Все уверяли, что объелись и не в силах впихнуть в себя ни кусочка десерта, но отчего-то дружно принялись поедать пироги с пекановыми орехами и тыквой — шедевры Патрика. Тори вытащила новую камеру и извела целую катушку пленки на Питера. Потом гости и хозяева устроились у камина, слишком сытые, чтобы подняться с места.
— Угадайте, о чем судачат в городе, — начал Патрик. Все с любопытством уставились на него.
— Ну…
Он намеренно тянул время, делая вид, что поправляет пуфик, на котором восседал, словно султан.
— Если верить Полетте Кло, старшему секретарю высшей школы Уайнета, проработавшей там многие годы…
— С начала шестидесятых, — подтвердил Далли.
— Так или иначе.
Патрик расправил бахрому пуфика.
— По словам мисс Кот, табели с годовыми оценками некоего Кенни Тревелера исчезли навсегда вместе со всеми отчетами о его неблаговидном поведении.
— Не может быть!
— Как такое могло случиться?
— Она уверена?
— Бред какой-то.
Наконец воцарилось долгое неловкое молчание. Все головы, как по команде, повернулись к Эмме.
Кенни едва не рассмеялся, видя, как старательно жена делает вид, что поправляет колье. Его собственный, личный защитник, рыцарь в сверкающих доспехах. Немного стыдно… но как приятно!
— Не пойму, с чего это вы вдруг уставились на меня? — Ей даже удалось поджать губы. Само олицетворение оскорбленного достоинства. — Можно подумать, я на такое способна!
— Способна, да еще как, — хмыкнула Тори. — И я готова поставить двадцать баксов на то, что в будущем году к этому времени ты наверняка ухитришься наложить лапки на архив колледжа, то есть на ту его часть, что имеет отношение к твоему муженьку.
Никто из присутствующих не подумал принять пари. Гораздо позже, когда гости разошлись и дом снова стал принадлежать им одним, супруги, обнявшись, направились в спальню. Но не успели добраться и до середины лестницы, как Кенни остановился.
— Я кое-что хочу от тебя, леди Эмма. Никаких вопросов. Никаких споров.
— О Боже… звучит зловеще.
— Зловеще, и еще как! Но я все-таки хочу, чтобы ты согласилась.
Эмма настороженно пригляделась к мужу. Кенни улыбнулся.
— Я всего лишь хочу, чтобы ты меня любила. Всегда. Как сейчас. И до конца наших дней.
Глаза Эммы полыхнули нестерпимо ярким пламенем. И Кенни без слов стало ясно: его задиристая, властная маленькая директриса-жена сделает все, что бы он ни попросил.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94