— Луна на подъеме, а мы хорошо знаем реку и все ее опасности.
— Должно быть, ты ешь много морковки, — пробормотала она. — Что до меня, то я в этой темноте чувствую себя как в заду у черной свиньи. Мы вообще остановимся когда-нибудь или нет?
— Нет, нам осталось всего несколько часов до цели.
— Ну, столько мне не вытерпеть, — проворчала она. — У вас, мужчин, мочевой пузырь как у лося, а я женщина, я не могу терпеть.
Вскоре они, вынужденные посчитаться с ее насущной потребностью, сделали остановку. Тенскватава, недостаточно, видно, наученный преподанным ему уроком, поплелся, было за Никки, будто не видя, что та направилась в кусты, но Серебряный Шип преградил ему путь, предоставив жене возможность спокойно и без помех справить нужду. Возвращаясь, Никки держала в одной руке фонарик, а в другой перечный спрей, при этом она громко сказала мужу:
— Торн, скажи этому похотливому кролику и его воякам, что если кто-нибудь из них начнет подглядывать за мной, то получит хорошую порцию спрея в их… их… как бы помягче сказать, в их самые интимные места, думаю, кое-что у них здорово тогда вскочит, да только не на радость им.
Передавать Серебряному Шипу ничего не пришлось, предупреждение прозвучало и без того достаточно громко и было услышано, более того, возымело свое действие, ни один из предупрежденных не приближался к Никки на расстояние, которое могло бы оказаться опасным для его мужского достоинства. Ступить в ее сторону хоть шаг предупрежденные побоялись и тогда, когда в два часа ночи решено было сделать трехчасовой привал для краткого сна. Вскоре они снова были на реке, после быстрого завтрака, во время которого Тенскватава непрестанно злился, потому что капризная скво отказалась готовить для него.
Никки на это раздраженно ответила:
— Перебьешься и так, Буффало Билл. Я не нанималась работать на тебя.
Путешествие было долгим и выматывающим. К счастью, хотя небо и затягивали тучи, дождь прошел стороной. Вскоре они опять остановились для краткого ночного отдыха, после которого безмолвно проскользнули мимо форта Мейгс и к полудню третьего дня приблизились к территории, на которой, по слухам, должен был находиться лагерь Текумсеха.
Они поняли, что достигли цели, по голосам часовых, извещавших о прибытии гостей птичьими криками и другими сигналами. Когда они добрались до лагеря, Текумсех и двадцать его воинов, в полном вооружении и весьма хмурые, встретили их на берегу. Текумсех вышел вперед, нацелив дуло карабина в голову Пророка, и громоподобным голосом спросил:
— Как ты посмел явиться мне на глаза? И вот еще что, скажи-ка мне, почему я до сих пор не убил тебя?
— Потому что я привел белую ведьму, которая настраивает против тебя все племя, — визгливо ответил Тенскватава.
— Потому что он не стоит даже пули, — презрительно промолвил Серебряный Шип.
— И еще потому, что болванам всегда везет, — добавила Никки. — История гласит, что он прожил долгую и несчастную жизнь.
При этих словах взгляд Текумсеха обратился к Никки.
— Это ты белая ведьма, о которой он говорил? Под испытующим взглядом этих напряженных карих глаз Никки отчаянно старалась не почувствовать себя червяком. К счастью, когда она заговорила, голос ее был ровен, а взгляд достаточно тверд.
— Я твоя невестка, Текумсех, жена Серебряного Шипа и племянница Черного Копыта.
— Она не ведьма, Текумсех. Она из племени шони, — заговорил и Серебряный Шип. — Тенскватава просто взялся за свои старые трюки.
Текумсех надолго замолчал, внимание его все еще было сосредоточено на Никки. Наконец он заговорил:
— И ты, как тут было сказано, выступаешь против меня?
Никки глубоко вздохнула:
— Я выступаю не против тебя, а против твоего участия в войне на стороне британцев. Я знаю, что будущее готовит тебе и народу шони, и хочу, если удастся, это изменить. Вот для чего Серебряный Шип призвал меня из будущего.
Текумсех кивнул.
— Я должен узнать об этом подробнее. — Он приблизился к отмели и протянул руку, чтобы помочь Никки выйти из лодки. — Идем. Ты все мне расскажешь.
В тот самый миг, когда руки их соприкоснулись, Текумсех вздрогнул. Глаза его расширились.
— Ты носишь дитя Серебряного Шипа, — утвердительно проговорил он.
— Да, — ответила Никки, — твоего племянника. Потому мы с мужем и хотим, чтобы ты дожил до его рождения.
21
Текумсех пригласил Серебряного Шипа и Никки в свой вигвам. Пророка и его людей отвели в другой вигвам, где они должны были содержаться под стражей. Текумсех не доверял Тенскватаве, но выставить его за пределы лагеря было бы еще опаснее.
Серебряный Шип начал с того, что рассказал Текумсеху, как он просил Духов послать им вестника из будущего, и о появлении Никки с амулетом. Он поведал о странных и удивительных предметах, которые она принесла из своего времени, и о многом, что он узнал от нее о мире будущего.
— Итак, Текумсех, ты теперь видишь, что она не ведьма. Нейаки — вестник, призванным мною, она знает, чем окончится война и что случится с людьми нашего племени. Если мы не сможем переменить этого, нас ждет катастрофа.
Далее заговорила Никки и рассказала все, что она могла вспомнить о войне, ее событиях, сражениях и о том, как и чем, она кончится, причем знание будущего расположения войск, мест сражений и даты она описала и перечислила феноменальной точностью, удивившей ее саму. Затем как можно более мягко она сообщила Текумсеху плохие! вести, включая и самую худшую — о его собственной судьбе.
— Если ты не выйдешь из этой войны, то, как утверждает история, скоро погибнешь в сражении, которое будет известно как битва при Темсе, имевшая место у реки с тем же названием, в Канаде. Хам, на пятый день октября, после короткого сражения, британцы сдадутся американским войскам, оставив тебя и твоих воинов сражаться в одиночку. Ты погибнешь; и поскольку некому будет вести оставшихся в живых индейцев, они разойдутся по домам.
Американцы выиграют войну с британцами. Британцы вернутся в Англию; и в несколько последующих лет все племена, населяющие Огайо, вынуждены будут покинуть свои дома и отправиться к землям, расположенным западнее реки Миссисипи. Земли там скудные, неплодородные, и выживут далеко не все. Территории, которые правительство США выделит под резервации, бедны лесом, дичи там почти не водится, и люди шони не долго будут чувствовать себя в тех местах хозяевами своей жизни.
Такая же судьба ожидает и других, даже тех, что живут сейчас на юге — племена криков, семинолов… чероки будут гнать как скот, они проделают долгий путь к резервации в Оклахоме. Многие не доживут до конца этого страшного перехода, который сохранится в народной памяти под названием Дорога Слез. Будущее индейских племен весьма мрачно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
— Должно быть, ты ешь много морковки, — пробормотала она. — Что до меня, то я в этой темноте чувствую себя как в заду у черной свиньи. Мы вообще остановимся когда-нибудь или нет?
— Нет, нам осталось всего несколько часов до цели.
— Ну, столько мне не вытерпеть, — проворчала она. — У вас, мужчин, мочевой пузырь как у лося, а я женщина, я не могу терпеть.
Вскоре они, вынужденные посчитаться с ее насущной потребностью, сделали остановку. Тенскватава, недостаточно, видно, наученный преподанным ему уроком, поплелся, было за Никки, будто не видя, что та направилась в кусты, но Серебряный Шип преградил ему путь, предоставив жене возможность спокойно и без помех справить нужду. Возвращаясь, Никки держала в одной руке фонарик, а в другой перечный спрей, при этом она громко сказала мужу:
— Торн, скажи этому похотливому кролику и его воякам, что если кто-нибудь из них начнет подглядывать за мной, то получит хорошую порцию спрея в их… их… как бы помягче сказать, в их самые интимные места, думаю, кое-что у них здорово тогда вскочит, да только не на радость им.
Передавать Серебряному Шипу ничего не пришлось, предупреждение прозвучало и без того достаточно громко и было услышано, более того, возымело свое действие, ни один из предупрежденных не приближался к Никки на расстояние, которое могло бы оказаться опасным для его мужского достоинства. Ступить в ее сторону хоть шаг предупрежденные побоялись и тогда, когда в два часа ночи решено было сделать трехчасовой привал для краткого сна. Вскоре они снова были на реке, после быстрого завтрака, во время которого Тенскватава непрестанно злился, потому что капризная скво отказалась готовить для него.
Никки на это раздраженно ответила:
— Перебьешься и так, Буффало Билл. Я не нанималась работать на тебя.
Путешествие было долгим и выматывающим. К счастью, хотя небо и затягивали тучи, дождь прошел стороной. Вскоре они опять остановились для краткого ночного отдыха, после которого безмолвно проскользнули мимо форта Мейгс и к полудню третьего дня приблизились к территории, на которой, по слухам, должен был находиться лагерь Текумсеха.
Они поняли, что достигли цели, по голосам часовых, извещавших о прибытии гостей птичьими криками и другими сигналами. Когда они добрались до лагеря, Текумсех и двадцать его воинов, в полном вооружении и весьма хмурые, встретили их на берегу. Текумсех вышел вперед, нацелив дуло карабина в голову Пророка, и громоподобным голосом спросил:
— Как ты посмел явиться мне на глаза? И вот еще что, скажи-ка мне, почему я до сих пор не убил тебя?
— Потому что я привел белую ведьму, которая настраивает против тебя все племя, — визгливо ответил Тенскватава.
— Потому что он не стоит даже пули, — презрительно промолвил Серебряный Шип.
— И еще потому, что болванам всегда везет, — добавила Никки. — История гласит, что он прожил долгую и несчастную жизнь.
При этих словах взгляд Текумсеха обратился к Никки.
— Это ты белая ведьма, о которой он говорил? Под испытующим взглядом этих напряженных карих глаз Никки отчаянно старалась не почувствовать себя червяком. К счастью, когда она заговорила, голос ее был ровен, а взгляд достаточно тверд.
— Я твоя невестка, Текумсех, жена Серебряного Шипа и племянница Черного Копыта.
— Она не ведьма, Текумсех. Она из племени шони, — заговорил и Серебряный Шип. — Тенскватава просто взялся за свои старые трюки.
Текумсех надолго замолчал, внимание его все еще было сосредоточено на Никки. Наконец он заговорил:
— И ты, как тут было сказано, выступаешь против меня?
Никки глубоко вздохнула:
— Я выступаю не против тебя, а против твоего участия в войне на стороне британцев. Я знаю, что будущее готовит тебе и народу шони, и хочу, если удастся, это изменить. Вот для чего Серебряный Шип призвал меня из будущего.
Текумсех кивнул.
— Я должен узнать об этом подробнее. — Он приблизился к отмели и протянул руку, чтобы помочь Никки выйти из лодки. — Идем. Ты все мне расскажешь.
В тот самый миг, когда руки их соприкоснулись, Текумсех вздрогнул. Глаза его расширились.
— Ты носишь дитя Серебряного Шипа, — утвердительно проговорил он.
— Да, — ответила Никки, — твоего племянника. Потому мы с мужем и хотим, чтобы ты дожил до его рождения.
21
Текумсех пригласил Серебряного Шипа и Никки в свой вигвам. Пророка и его людей отвели в другой вигвам, где они должны были содержаться под стражей. Текумсех не доверял Тенскватаве, но выставить его за пределы лагеря было бы еще опаснее.
Серебряный Шип начал с того, что рассказал Текумсеху, как он просил Духов послать им вестника из будущего, и о появлении Никки с амулетом. Он поведал о странных и удивительных предметах, которые она принесла из своего времени, и о многом, что он узнал от нее о мире будущего.
— Итак, Текумсех, ты теперь видишь, что она не ведьма. Нейаки — вестник, призванным мною, она знает, чем окончится война и что случится с людьми нашего племени. Если мы не сможем переменить этого, нас ждет катастрофа.
Далее заговорила Никки и рассказала все, что она могла вспомнить о войне, ее событиях, сражениях и о том, как и чем, она кончится, причем знание будущего расположения войск, мест сражений и даты она описала и перечислила феноменальной точностью, удивившей ее саму. Затем как можно более мягко она сообщила Текумсеху плохие! вести, включая и самую худшую — о его собственной судьбе.
— Если ты не выйдешь из этой войны, то, как утверждает история, скоро погибнешь в сражении, которое будет известно как битва при Темсе, имевшая место у реки с тем же названием, в Канаде. Хам, на пятый день октября, после короткого сражения, британцы сдадутся американским войскам, оставив тебя и твоих воинов сражаться в одиночку. Ты погибнешь; и поскольку некому будет вести оставшихся в живых индейцев, они разойдутся по домам.
Американцы выиграют войну с британцами. Британцы вернутся в Англию; и в несколько последующих лет все племена, населяющие Огайо, вынуждены будут покинуть свои дома и отправиться к землям, расположенным западнее реки Миссисипи. Земли там скудные, неплодородные, и выживут далеко не все. Территории, которые правительство США выделит под резервации, бедны лесом, дичи там почти не водится, и люди шони не долго будут чувствовать себя в тех местах хозяевами своей жизни.
Такая же судьба ожидает и других, даже тех, что живут сейчас на юге — племена криков, семинолов… чероки будут гнать как скот, они проделают долгий путь к резервации в Оклахоме. Многие не доживут до конца этого страшного перехода, который сохранится в народной памяти под названием Дорога Слез. Будущее индейских племен весьма мрачно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107