И вот он лежит здесь, ее удивительный герой, лежит без сознания, пока организм его сражается с инфекцией. А она сидит рядом, молясь за его выздоровление и пытаясь осмыслить, насколько глубоко он завладел ее чувствами. Их союз кто-то назвал бы случайной связью или, выражаясь старомодным языком предков, морганатическим браком. Но спрашивается, можно ли быть ближе, роднее и желаннее друг другу? Идеальная пара — вот какое определение, пожалуй, подошло бы им больше всего.
Как странно, что она даже не сразу заметила, где произошел поворот от вражды к дружественности и взаимопониманию? Возможно, она влюбилась в него, инстинктивно спасая свой рассудок от ужаса этого невероятного перемещения во времени? Но почему, почему, в самом деле, ей так хорошо с ним, так уютно, что она не видит во всем белом свете и во все времена другого человека, с которым ей так страстно хотелось бы находиться рядом? Почему мысль о том, чтобы разделить с ним жизнь и родить ему ребенка, повергает ее в такой восторг? Неужели все это произошло просто потому, что она почувствовала бабочку, порхающую в ее животе, хрупкое существование которой требует абсолютной любви? И не такую ли именно любовь тщетно искала она в своем прежнем мире?
Никки не смогла удержаться от улыбки при мысли, что ее коснулась рука самой судьбы.
— Я всегда плохо ориентировалась в пространстве, как, впрочем, и во времени, но это, может быть, и есть истинное везение? — прикрыв глаза, пробормотала она не без иронии.
— Что там опять приключилось такого, что моя женушка вновь разворчалась? — послышался голос Серебряного Шипа, очнувшегося ото сна.
Глаза Никки открылись и встретились с его неотразимым серебряным взглядом. Рука ее поднялась и нежно легла ему на грудь, туда, где ровно билось его сердце. Радость захлестнула ее, исторгнув поток неожиданных, но столь сладостных слез.
— Ничего серьезного, дорогой мой. Просто я подумала, что нет на свете женщины, кроме меня, которая, бросив все блага цивилизации, с легкостью перешагнула через два века, чтобы влюбиться в собственного мужа.
11
Серебряный Шип принял объяснение Никки в любви хоть и радостно, но гораздо спокойнее, чем ее сообщение о том, что она встретила свою бабку в седьмом поколении. Когда она сказала, что Конах ее прапрапрапрапрабабушка, лицо его явило такую степень ошеломленности, было таким забавным, что Никки пожалела, что не достала заранее из рюкзака камеру, дабы снять это выражение на пленку.
— Вижу, — сказала она ошарашенному мужу, — ты весьма удивлен этим. Да, что ни говори, а не всякому выпадает шанс столкнуться лицом к лицу с собственными предками, встретив их во плоти.
— О такой возможности я даже не думал, — сознался он, действительно глубоко потрясенный ее новостью. — Когда я решил вызвать кого-нибудь из будущего, меня интересовало лишь то, что я узнаю от этого человека. Мне и в голову не приходило, что он может встретиться здесь со своими предками. Нейаки, это должно быть очень странно для тебя. Прости, если это повергло тебя в смятение. Я виноват, что не подумал об этом прежде.
Я понимаю, ты поставил перед собой грандиозную цель, гораздо более важную, чем побочные обстоятельства, включая родственность и все такое. Жутковато, сознаюсь, было встретить Конах и увидеть, что она всего лишь на несколько лет старше меня, а еще непонятнее и фантастичнее показалось мне общение с ее детишками. Я, их далекая правнучка, взрослая, а они, мои пращуры — маленькие дети. Да, я не только старше их, но сама ожидаю ребенка, еще одного отпрыска старого фамильного древа. Поверь мне, Торн, это глубоко потрясает!
— Нам надо довериться Черному Копыту и испросить у него совета, можем ли мы рассказать обо всем этом Конах, — проговорил Серебряный Шип. — Ведь он дядя Конах и решит, как поступить лучше.
Никки воззрилась на мужа:
— Торн, но если мы скажем вождю о моек родстве с Конах, нам придется поведать ему и нее остальное. Как ты призвал меня из будущего. В общем, вывалить на его бедную голову целый ворох невероятных новостей.
Серебряный Шип неторопливо ответил:
— Я с самого начала, Нейаки, хотел ему обо всем рассказать. Черное Копыто — мудрый и рассудительный вождь. Он прожил на свете почти девяносто зим и повидал много такого, что не поддается объяснению и что можно принять только на веру. Я уверен, что наш рассказ не так уж сильно потрясет его, скорее просто заинтересует.
— Ладно, это твоя игра, так что играй в нее по тем правилам, которые сам и выдумал, — ответила она, пожав плечами. Затем вспомнила еще кое-что, сказанное Торном. — Постой-ка! Так Черное Копыто приходится Конах дядей? Ты имел в виду, что он ее настоящий дядя, а не просто близкий друг семейства? Я, почему спрашиваю, а тут заметила, что ваши люди применяют родственные термины так широко, что это даже смущает. Как я поняла, когда ты говоришь кому-то брат, это еще не значит, что ты обращаешься к родному брату или кузену, это может быть просто твой приятель. Все женщины у вас сестры, а все старухи — бабушки…
Никки помолчала, затем сухо рассмеялась.
— Да и вообще, кем, к черту, являюсь я сама? Не окажусь ли я матерью своего пращура? Ты… Ты, случайно, не родственник Черного Копыта? Может, я вышла замуж за собственного предка? Впрочем, в данной ситуации все это не важно. Кровосмешение вряд ли возможно, раз мы родились в разных веках, так что наш младенец наверняка родится нормальным и здоровеньким. Я уверена в этом.
Серебряный Шип покачал головой и усмехнулся:
— Да, Нейаки, не тревожь свой рассудок подобной чепухой. Если мы с тобой и связаны какой-нибудь кровью, так лишь той, на которой замешан наш сын. А наш союз священен, ибо основан на взаимной любви и доверии.
При этих его словах надежда вспыхнула в сердце Никки.
— Ты сказал — взаимная любовь? Должна ли я это понимать так, что ты меня тоже любишь?
Нежная улыбка осветила его глаза и подняла уголки губ.
— Конечно, Нейаки. Я полюбил тебя в первый день, в ту самую минуту, когда ты взмолилась не убивать тебя, а потом приободрилась и доверчиво протянула мне руку. Тогда я и понял, что мы обязательно будем вместе. Это было на…
— Я знаю, — прервала она его, и лицо ее озарилось радостью. — Это было написано на звездах. Судьба, Предопределение. Рок.
— Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? — смущенно спросил Серебряный Шип.
Она хихикнула, в глазах ее сверкнули озорные огоньки.
— Милый мой, еще нацелуешься, впереди у тебя лет пятьдесят, если не больше. Впрочем, один раз можешь поцеловать. Как-нибудь перетерплю.
Встреча с Черным Копытом была обставлена по-королевски торжественно, по крайней мере, с большей пышностью, чем подобные встречи описаны в учебниках, по которым учила своих студентов Никки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107