Она была одним из самых верных друзей Кенни, и он искренне любил ее: не только красавица, но и умна, добра и остроумна, в присущей только ей, достаточно специфической, манере. Однако сейчас Кенни предпочел бы, чтобы она была за сто миль отсюда.
— Мы с Эммой решили приехать и оказать вам моральную поддержку.
Когда тележка подъехала ближе, Кенни заметил, что на Франческе, по обыкновению, дорогой костюм от известного дизайнера, а на Эмме простая цветастая футболка. Наблюдая, как вздымается ее грудь под тонким хлопком, Кенни вспомнил, что вчера так и не смог прикоснуться к этой нежной плоти. И все потому, что жена опять не пустила его в спальню.
Кенни нахмурился. Не хватало еще, чтобы груди Эммы отвлекали его от одного из самых сложных и напряженных матчей, в которых он когда-либо участвовал. Нельзя же дать Далли еще большее психологическое преимущество, позволив ему заметить, как сводит его с ума присутствие собственной жены.
Поэтому он вымучил улыбку и шагнул к тележке:
— Привет, Франси.
— Мой дорогой Кенни! — Его окутали облако каштановых волос и аромат духов. — Значит, сбежал, противный мальчишка, и тайком обвенчался! Никогда тебя не прощу! — Просияв, она чмокнула его в щеку и повернулась к сыну: — Тедди, ты забыл надеть защитный козырек! Смотри, солнце тебе прямо в глаза! Кремом от загара намазался?
К чести Теда, он всего лишь закатил глаза и покорно ответил:
— Да, мэм.
Удовлетворенная Франческа взялась за мужа:
— Далли, как твое плечо? Ты не слишком перенапрягаешься?
— Мое плечо в полном порядке. Я на две лунки впереди твоего любимчика Кенни.
— О Боже! И вы, конечно, схватились не на жизнь, а на смерть! Я права, Тедди?
— О нет, мэм. Ведут себя как истинные джентльмены. Сама игра способствует этому. Гольф — занятие людей благородных.
Далли улыбнулся сыну, и Кенни невольно последовал его примеру.
Франческа представила Далли Эмму, демонстративно игнорировавшую мужа. Он поболтал с ней несколько секунд и, очевидно довольный результатами беседы, вернулся к метке.
— Леди, сегодня вас ждет незабываемое зрелище. Увидите, как возраст и опыт одолеют юность и лень.
Кенни больше всего на свете хотелось хватить сукина сына драйвером по шее. Одно дело, когда посторонние издеваются над ним в присутствии Эммы, но не хотелось, чтобы и Далли им подражал.
Следующие семь лунок Кенни старался изо всех сил, но очередной мяч полетел через все поле. К счастью, паттер его не подвел, и на семнадцатой лунке счет сравнялся. Однако нервы у него были вконец истрепаны. А присутствие женщин отнюдь не способствовало его успокоению.
После семнадцати лет замужества Франческа так и не постигла азов этикета игры в гольф и трещала как сорока. Но Кенни раздражало не столько это, сколько манера Франчески заводить тележку каждый раз, когда он готовился к удару. Справедливости ради следует сказать, что то же самое она проделывала с мужем, но того, по-видимому, это ничуть не беспокоило. Зато Кенни на стенку лез. И когда, не выдержав, вежливо спросил, успела ли она поставить тележку там, где хотела. Франческа явно оскорбилась, а Эмма пригвоздила его к месту взглядом, способным обратить в камень. Когда же они шли по фервею, Далли негромко прорычал:
— Вижу, последний месяц ничему тебя не научил!
— В толк не возьму, о чем ты.
— Кажется, я начинаю этому верить.
Он отвернулся и заговорил со Скитом, а Кенни набросился на Теда.
— О чем, черт возьми, он толкует?
Тед ответил жалостливым взглядом, словно был лет на двадцать старше Кенни.
— Он повторяет то, что твердил все эти годы: в жизни есть вещи куда важнее гольфа.
Ну и ответ! Сплошные загадки!
Кенни едва не взвыл от досады. Но как это будет выглядеть со стороны?
Пришлось стиснуть зубы, схватить айрн-клаб номер семь и запустить мяч на пять ярдов выше грина.
Эмма тем временем продолжала его игнорировать. Она улыбалась Теду, смеялась над шутками Далли и щебетала с Франческой. Несколько раз она бросила в сторону Кенни серьезный, несколько отстраненный взгляд, как бы еще больше отдаляясь от него. Кенни все сильнее бесился, одновременно чувствуя себя безмерно виноватым.
Его попеременно трясло от холода и бросало в жар. Рубашка промокла от пота, а второй удар по лунке восемнадцать закончился неудачей. Мяч приземлился в «бурьяне» .
Он не может позволить Далли припереть его к стенке. Если это произойдет, все будет выглядеть так, словно Далли прав в своих суждениях о нем. И тогда дисквалификация будет вполне оправданной. За всю свою жизнь Кенни научился лишь одному — хорошо играть в гольф, а теперь и это искусство ему изменило.
Мяч Далли улегся точно в середине фервея. Кенни вытер заливающий глаза пот и попытался не забыть о буре, поднявшейся в животе. Нужно выудить мяч из «бурьяна», чтобы подкатить поближе к лунке. Один по-настоящему меткий бросок — вот и все, что требуется, чтобы стереть с Лица Далли самодовольную ухмылку. Один меткий бросок.
Тед вручил ему клинышек. Кенни встал, размахнулся, и тут Эмма чихнула. Мяч задел переднюю часть грина и остановился на добрых тридцать футов ниже флага.
Кенни воткнул головку клаба в землю в припадке бешенства, которому не был подвержен с семнадцати лет. Далли вытащил несчастный клаб, с хрустом переломил и сунул в сумку Кенни.
«Думаю, больше он тебе не понадобится», — всем своим видом говорил он.
— Похоже, ты немного растолстел и обленился, — некстати заметил Тед.
Далли не сказал вслух ни слова.
Франческа стала расспрашивать Эмму, успела ли та стащить у Патрика рецепт лимонного «фунтового» торта . Ну почему они не уберутся? Почему эти женщины не захватят с собой проклятую дребезжалку и, что еще важнее, шляпу с вишенками и не умотают отсюда?
Кенни бросил Теду клинышек и направился к грину. Во всем виновата Эмма! Не заявись она, он бы смог взять себя в руки. Но сейчас у него не осталось ни сил, ни воли. Она словно высосала его досуха. Совсем как когда-то его мамаша.
И тут случилось чудо. Порыв ветра подхватил мяч Далли и унес его. Мяч оказался на таком же расстоянии за флагом, как мяч Кенни, лежавший ниже.
— Ну и мазилы же мы, — покачал головой Далли, хотя по голосу было понятно, что он ничуть не огорчен. Но для Кенни это было крайне важно. У обоих были прекрасные легкие броски, но Далли действовал грубее, а у Кенни эти удары считались коронными.
Далли показал на узкий деревянный мостик, ведущий к восемнадцатому грину, и напомнил Франческе, что тележка тут не пройдет.
— Ну и пусть, — легкомысленно отмахнулась она. — Нам с Эммой все равно не мешает размять ноги.
Эмма промолчала. Кенни лихорадочно гадал, понимает ли она, что сейчас поставлено на карту.
Когда она сходила на землю, солнце отразилось в обручальном кольце, которое он сам ей надел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94