Сабби, душенька, будь добра, принеси мне шаль из моей спальни.
Сабби вышла из длинной обеденной залы и на мгновение остановилась, не зная, в какую сторону ей следует направиться. Как ей казалось, гардеробная расположена где-то справа, но потом пришлось повернуть налево, чтобы попасть на лестницу; поднявшись на второй этаж, Сабби очутилась в коридоре, который, в свою очередь, позволил ей добраться до центральной лестницы, ведущей на третий этаж. Еще один поворот — и она поняла, что в этой части дворца раньше не бывала. Она находилась на пересечении двух широких переходов; в один из них выходило множество дверей, а другой представлял собою длинную галерею с зеркальными стенами.
Она повернулась, чтобы возвратиться назад тем же путем, каким пришла сюда, но все вокруг выглядело совершенно неузнаваемым, и она поняла, что заблудилась. И тут с огромным облегчением она увидела в дальнем конце зеркальной галереи незнакомого джентльмена, направлявшегося в ее сторону. Когда он подошел поближе и она увидела, как он одет, стало ясно, что это вельможа высокого ранга. На нем был алый кафтан с черными прорезями; высокие сапоги с отворотами, сделанные из черной оленьей замши и украшенные алыми кантами, могли бы показаться произведением искусства. Щегольская короткая накидка подчеркивала не правдоподобную ширину плеч незнакомца.
Он улыбнулся; на его смуглом лице блеснули белые зубы, и Сабби почувствовала, что у нее ноги подкашиваются и кровь застывает в жилах — до того он был красив. Их разделяло уже столь малое расстояние, что она могла — или ей показалось, что могла, — ощущать тепло его высокого мускулистого тела.
— Сэр, — с трудом обратилась она к нему, с удивлением отметив, как хрипло звучит ее голос, — я безнадежно сбилась с пути и совершенно растерялась.
Он взглянул на нее с насмешливой серьезностью.
— И я тоже, сударыня, — ответил он, прижав руку к сердцу.
Она широко открыла глаза, и в них сверкнули зеленые искры:
— Умоляю вас, милорд, не смейтесь надо мной.
Он взял ее за руку и потянул за собой:
— Сюда, милочка.
— Но… но я же еще не сказала вам, куда мне нужно попасть… — слабо запротестовала она.
Они оказались в уединенном алькове, и, когда он окинул ее взглядом, она поняла, что и его усмешка, и намерения не сулят ей ничего хорошего!
Он же, со своей стороны, обнаружил, что глаза искусительницы подобны двум светло-зеленым заводям, и это открытие доставило ему истинное удовольствие. Он провел бессонные часы, пытаясь сообразить, какого же они цвета. А теперь он воскрешал в памяти великолепные формы, скрытые сейчас ее скромным платьем. Его яркие синие глаза играли с ней в какую-то игру, и она почувствовала: еще мгновение, и в эту игру, помимо глаз, вступят иные силы… Так и случилось.
Он высоко поднял ее, прижал к себе и запечатлел на ее губах дразнящий поцелуй. Она не могла не ощутить, какая аура мощи и неукротимости окружает его. Конечно, физически он был неизмеримо сильнее ее, и о том, чтобы вырваться, не могло быть и речи. Оставалось только возмутиться вслух, и она уже открыла было рот, чтобы запротестовать против столь бесцеремонного обращения, но и это оказалось невозможным: он заглушил ее протесты огненно-жадным поцелуем. Горячие волны неведомого чувства прокатились вдоль всего ее тела. Она быстро отклонила голову, освобождаясь от нежданного натиска; ее рука отлетела назад, и он получил то, чего меньше всего ожидал, — звонкую оплеуху. Пораженный, он поставил ее на пол и, угрожающе прищурившись, процедил:
— В какие это игры вы играете, сударыня?
— Ах вы распутник!.. — Ее грудь ходила ходуном от негодования. — Вы… вы… совратитель девственниц!
Он рассмеялся: высокопарная отповедь его позабавила.
— Девственниц? Это ты про себя, голубушка? Что-то верится с трудом. Ты делаешь вид, что заблудилась, заманиваешь меня в альков, потом подзадориваешь меня такой миленькой затрещиной и отказываешь мне в том, на что сама напросилась!
— Делаю вид? О чертов повеса… воспользовался моей невинностью… — забормотала она.
— Невинностью? — расхохотался он. — Любая особа женского пола утрачивает невинность, если пробудет здесь, во дворце, дольше двадцати четырех часов!
Ее глаза загорелись дерзким огнем.
— Я провела здесь ровно двадцать три часа. Так что вам остается один час, чтобы меня обольстить! — с вызовом выпалила она, и он внезапно почувствовал, что встал на опасный путь. Сейчас ее близость породила в нем тот же пульсирующий жар, что и вчера вечером.
Обычно он умел держать свое тело под строжайшим контролем, и его раздосадовало, что эта рыжая малышка с такой легкостью заставила его утратить власть над собой.
С самым церемонным поклоном он осведомился:
— Могу ли я проводить вас, сударыня?
— Убирайтесь к дьяволу! — фыркнула она и, повернувшись на каблуках, вырвалась прочь из алькова и зашагала по коридору с таким уверенным видом, как будто точно знала, куда идти.
— Ах ты дрянь! — пробормотал он себе под нос. — Веду себя, как положено мужчине, — она брыкается; веду себя, как положено джентльмену, — опять не угодил!
Он провожал ее задумчивым взглядом. Невинное создание или опытная куртизанка?
В обоих случаях следует задать ей в постели хорошую трепку!
Когда Кейт нашла племянницу, та стояла у окна в своей комнате и напряженно вглядывалась куда-то вдаль, явно позабыв обо всем, кроме предмета, приковавшего ее внимание.
— Проснись, спящая красавица! Я уж думала, что тебя похитили разбойники.
— Тетушка Кейт, скорее, кто этот всадник — на вороном жеребце? — указала она пальцем сквозь стекло.
— А-а, так вот в чем дело! Ничего удивительного, что у тебя ум за разум зашел. Это наш Бог Морей! Все женщины тают от одного его взгляда.
«Да пропади он пропадом, мне и плюнуть-то в его сторону противно!» — так вульгарно выразилась мысленно Сабби, хотя и знала, что лукавит сама перед собой.
— Ну же, милая, пойдем. Если сегодня управимся с двумя десятками платьев, то завтра сможем приняться за чистку драгоценностей.
Ты будешь в восторге от этих украшений, Сабби. Любая женщина за них продала бы душу дьяволу. Подожди только, я отопру некоторые ее ларцы. Ты правильно поступила, приняв приглашение Энн Лейтон на завтрашний вечер. Надеюсь, ты умеешь играть в карты. Ей понадобится устроить игру, чтобы приманить мужчин, понимаешь?
В картах Сабби была отнюдь не сильна и сразу подумала, что надо посоветоваться с Мэтью, но пока она только спросила:
— Разве леди Лейтон не замужем?
— Разумеется замужем. И она, и Мэри Бэроу. Их мужья сейчас в Голландии — воюют в армии Лестера. Но можешь не сомневаться: если бы оба они присутствовали на завтрашнем вечернем приеме, это ничего бы не изменило. При дворе все мужья и жены наловчились изображать слепых, когда любовные связи сулят семейству выгоду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Сабби вышла из длинной обеденной залы и на мгновение остановилась, не зная, в какую сторону ей следует направиться. Как ей казалось, гардеробная расположена где-то справа, но потом пришлось повернуть налево, чтобы попасть на лестницу; поднявшись на второй этаж, Сабби очутилась в коридоре, который, в свою очередь, позволил ей добраться до центральной лестницы, ведущей на третий этаж. Еще один поворот — и она поняла, что в этой части дворца раньше не бывала. Она находилась на пересечении двух широких переходов; в один из них выходило множество дверей, а другой представлял собою длинную галерею с зеркальными стенами.
Она повернулась, чтобы возвратиться назад тем же путем, каким пришла сюда, но все вокруг выглядело совершенно неузнаваемым, и она поняла, что заблудилась. И тут с огромным облегчением она увидела в дальнем конце зеркальной галереи незнакомого джентльмена, направлявшегося в ее сторону. Когда он подошел поближе и она увидела, как он одет, стало ясно, что это вельможа высокого ранга. На нем был алый кафтан с черными прорезями; высокие сапоги с отворотами, сделанные из черной оленьей замши и украшенные алыми кантами, могли бы показаться произведением искусства. Щегольская короткая накидка подчеркивала не правдоподобную ширину плеч незнакомца.
Он улыбнулся; на его смуглом лице блеснули белые зубы, и Сабби почувствовала, что у нее ноги подкашиваются и кровь застывает в жилах — до того он был красив. Их разделяло уже столь малое расстояние, что она могла — или ей показалось, что могла, — ощущать тепло его высокого мускулистого тела.
— Сэр, — с трудом обратилась она к нему, с удивлением отметив, как хрипло звучит ее голос, — я безнадежно сбилась с пути и совершенно растерялась.
Он взглянул на нее с насмешливой серьезностью.
— И я тоже, сударыня, — ответил он, прижав руку к сердцу.
Она широко открыла глаза, и в них сверкнули зеленые искры:
— Умоляю вас, милорд, не смейтесь надо мной.
Он взял ее за руку и потянул за собой:
— Сюда, милочка.
— Но… но я же еще не сказала вам, куда мне нужно попасть… — слабо запротестовала она.
Они оказались в уединенном алькове, и, когда он окинул ее взглядом, она поняла, что и его усмешка, и намерения не сулят ей ничего хорошего!
Он же, со своей стороны, обнаружил, что глаза искусительницы подобны двум светло-зеленым заводям, и это открытие доставило ему истинное удовольствие. Он провел бессонные часы, пытаясь сообразить, какого же они цвета. А теперь он воскрешал в памяти великолепные формы, скрытые сейчас ее скромным платьем. Его яркие синие глаза играли с ней в какую-то игру, и она почувствовала: еще мгновение, и в эту игру, помимо глаз, вступят иные силы… Так и случилось.
Он высоко поднял ее, прижал к себе и запечатлел на ее губах дразнящий поцелуй. Она не могла не ощутить, какая аура мощи и неукротимости окружает его. Конечно, физически он был неизмеримо сильнее ее, и о том, чтобы вырваться, не могло быть и речи. Оставалось только возмутиться вслух, и она уже открыла было рот, чтобы запротестовать против столь бесцеремонного обращения, но и это оказалось невозможным: он заглушил ее протесты огненно-жадным поцелуем. Горячие волны неведомого чувства прокатились вдоль всего ее тела. Она быстро отклонила голову, освобождаясь от нежданного натиска; ее рука отлетела назад, и он получил то, чего меньше всего ожидал, — звонкую оплеуху. Пораженный, он поставил ее на пол и, угрожающе прищурившись, процедил:
— В какие это игры вы играете, сударыня?
— Ах вы распутник!.. — Ее грудь ходила ходуном от негодования. — Вы… вы… совратитель девственниц!
Он рассмеялся: высокопарная отповедь его позабавила.
— Девственниц? Это ты про себя, голубушка? Что-то верится с трудом. Ты делаешь вид, что заблудилась, заманиваешь меня в альков, потом подзадориваешь меня такой миленькой затрещиной и отказываешь мне в том, на что сама напросилась!
— Делаю вид? О чертов повеса… воспользовался моей невинностью… — забормотала она.
— Невинностью? — расхохотался он. — Любая особа женского пола утрачивает невинность, если пробудет здесь, во дворце, дольше двадцати четырех часов!
Ее глаза загорелись дерзким огнем.
— Я провела здесь ровно двадцать три часа. Так что вам остается один час, чтобы меня обольстить! — с вызовом выпалила она, и он внезапно почувствовал, что встал на опасный путь. Сейчас ее близость породила в нем тот же пульсирующий жар, что и вчера вечером.
Обычно он умел держать свое тело под строжайшим контролем, и его раздосадовало, что эта рыжая малышка с такой легкостью заставила его утратить власть над собой.
С самым церемонным поклоном он осведомился:
— Могу ли я проводить вас, сударыня?
— Убирайтесь к дьяволу! — фыркнула она и, повернувшись на каблуках, вырвалась прочь из алькова и зашагала по коридору с таким уверенным видом, как будто точно знала, куда идти.
— Ах ты дрянь! — пробормотал он себе под нос. — Веду себя, как положено мужчине, — она брыкается; веду себя, как положено джентльмену, — опять не угодил!
Он провожал ее задумчивым взглядом. Невинное создание или опытная куртизанка?
В обоих случаях следует задать ей в постели хорошую трепку!
Когда Кейт нашла племянницу, та стояла у окна в своей комнате и напряженно вглядывалась куда-то вдаль, явно позабыв обо всем, кроме предмета, приковавшего ее внимание.
— Проснись, спящая красавица! Я уж думала, что тебя похитили разбойники.
— Тетушка Кейт, скорее, кто этот всадник — на вороном жеребце? — указала она пальцем сквозь стекло.
— А-а, так вот в чем дело! Ничего удивительного, что у тебя ум за разум зашел. Это наш Бог Морей! Все женщины тают от одного его взгляда.
«Да пропади он пропадом, мне и плюнуть-то в его сторону противно!» — так вульгарно выразилась мысленно Сабби, хотя и знала, что лукавит сама перед собой.
— Ну же, милая, пойдем. Если сегодня управимся с двумя десятками платьев, то завтра сможем приняться за чистку драгоценностей.
Ты будешь в восторге от этих украшений, Сабби. Любая женщина за них продала бы душу дьяволу. Подожди только, я отопру некоторые ее ларцы. Ты правильно поступила, приняв приглашение Энн Лейтон на завтрашний вечер. Надеюсь, ты умеешь играть в карты. Ей понадобится устроить игру, чтобы приманить мужчин, понимаешь?
В картах Сабби была отнюдь не сильна и сразу подумала, что надо посоветоваться с Мэтью, но пока она только спросила:
— Разве леди Лейтон не замужем?
— Разумеется замужем. И она, и Мэри Бэроу. Их мужья сейчас в Голландии — воюют в армии Лестера. Но можешь не сомневаться: если бы оба они присутствовали на завтрашнем вечернем приеме, это ничего бы не изменило. При дворе все мужья и жены наловчились изображать слепых, когда любовные связи сулят семейству выгоду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100