— Перестань устраивать сцены! У нас была не настоящая свадьба, и ты прекрасно это знаешь!
— С чего это вдруг?! В доказательство могу предъявить свидетельство о браке.
— Прекрати, Кенни! Немедленно прекрати! Твое праведное негодование просто неуместно!
— Не имею ни малейшего понятия, о чем ты толкуешь.
Он подхватил ее чемоданы и направился к парковке.
Эмма даже не пыталась догонять мужа. Отныне она постарается жить в соответствии со своими принципами. Уж такая уродилась. И ни в коем случае не собирается бегать за Кенни.
Когда она наконец добралась до машины, ее оглушила разухабистая музыка, вырывавшаяся из динамиков. Кенни опалил ее взглядом и вырулил со стоянки. Пока она застегивала ремень безопасности, певицу сменил спортивный комментатор:
— Мы так и не смогли узнать мнение президента ПАТ Далласа Бодина о последней выходке Кенни Тревелера…
Кенни нажал на другую кнопку и прибавил звук. Не стоило беспокоиться: она и не подумает ни о чем напоминать. Следующий ход за ним.
Эмма еле дождалась конца поездки. Хотя в самолете они не стали обедать, никто не хотел есть, и поэтому по дороге в Уайнет, машина остановилась только однажды, на заправке. Уже в сумерках позвонила Тори, чтобы спросить, когда они приезжают. Сестра также сообщила Кенни, что провела ночь в его далласской квартире, и Эмма сразу принялась гадать, был ли с ней Декстер, хотя Кенни, по-видимому, эта мысль в голову не приходила.
Наконец они добрались до окрестностей Уайнета.
— Не будешь ли так добр завезти меня в отель? — вежливо спросила Эмма. Впрочем, зачем она тратит слова и усилия: все равно Кенни поступит по-своему.
— Если собираешься смыться из дома, сделаешь это сама. Я не намерен тебе помогать.
Эмма слишком устала, чтобы вступать в бесплодные споры. Завтра она все уладит и сообразит, как поступить.
Она откинула голову на спинку сиденья, закрыла глаза и не пошевелилась, пока они не прибыли на ранчо.
Они вошли в дом со стороны гаража. Кенни взял из багажника ее чемоданы и поставил на пол, чтобы открыть дверь. Он вежливо пропустил жену вперед. Какое-то мгновение в кухне царил мрак, но тут же все залило ослепительным светом.
— Сюрприз!
— Сюрприз! Сюрприз!
— Вот идет невеста…
Эмма обводила ошеломленным взглядом веселые смеющиеся лица и с ужасом понимала, что этот отвратительный, несчастный день закончится еще хуже, чем она предполагала. Нечего сказать, достойное завершение!
— Пора разрезать торт! — провозгласил Патрик, когда все гости были представлены новобрачной, а тосты произнесены.
Кенни и Эмма двинулись с противоположных концов комнаты к столу, на котором красовался шедевр Патрика — башня, покрытая ванильным кремом, с пластмассовыми фигурками наверху, взятыми из конструктора Питера, и бумажными флагами Англии и Америки. Эмма никак не могла понять, заметил ли кто-то из присутствующих, что так называемые жених и невеста упорно не желают общаться друг с другом.
Голова у нее ныла, хотелось только одного: свернуться калачиком и заснуть.
Эмма с завистью посмотрела на Питера, задремавшего на плече брата и мирно слюнявившего воротничок его рубашки.
Кроме семейства Тревелеров и Декстера, поздравить молодоженов приехали Тед Бодин, отец Джозеф, несколько руководителей «ТКС» и толпа приятелей Кенни из «Раустэбаута», развлекавших друг друга очередной серией побасенок о трудном детстве Кенни: об украденной работе по биологии, чьих-то новых кроссовках, закинутых на высоковольтные провода, брошенном в магазине малыше.
Эмма из последних сил боролась с защитными инстинктами, которые пробуждали в ней бесконечные злорадные повествования о человеке, во что бы то ни стало стремившемся к саморазрушению. В конце концов Кенни уже взрослый, и если не желает обороняться от нападок — что ж, дело его.
Они с разных сторон приблизились к торту; Уоррен поспешно взял Питера у Кенни и приветливо улыбнулся Эмме:
— Если не успел сказать раньше, повторю сейчас: добро пожаловать в нашу семью, леди Эмма. Я сам не смог бы найти для Кенни лучшей жены. — Он обратил к сыну молящий взгляд, в очередной раз больно ранивший Эмму. — Поздравляю, сынок. Я горжусь тобой.
Кенни, небрежно кивнув, шагнул ближе к столу. Сердце Эммы разрывалось за обоих: за отца, умолявшего о прощении за старые грехи, и за сына, ненавидевшего отца за изувеченное детство.
Патрик вручил Эмме нож, украшенный красными, белыми и голубыми лентами.
— Скорее подходит патриоту-военному, чем невесте, — фыркнул он, — но времени придумать что-то более достойное не оставалось.
Эмма благодарно улыбнулась ему и уставилась на руку Кенни, лежавшую поверх ее пальцев, эту широкую загорелую ладонь, совсем закрывшую ее собственную, маленькую и белую. При виде их соединенных рук на ее глазах появились слезы. Если бы только их сердца так же слились воедино!
Кенни глотнул вина и пошел выключать горевший на террасе свет. Леди Эмма удрала наверх в ту же минуту, когда за последним из гостей закрылась дверь, и вовсе не потому, что спешила прыгнуть в его постель. Нет, она уединилась в своей комнате. Интересно, зайдет она так далеко, чтобы запереться? Вряд ли. Положится на его честь.
Его честь. Непоправимо замаранная в глазах публики. Но ничто не могло заставить его пожалеть о трепке, заданной Хью Холройду.
Кенни вышел на террасу и слишком поздно заметил, что там кто-то есть. Отец сидел на плетеном диванчике, баюкая Питера. Кенни мгновенно застыл, как всегда в присутствии Уоррена.
— Я думал, ты уехал.
— Попросил Тори подвезти Шелби. Хотел поговорить с тобой наедине.
Не хватало еще и этого. Уоррен был последним человеком на земле, с кем Кенни хотел говорить сегодня. И вообще.
— На случай, если ты не успел заметить, должен сообщить, что у меня медовый месяц.
— Из того, что я успел заметить, на медовый месяц это не походит. Леди Эмма едва удостаивает тебя словом.
Пети тихо загулькал во сне, и Уоррен прижал его к себе.
Держал ли когда-нибудь отец вот так Кенни?
Он, к своему удивлению, ощутил нечто вроде укола ревности. И немедленно устыдился. Его словно бы отпустило что-то. Эмма права. Уоррен многое понял, научился на ошибках прошлого, и все тревоги по поводу младшего брата беспочвенны. Пети не придется из кожи вон лезть, чтобы заслужить любовь отца.
— Пети давно пора в кровать, — проворчал он.
— Скоро поедем. — Уоррен поцеловал малыша в макушку. — Он так уютно устроился, что не хотелось его тревожить.
И снова этот неприятный, болезненный укол. Пети получил любовь отца по праву рождения. Как и Тори. Кенни же пришлось зарабатывать ее: по капельке с каждым новым турниром.
Теперь отец делает вид, что между ними все хорошо. Но все это только притворство. Кенни нуждался в отце, когда был глупым мальчишкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94