Не требовалось особой проницательности для того, чтобы понять, как бы Трэй предпочел провести этот день.
Но, поскольку в намерения Лэйси это не входило, она ответила:
– Первое – отправиться домой. Потом – обычные дела. А после этого хочу что-нибудь испечь: на той неделе Энни принесла мне почти целый бушель яблок, поэтому я хочу испечь яблочный пирог для Мэтта и для себя. Экономка постоянно пичкает его мексиканскими разносолами, а он мечтает о нормальной американской кухне.
На мгновение муж опешил, потом уселся в постели.
– Я не понимаю, что значит «отправиться домой»? – взвинченно спросил он. – Ты уже дома.
– Дома? И ты называешь домом эту тюрьму, где даже стены источают злобу? Я бы здесь просто задохнулась и умерла.
Трэй некоторое время не говорил ни слова.
– Ты права. Никакой это не дом, – тихо произнес он. – И никогда им не был. Это просто памятник, который соорудил себе Булл Сондерс.
Вдруг Трэй резко сменил тему:
– Тебе Мэтт очень нравится, да?
– Да, он мне действительно нравится. Не могу себе даже представить, что было бы со мной тогда, когда твой отец выставил меня вон. У меня нет ни капельки сомнений в том, что Мэтт спас мне жизнь.
Помолчав минуту, Трэй сказал:
– Он ведь тебе в дедушки годится.
Лэйси рассмеялась.
– Ну, так уж и в дедушки… Вот в отцы – другое дело!
Она пристально посмотрела на мужа:
– Уж не думаешь ли ты, что у меня с ним роман?
Трэй отвел глаза:
– Я очень многим ему обязан за то, что он тогда заботится о тебе.
– То, что он заботится обо мне, никакого отношения к тебе не имеет. Мэтт из тех людей, которые мимо бродячей собаки не пройдут, не накормив ее.
– А я, по-твоему, пройду? – он сердито поднял брови.
– Понятия не имею, на какие подвиги ты способен. Я ведь тебя не знаю.
– Могла бы и знать, если бы хотела.
– Я не собираюсь ничего узнавать. Если сочтешь нужным, сам себя проявишь.
– Ты имеешь в виду то самое условие, которое мне поставила?
– Именно.
– Значит, ты не уступаешь, женщина?
– Нет, если уверена, что права.
– А права ты, разумеется, всегда? – ворчливо переспросил Трэй.
Лэйси широко улыбнулась ему:
– Большей частью да.
Молодой человек опустил ноги на пол и поднялся с кровати. Она невольно ахнула –разгуливает перед ней в чем мать родила, и хоть бы что! Он прошел в другой конец комнаты, где лежали его вещи, и стал одеваться.
– Привыкай видеть меня в моем естественном обличье, женушка, – усмехнулся Трэй, видя ее смущение. – Тебе еще очень много раз придется наблюдать меня в таком виде. Придет время, и ты будешь знать мое тело не хуже своего собственного.
Лэйси лишь многозначительно хмыкнула в ответ и занялась своей прической. Одевшись, Трэй сказал:
– Подожди пока здесь, я схожу упакую свои вещи.
Лэйси настороженно посмотрела на него:
– А зачем?
– По-моему, ясно зачем, – ответил Трэй. – Если ты не желаешь жить у меня, то я буду жить у тебя.
– Так не получится, – Лэйси оставила в покое прическу. – Я с тобой нигде не желаю жить – ни у тебя, ни у себя.
– Послушай, Лэйси, – терпеливо заговорил он. – Теперь мы по-настоящему муж и жена и поэтому не можем жить порознь.
Молодой человек примирительно улыбнулся ей:
– Так ведь можно лучше узнать друг друга. – Ты имеешь в виду тело? – Она холодно посмотрела на него и, прежде чем Трэй успел ответить, вышла из комнаты.
Он бросился вслед за ней. Проходя мимо сидевших у камина в гостиной Булла и Руби, Лэйси невольно замедлила шаг. «Вот черт! Не удалось исчезнуть незамеченной», – подумала она.
При виде ее Булл злобно усмехнулся:
– Меня удивляет, что вы оба еще на ногах стоите, после такой ночи. Подозреваю, что постельные баталии отняли у вас все силы.
Молодой супруг, взяв Лэйси за руку, повел ее в кухню. Колкости своего папочки он пропустил бы мимо ушей, если бы тот не затронул одну пикантную тему.
– Трэй, помнишь, ты обещал мне кое-что? Ты сказал, что, если твоя потаскуха переедет сюда, я опять могу привести женщину. Ну вот, теперь твоя баба здесь, стало быть, мне пора отправляться в город за своей.
Лэйси замерла, открыв рот, а Трэй, резко повернувшись к отцу, процедил сквозь сжатые от злости зубы:
– Заткни глотку, старый черт! Лэйси – моя жена, а не потаскуха. Попробуй еще хоть раз назвать ее так, и я тебе расквашу физиономию.
Помолчав, он добавил:
– Кстати, она здесь оставаться и не думает, так что договор остается в силе – никаких женщин!
Булл молча подавил в себе гнев, решив, что лучше с Трэем сейчас не связываться.
– Как только позавтракаем, я сразу же отвезу тебя домой, – сказал Трэй.
Они поели яичницу с беконом и выпили кофе.
– Давай надевай тулупчик, а я пойду займусь лошадьми.
– А где моя одежда?
– В прихожей. Я вчера вечером развесил ее у печки, чтобы подсохла.
Когда он, укутавшись так, что видны были одни глаза, отправился в сарай, Лэйси осталась с Буллом и Руби. Она знала, что раз Трэя нет, то они набросятся на нее, как стая голодных волков.
Ждать пришлось недолго, едва она переступила порог гостиной, как услышала:
– Чего это ты не хочешь остаться? – холодно спросил Булл, сверля ее своими глазками. – Только не пытайся убедить меня в том, что этот дом тебя не устраивает. Я слышал в городе, что ты со своим папочкой в каком-то паршивом фургоне разъезжала, торгуя всякими снадобьями.
Прежде чем она успела что-либо ответить, вмешалась Руби:
– Да ты должна на коленях благодарить Сондерсов за то, что они готовы тебя принять! А если бы умела нос по ветру держать, то и поладила бы с Буллом. А что до Трэя, так он всю жизнь тебе рога ставить будет. Когда ты ему опостылеешь, он снова побежит к своей Сэлли Джо. Трэй не собирается отказываться от удовольствия ради какой-то костлявой твари.
Не успела Лэйси и рта раскрыть, как заговорил Булл.
– Руби правду говорит: Трэя хлебом не корми, только дай приударить за бабенкой. И все норовит тех оседлать, что поздоровее. А ты… – он критически оглядел ее худенькую фигурку, – тебя с ним больше чем на пару ночей, и не хватит. От тебя ничего не останется.
– В конце концов и Лэйси дали слово. Сверкнув своими зелеными глазами, она сказала:
– Меня меньше всего волнует, с кем спит или будет спать Трэй Сондерс.
– Она повернулась к Руби:
– Он может спать и со шлюхами, и с тобой. Всем известно, что ты спала и с сыном, и с отцом.
Лэйси снова повернулась к Буллу:
– Да, я действительно считаю, что этот дом мне не подходит, потому что здесь с первого дня живут ненависть и боль. Коттедж Джасперса, где всего-то три комнатки, – дворец по сравнению с этой холодной усыпальницей. Мы с отцом жили в фургоне, но у нас всегда царили мир и согласие. А в этом доме ничего такого нет. То немногое, что было, умерло вместе с вашей женой.
– Я люблю этот дом, – Булл даже привстал с кресла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75