамором кухонными столами и посудными полками с рифлеными стеклянными дверцами. Заходящее солнце, проникавшее сквозь световой люк, освещало внушительный набор кухонной техники.
— Прелестно! — искренне восхитилась Эмма и, поставив чемоданы, прошла в гостиную, обставленную мебелью белых, голубых и различных оттенков зеленого цветов. Какие-то растения с огромными листьями росли у стеклянной двери, открывавшейся прямо в небольшой внутренний дворик, окруженный деревянным заборчиком. У дальней стены стояла просторная восьмиугольная ванна.
Кенни швырнул шляпу на стул, бросил ключи на бронзово-стеклянную этажерку и нажал кнопку изящного автоответчика. Комнату наполнили звуки женского голоса с протяжным техасским выговором:
— Кенни, это я, Тори. Позвони, как только вернешься, сукин сын, иначе, клянусь Богом, я свяжусь с антихристом и наябедничаю, что ты гоняешься за несовершеннолетними католичками. Кстати, у меня остались твои пинги, в том числе и Большая Берта, та, с которой ты выиграл «Колониел». Я не шучу, Кенни. И переломаю их в щепки, все до единой, если не объявишься сегодня к трем.
Кенни широко зевнул. Эмма украдкой бросила взгляд на элегантные часы, красующиеся на этажерке. Ровно четыре.
— Похоже, она сильно рассержена.
— Тори? Нет, просто такая манера говорить.
— Это ваша жена? — не сдержала любопытства Эмма.
— Я никогда не был женат.
— Вот как, — выжидающе обронила она. Кенни рухнул на диван с таким видом, словно пробежал марафонскую дистанцию. — Значит, это ваша невеста? Или подружка? — против воли выпалила Эмма, окончательно заинтригованная великолепным лентяем.
— Моя сестра. К несчастью.
— Я не совсем поняла, что она имела в виду. Большая Берта? Пинки?
— Пинги. Клабы для гольфа. Ну, клюшки такие.
— А, значит, вы играете в гольф! Этим объясняется ваше знакомство с Франческой! Некоторые наши преподаватели тоже увлекаются гольфом.
— Неужели?
— А я катаюсь на велосипеде, чтобы поддерживать форму.
— Угу.
— Я большая поклонница ежедневных физических упражнений.
— А я преданный поклонник пива. Хотите бутылочку?
— Нет, спасибо. Я… — Эмма вовремя осеклась. — Собственно говоря, я обожаю пиво.
— Прекрасно, — кивнул Кенни, поднимаясь. — Можете занять спальню в конце коридора наверху. Буду ждать у ванны с парочкой холодненьких, как только разденетесь.
И прежде чем она успела ответить, Кенни исчез. Эмма нахмурилась. Для человека, передвигавшегося медленнее черепахи, у него просто изумительная реакция.
Кенни развалился в ванне, стоявшей в тени маленького внутреннего дворика. Последняя модель и, несмотря на скромное название, снабжена системой охлаждения, позволяющей сохранять приятную прохладу воды жарким техасским летом. Но к вечеру, когда солнце пекло не так сильно, приятно полежать в тепле.
Он велел установить ванну сразу после того, как купил это местечко. Вообще-то ему принадлежали три участка, включая ранчо в окрестностях Уайнета, штат Техас, и пляжный домик на Хилтон-Хед, хотя его, к сожалению, придется продать, чтобы выпутаться из неприятностей с законом и финансовых трудностей, в которые вверг Кенни бывший менеджер Ховард Слаттери по прозвищу Слезоид.
Кенни услышал звонок телефона, но предпочел проигнорировать его, в полной уверенности, что снова звонит Тори, и, прислонившись коленом к крану, стал размышлять о том, как получилось, что Эмма не знает, кто он. Вероятно, этот факт должен был ранить его самолюбие, но Кенни тихо радовался, что оказался в обществе человека, который не станет перебирать осточертевшие подробности скандала.
Дверь распахнулась, и на крыльце появилась леди Эмма. Кенни восхищенно тряхнул головой. Больше всего она напоминала закутанное с головы до пят привидение: еще одна соломенная шляпа, темные очки, прозрачный розовый халатик, усеянный белыми цветами. Очевидно, она обожает подобные расцветки.
Кенни отхлебнул пива и небрежно махнул бутылкой в ее сторону:
— Надеюсь, под этим у вас ничего нет?
Золотисто-карие глаза засверкали всеми оттенками изумления.
— Разумеется, есть!
— У моего дружка твердое правило — не садиться в ванну одетым.
В ее глазах блеснули веселые искорки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94