Побрызгай на одежду, вымой лицо и руки, но не раздевайся совсем. Мы не знаем, может, один из них или даже несколько спрятались где-нибудь поблизости и подглядывают за нами. И поодиночке сегодня ходить не стоит. Все время будь рядом с другими, чем больше нас соберется, тем лучше.
Невероятно, но совет Мелассы вселил в сердце Никки какой-то странный, неизвестный ей доселе испуг. Там, в своем мире, в окружении родных и друзей, она не знала этого особого вида опасливой постоянной настороженности. Как далеко это от реалий ее времени, того времени, где она, принадлежа к обычной семье среднего класса, жила спокойной и размеренной жизнью, ничего особенно не страшась. В своем мире она была американкой, хоть и не стыдящейся примеси индейской крови, но все-таки белой женщиной. Но здесь она июни. В конце XX века государство ее ни с кем не воевало. А здесь часть ее племени находится в состоянии войны с Соединенными Штатами. Между пришлыми белыми американцами и местными, испокон веков живущими здесь племенами существовали известная настороженность и враждебность.
Вняв предостережениям, Никки быстро умылась и вместе с другими женщинами вернулась в деревню. Осторожно ступая, она ловила себя на том, что все время прислушивается к любому шороху, к хрусту веточки под ногой и настороженно вглядывается в густые тени по сторонам лесной тропы. К тому времени, как они достигли деревни, нервы Никки были на пределе, а язык пересох от неведомого ей доселе, чуть ли не животного страха.
Встреча между Гаррисоном и вождями произошла сразу же после полудня. За пределами совещательного вигвама жизнь шла своим чередом, со всей возможной естественностью, хотя общее напряжение кое в чем проявлялось. Женщины сегодня не вышли в поле мотыжить землю и полоть сорняки, детей от себя не отпускали, держа их под неусыпным присмотром. Мужчины, не принимавшие участия в конференции, не шли ни на охоту, ни на рыбалку, вообще ничем особо не занимались. Слоняться без дела по деревне тоже временно воздерживались, а просто собирались в небольшие группы, играли в кости или выполняли мелкую работу по дому.
Никки заметила, что занятия большинства мужчин связаны с оружием — неспешно, как бы между делом и бездельем, обновлялись тетивы луков, оперялись стрелы, вострились охотничьи ножи, чистились карабины — словом, оружие, будто ненароком, но все держали под рукой. Так, на всякий случай. Никки вдруг отчетливо поняла, почему многие книги по истории изображают индейцев ленивыми. Невнимательному глазу мужчины шони представляются именно такими — смеющимися, слоняющимися без дела, болтающими друг с другом, в общем, бесцельно убивающими время. Но под их смехом и чуть не демонстративной расслабленностью таилась вечная настороженность. Под их внешней неторопливостью и спокойным видом жила постоянная готовность к действию. Они все примечали. Ко всему были готовы. Они ждали.
Да и женщины… Пока Серебряный Шип был на встрече, Никки посетила Конах и Мелассу с детьми. Ее родственницы были неестественно спокойны, в лицах чувствовалась некоторая подтянутость, они вообще отличались от того, какими Никки привыкла видеть их. Каждые несколько минут настороженно поглядывали в сторону совещательного вигвама. Время от времени то одна, то другая подавляла тяжелый вздох. После трех часов бесплодного ожидания Никки, наконец, решила прервать это странное молчание и вздохи:
— Просто смешно! Не понимаю, чего вы все так боитесь? Вам не кажется, что глупо трястись, не имея к тому никаких причин? Серебряный Шип обязательно предупредил бы нас, если бы нам действительно угрожала опасность. И потом, я читала о генерале Гаррисоне и знаю, что он добрый и порядочный человек, не то, что некоторые из его соратников по оружию.
Конах, выслушав ее, только пожала плечами. А Меласса, сидевшая напротив, обхватила руками свой уже довольно солидный животик, будто защищая от всех напастей еще не рожденное дитя, и сказала:
— Хорошо бы, чтобы ты оказалась права, Нейаки.
— Вчера же днем ничего плохого не случилось. И ночью тоже, — стояла на своем Никки.
— Мы не спали. Мы бодрствовали и были начеку, — проронила Конах.
— Но не так, как сейчас, вчера все были гораздо спокойнее…
Последнее замечание Никки было встречено новыми вздохами и молчанием, от чего ее опять объяла нервная дрожь, да такая сильная, что ей пришлось сцепить на колене пальцы, дабы не выказать их тряски. Два года прошло с тех пор, как она бросила курить, но сейчас много отдала бы за одну-единственную сигарету.
Наконец генерал Гаррисон и все остальные вышли из вигвама. Наблюдатели из деревни видели, что представители обеих сторон пожали друг другу руки, генерал улыбался вождям, и всеобщая напряженность племени заметно ослабла. На этот раз все перевели дыхание, и армейский командир, и вожди племени. Завтра или в следующем месяце все могло резко измениться. Но сейчас между американцами и миролюбивыми индейцами шони, отказавшимися следовать за Текумсехом, достигнуто перемирие.
Никки чуть не прыгала от радости. Она готова была крепко обнять и расцеловать всех и каждого — и вождей и генерала. Ее уверенность в способностях Серебряного Шипа, в том, что он предупредил бы их, если бы им действительно что-то угрожало, оправдала себя. Как и вера в благонамеренность генерала Гаррисона, который ее не подвел. Видно, это и в самом деле справедливый и мудрый человек, книги по истории не лгали.
Внезапная мысль заставила Никки вскочить и опрометью броситься к своему вигваму. Она отыскала в сумочке шариковую ручку, лист бумаги и набросала короткую записку такого содержания:
Генерал Гаррисон!
Развернув эту записку, вы найдете в ней ручку. Это нечто совсем новое. Больше вы таких нигде не увидите. Чернила уже внутри, в специальном стермене. Вам не нужно заправлять ее, чернил хватит надолго. К сожалению, должна заметить, что стержень иногда западает. В этом случае сделайте так: просто нажмите кнопочку на конце ручки, стержень появится вновь, и вы сможете писать дальше. Если вы используете эту ручку для достижения только добрых и справедливых целей, возможно, в ней хватит чернил до тех дней, когда вы станете президентом Соединенных Штатов. И мне доставляет большое удовольствие думать, что вы будете подписывать важные документы этой ручкой, подаренной вам мною в знак величайшей почтительности.
Искренне ваш друг.
Свернув послание и страшась передумать, Никки выскочила из вигвама. Едва дыша, с громко колотящимся сердцем, она задами пробралась к площадке, где стояла уже оседланная генеральская лошадь. Рядом, на земле, лежали его седельные сумки. Никки засунула записку с ручкой под кожаный клапан одной из них и спокойно вернулась к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Невероятно, но совет Мелассы вселил в сердце Никки какой-то странный, неизвестный ей доселе испуг. Там, в своем мире, в окружении родных и друзей, она не знала этого особого вида опасливой постоянной настороженности. Как далеко это от реалий ее времени, того времени, где она, принадлежа к обычной семье среднего класса, жила спокойной и размеренной жизнью, ничего особенно не страшась. В своем мире она была американкой, хоть и не стыдящейся примеси индейской крови, но все-таки белой женщиной. Но здесь она июни. В конце XX века государство ее ни с кем не воевало. А здесь часть ее племени находится в состоянии войны с Соединенными Штатами. Между пришлыми белыми американцами и местными, испокон веков живущими здесь племенами существовали известная настороженность и враждебность.
Вняв предостережениям, Никки быстро умылась и вместе с другими женщинами вернулась в деревню. Осторожно ступая, она ловила себя на том, что все время прислушивается к любому шороху, к хрусту веточки под ногой и настороженно вглядывается в густые тени по сторонам лесной тропы. К тому времени, как они достигли деревни, нервы Никки были на пределе, а язык пересох от неведомого ей доселе, чуть ли не животного страха.
Встреча между Гаррисоном и вождями произошла сразу же после полудня. За пределами совещательного вигвама жизнь шла своим чередом, со всей возможной естественностью, хотя общее напряжение кое в чем проявлялось. Женщины сегодня не вышли в поле мотыжить землю и полоть сорняки, детей от себя не отпускали, держа их под неусыпным присмотром. Мужчины, не принимавшие участия в конференции, не шли ни на охоту, ни на рыбалку, вообще ничем особо не занимались. Слоняться без дела по деревне тоже временно воздерживались, а просто собирались в небольшие группы, играли в кости или выполняли мелкую работу по дому.
Никки заметила, что занятия большинства мужчин связаны с оружием — неспешно, как бы между делом и бездельем, обновлялись тетивы луков, оперялись стрелы, вострились охотничьи ножи, чистились карабины — словом, оружие, будто ненароком, но все держали под рукой. Так, на всякий случай. Никки вдруг отчетливо поняла, почему многие книги по истории изображают индейцев ленивыми. Невнимательному глазу мужчины шони представляются именно такими — смеющимися, слоняющимися без дела, болтающими друг с другом, в общем, бесцельно убивающими время. Но под их смехом и чуть не демонстративной расслабленностью таилась вечная настороженность. Под их внешней неторопливостью и спокойным видом жила постоянная готовность к действию. Они все примечали. Ко всему были готовы. Они ждали.
Да и женщины… Пока Серебряный Шип был на встрече, Никки посетила Конах и Мелассу с детьми. Ее родственницы были неестественно спокойны, в лицах чувствовалась некоторая подтянутость, они вообще отличались от того, какими Никки привыкла видеть их. Каждые несколько минут настороженно поглядывали в сторону совещательного вигвама. Время от времени то одна, то другая подавляла тяжелый вздох. После трех часов бесплодного ожидания Никки, наконец, решила прервать это странное молчание и вздохи:
— Просто смешно! Не понимаю, чего вы все так боитесь? Вам не кажется, что глупо трястись, не имея к тому никаких причин? Серебряный Шип обязательно предупредил бы нас, если бы нам действительно угрожала опасность. И потом, я читала о генерале Гаррисоне и знаю, что он добрый и порядочный человек, не то, что некоторые из его соратников по оружию.
Конах, выслушав ее, только пожала плечами. А Меласса, сидевшая напротив, обхватила руками свой уже довольно солидный животик, будто защищая от всех напастей еще не рожденное дитя, и сказала:
— Хорошо бы, чтобы ты оказалась права, Нейаки.
— Вчера же днем ничего плохого не случилось. И ночью тоже, — стояла на своем Никки.
— Мы не спали. Мы бодрствовали и были начеку, — проронила Конах.
— Но не так, как сейчас, вчера все были гораздо спокойнее…
Последнее замечание Никки было встречено новыми вздохами и молчанием, от чего ее опять объяла нервная дрожь, да такая сильная, что ей пришлось сцепить на колене пальцы, дабы не выказать их тряски. Два года прошло с тех пор, как она бросила курить, но сейчас много отдала бы за одну-единственную сигарету.
Наконец генерал Гаррисон и все остальные вышли из вигвама. Наблюдатели из деревни видели, что представители обеих сторон пожали друг другу руки, генерал улыбался вождям, и всеобщая напряженность племени заметно ослабла. На этот раз все перевели дыхание, и армейский командир, и вожди племени. Завтра или в следующем месяце все могло резко измениться. Но сейчас между американцами и миролюбивыми индейцами шони, отказавшимися следовать за Текумсехом, достигнуто перемирие.
Никки чуть не прыгала от радости. Она готова была крепко обнять и расцеловать всех и каждого — и вождей и генерала. Ее уверенность в способностях Серебряного Шипа, в том, что он предупредил бы их, если бы им действительно что-то угрожало, оправдала себя. Как и вера в благонамеренность генерала Гаррисона, который ее не подвел. Видно, это и в самом деле справедливый и мудрый человек, книги по истории не лгали.
Внезапная мысль заставила Никки вскочить и опрометью броситься к своему вигваму. Она отыскала в сумочке шариковую ручку, лист бумаги и набросала короткую записку такого содержания:
Генерал Гаррисон!
Развернув эту записку, вы найдете в ней ручку. Это нечто совсем новое. Больше вы таких нигде не увидите. Чернила уже внутри, в специальном стермене. Вам не нужно заправлять ее, чернил хватит надолго. К сожалению, должна заметить, что стержень иногда западает. В этом случае сделайте так: просто нажмите кнопочку на конце ручки, стержень появится вновь, и вы сможете писать дальше. Если вы используете эту ручку для достижения только добрых и справедливых целей, возможно, в ней хватит чернил до тех дней, когда вы станете президентом Соединенных Штатов. И мне доставляет большое удовольствие думать, что вы будете подписывать важные документы этой ручкой, подаренной вам мною в знак величайшей почтительности.
Искренне ваш друг.
Свернув послание и страшась передумать, Никки выскочила из вигвама. Едва дыша, с громко колотящимся сердцем, она задами пробралась к площадке, где стояла уже оседланная генеральская лошадь. Рядом, на земле, лежали его седельные сумки. Никки засунула записку с ручкой под кожаный клапан одной из них и спокойно вернулась к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107